В части не было своего клуба и спортзала. Мы пользовались гарнизонными помещениями, закреплёнными за местным конвойным полком. В этом полку секретарём комитета ВЛКСМ был мой однокурсник из училища лейтенант В. Бойков с Украины. Мы чередовали проведение массовых мероприятий в клубе: одну встречу организовывал он, а мы были гостями, другую проводил я. Между нами появилась соперничество, кто лучше проводит встречи, от чего они становились все более интересными и содержательными.
Из проблем по поддержанию воинской дисциплины были в основном самовольные отлучки. Состав постоянно участвовал в обеспечении порядка на спортивных, общественно-политических мероприятиях, на предприятиях с применением женского труда. Это усложнило работу по укреплению воинской дисциплины. Срочники знакомились с девушками и могли назначить свидание прямо в сквере возле части, по субботам и воскресеньям бегали в самоволку в общежития. Факты пьянства были единичными.
Меня удивляло, как хорошо мой непосредственный начальник майор Таджибаев знал личную жизнь офицеров и срочников. Не успевали мы утром прийти на службу, как он приглашал меня к себе и детально рассказывал, где мы с однокурсниками были вчера, что ели, пили и т. д. Не раз я был свидетелем, когда в присутствии командира роты он вызывал конкретного военнослужащего, по фамилии. Ротный говорил «есть!», но сам представить не мог, что вызываемого в роте нет. Тогда Таджибаев, ротный и я ехали в то место, где расслаблялся наш военнослужащий. При этом он никогда не ошибался. Как он мог знать точное место, от кого получать информацию, я так и не узнал за три года совместной службы.
Майор Таджибаев обладал острым, аналитическим умом,«играл» с показателями по воинской дисциплине, служебной деятельности так, что они всегда были положительными. Он и меня научил этому. Кроме того, через три года, когда он снова взял меня к себе, теперь в состав политотдела бригады воинской части 6642 Узбекской ССР, научил грамотно писать доклады на партийные, комсомольские конференции. Искусство политработника в аналитической работе не раз помогало мне выходить из сложнейших ЧП, ситуаций, возникавших в повседневной жизни.
Вспоминая годы службы в Ташкенте, не могу не сказать о том, как сложилась жизнь людей, окружавших меня, прежде всего Валеры Бармакова и Саши Выприцкого. Как я уже говорил ранее, мы втроем жили в летней кухне. У окна спал Саша, рядом с ним – Валера, у стенки – я. Первым покинул наше «гнездышко» Саша. Он был среднего роста, с русыми, коротко стриженными волосами, карими глазами. По жизни он был флегматичным, спокойным, тихим, но при этом очень любил азартные игры, поэтому часто приходил домой утром, сонный, нередко занимал у нас деньги. Это всегда означало, что он вновь проигрался в карты. Встречался Саша с нашей соседкой Таней – племянницей хозяйки. Дело шло к свадьбе, но летом 1968 г. он уехал в отпуск в станицу Кавказскую, откуда вернулся с молодой женой, своей землячкой. Трудно было описать состояние Тани и ее родственников. Да и мы с Валерой оказались заложниками непростой ситуации. Саша снял квартиру и съехал, а Таня очень долго тосковала. Мы до сих пор поддерживаем с ней связь. Я помог ее сыну устроиться на службу, стать офицером, и теперь они живут в городе Ростове. Судьбу Саши не знал до 1992 г., пока по службе не попал в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) и не встретил его в училище полковником, начальником кафедры.
На освободившееся место у окна переместился Валера, я свою койку не двигал. Через полгода к Валере приехала его школьная подруга Людмила из Воронежа, и он тоже женился. Интересной была наша встреча в аэропорту Ташкента. Получив телеграмму о прилете Людмилы ночным рейсом, в 00.00 по ташкентскому времени, Валера попросил меня взять у моего шефа «УАЗ-69». Майор Таджибаев не отказал в просьбе. Мы выехали в аэропорт. Люду я в лицо не знал, лишь видел ее фото. Прибыв в аэропорт и купив цветы, Валера побежал встречать ее, а я остался у входа в здание. По радио объявили о прибытии рейса из Воронежа, прилетевшие выходили в зал прилета, а Валеры все не было. Вдруг я увидел вышедшую на порожек вокзала девушку с маленьким чемоданчиком, искавшую глазами кого-то. Я, недолго думая, подошел к ней, представился. Она спросила: «Где Валера?». Буквально сразу же выбежал Валера с букетом цветов. Как он разошелся с ней, не знаю, но именно с этой минуты и по сей день мы являемся очень близкими друзьями: он с Людой и их двумя детьми и я со своей семьей.
Валере мы нашли квартиру в небольшом барачном домике около озера, на окраине Ташкента. Затем ему выделили однокомнатную квартиру.
Мне показалось, что идея перемещать кровать к окошку может привести к «нехорошему», что не входило в мои планы. Я был еще в поиске. Переписка с сестрой Валеры – Людмилой и короткая встреча с ней на его свадьбе не принесли мне уверенности, что она моя судьба. Мы расстались, а замены не было. Я отдался работе. У меня было много знакомых девушек из числа стюардесс, ткачих, которые выступали в моем ансамбле. Нравилась мне одна из них – Валя из Челябинска, но наши отношения так и не дошли до свадьбы. Окружавшие меня одинокие женщины в штабе части и дивизии предлагали свои варианты в выборе подруги. С их помощью я познакомился с одной из них и в августе 1969 г. женился. Все мы, трое выпускников, за два года обзавелись семьями, но лишь с Валерой и его семьей стали близкими.
Служба продолжалась, жизнь закаляла нас в суровых армейских буднях. Чем только не приходилось нам заниматься. За эти годы я стал штатным заместителем командира учебной роты по политчасти после получения молодого поколения. Моим командиром был офицер боевой подготовки капитан Г.Чертков, пунктуальный, властный, не терпящий рассуждений от подчиненных, но хороший организатор своего дела. На учебных сборах всегда были мои однокурсники: лейтенанты Чернышов, Бардаков, Антонов, Бармаков. Работая с призывниками, я набирался опыта общения с людьми. Главное – нужно было разобраться в каждом призывнике, заглянуть ему в душу, найти подход. Только так дело спорилось.
Учебный центр располагался в пустыне, рядом с колхозными полями, где росла пшеница. В выходные дни все офицеры уезжали отдыхать, а мне надо было оставаться с людьми и обеспечивать порядок. Однажды Г. П. Чертков, уезжая домой, поставил мне задачу очистить поле от высокой травы перед мишенной обстановкой. Я вызвал хорошо зарекомендовавшего себя заместителя командира взвода и поставил задачу со своим взводом выполнить поставленную командиром роты задачу. Сам же по плану выходного дня организовал спортивные соревнования по футболу, волейболу, перетягиванию каната. Ближе к обеду ко мне подбежал дежурный по учебному центру и доложил, что горит трава на полигоне. У меня защемило сердце, ведь вокруг полигона росла созревшая пшеница и не дай бог она загорится. Подняв весь личный состав по тревоге, приказал взять саперные лопатки и бегом выдвигаться к горевшему полю. Заместитель командира взвода доложил мне, что принял решение ускорить выполнение задачи. С этой целью приказал подопечным провести трассировку участка по всему периметру на ширину двух саперных лопат, порядка 30–40 см, а затем поджег сухую траву. Все было хорошо, пока не подул ветерок с юга, огонь перекинулся через очищенную полосу и пошел на колхозные поля. Наши усилия остановить саперными лопатами бегущее пламя не давали положительных результатов. Тогда я приказал всем снять гимнастерки, намочить их в арыке, что протекал в 200 м, зайти со стороны пшеничного поля и цепью мокрыми гимнастерками сбивать пламя. Наша атака на огонь начала давать результаты, но гимнастеркам пришел конец. Они подсохли, начали гореть, и под конец борьбы с огнем от них практически ничего не осталось, в том числе и от моей. Потушив пожар, я подвел всех к арыку, приказал отдохнуть, умыться, взять остатки гимнастерок и следовать в расположение учебного центра. Сам же задумался и понял, что был в шаге от тюрьмы за причиненный колхозу ущерб. А ущерб был бы огромный.
В понедельник по прибытии командира доложил ему, тот – командиру части. Тот приехал очень быстро, выслушал мой доклад, дал мне оценку, поехал к председателю колхоза. Через два часа прибыли два трактора и пропахали вокруг колхозного поля пшеницы полосу метров десять. Шестьдесят четыре гимнастерки списали, мне объявили взыскание, а заместитель командира взвода сняли с должности. Это ЧП научило меня на всю жизнь понимать, что задачу подчиненным надо ставить четко, постоянно контролировать их и требовать неукоснительного выполнения. Офицер ответственен за отданный приказ, за судьбу каждого подчиненного перед собой, его родными и близкими. И чем больше звездочек на погонах, выше занимаемая должность, тем серьезнее ответственность.
