Я твердо уверен, что в армии ХХ века, в которой мы служили, были заложены такие основы прохождения службы, чтобы от лейтенанта до маршала офицеры проходили все ступени ответственности за личный состав. Офицер должен пройти через взвод, роту, батальон, полк, дивизию и т.д., и лишь тогда он будет готов принимать правильные решения и нести за них ответственность. В этом я убеждался не один раз в жизни, о чем расскажу позже.
В 1969 г. на плечи личного состава нашей части легла очень ответственная задача: оказание помощи населению поселка Беруни Каракалпакской автономной области Узбекистана. Зима 1968/69 г. выдалась снежной, весной началось половодье, многие реки вышли из берегов. Вода пошла на глинобитные дома, сносила их без всяких препятствий. Сырдарья разлилась, поднятые по тревоге авиаторы из г. Мары Туркменской республики бомбили лед, оберегая мосты, но вода приносила беды. В середине марта 1969г. нас подняли по тревоге и поставили задачу выдвинуться в поселок Беруни для проведения спасательных работ и поддержания общественного порядка, охраны имущества граждан и государства.
Мы загрузили имущество: кровати, матрацы, полевые палатки, кухни, дизели. Личный состав был погружен в Ил-18 и вылетел в г. Нукус. Техника шла своим ходом. В аэропорту мы провели на своем участке выборы в Верховный Совет СССР. После обеда транспортной авиацией, вертолетами нас начали перебрасывать к месту выполнения задачи. С борта самолета я наблюдала ужасную картину: вода затопила все дома, постройки, фермы. Люди сидели на крышах домов, деревьях, махали нам руками, просили о помощи. Половина поселка, около 12 тыс. человек, жила в глинобитных домах, другая – на противоположной стороне возвышенности – осталась целой. Там были постройки из кирпича, и они уцелели.
Нас разместили в школе ПТУ, первый этаж был частично затоплен. По деревянным трапам мы поднялись наверх. Командир части подполковник Н. В. Цицилин принял решение разместить личный состав на 2–3-м этажах, а офицеров, сверхсрочников, склады – на 4-м этаже. Во дворе ПТУ находилась столовая, которая чудом устояла и была в рабочем состоянии, что помогло нам организовать трехразовое горячее питание.
На следующее утро рекогносцировочная группа части с представителями администрации сельсовета и области определила объем работ. Решено было проводить работы по следующим направлениям. Первая команда занимается спасением граждан, их размещением в безопасном месте и вывозом из района ЧС. Вторая – вывозом материальных ценностей из магазинов, складов, с баз и охраной личного имущества граждан. Третья – захоронением павшего скота. Район был холерный, скота погибло много, и надо было его вывозить и организовывать могильник. Четвертая – наращиванием береговых укреплений вокруг поселка. По этим направлениям был распределен личный состав, и мы приступили к выполнению боевой задачи. Командир части установил порядок выполнения задачи, меры безопасности, чтобы не потерять личный состав, порядок организации питания и взаимодействия с представителями администрации и местным населением. Особое внимание уделялось недопущению фактов мародерства, которые уже имели место до нашего приезда.
Мне пришлось принять участие в работе по всем четырем направлениям, чтобы быть ближе к своим комсомольцам. Работа по спасению населения для меня оказалась менее трудной, но очень опасной. Лед на реке был не очень крепким, и снимать людей с крыш затопленных домов, с чердаков требовало точного расчета, чтобы не рисковать личным составом. Надо было подплыть к дому среди льдин, закрепить лодку, подняться на крышу и по закрепленным трапам спускать обезумевших от страха людей. Тяжко было спускать женщин, стариков, детей, особенно полных, которые раскачивали лодку, что могло привести к ее опрокидыванию.
Вторая задача решалась более простым способом: как можно ближе подъехать к разрушенному водой магазину и по конвейеру, вручную подавая друг другу ящики, коробки, грузить их в машину. Внутри трудились два-три человека, которые отбирали товар, упаковывали и подавали. Выбрав товар и вынеся его на улицу, мы сортировали его по назначению. Водка и другие напитки грузились в одну машину, остальные продукты и вещи – в другую. Развозили мы их по отдельно подготовленным складам.
Обед был на месте, питались консервами, соками, печеньем. Конечно, были случаи употребления спиртного, так как уследить за всеми было невозможно. Обнаружив выпивших солдат, командир части подполковник Н. В. Цицилин потребовал усилить контроль за употребившими спиртное. Наутро с ними беседовали и снова везли на работу. Рабочих рук не хватало, люди трудились с мокрыми ногами, просушить обувь в местах обогрева не всегда получалось.
Командир части решил, что, если выехать с командой на вывоз товаров, он сможет понять, как избежать фактов пьянства. Он прибыл, стал наблюдать. Наступило время обеда. Каждый солдат взял то, что хотел на обед: консервы, печень, колбасы. Командир ходил и спрашивал: «Как дела?». Солдаты отвечали: «Хорошо». В конце обеда личный состав открывал соки, варенье. В завершение рабочего дня командир обнаружил нескольких человек с запахом спиртного. Он сел рядом с ними и, не ругая, спросил, как они обманули его, на что получил четкий ответ: открывая соки, вливали туда водку или вино, размешивали ложкой и выпивали на глазах командира. Вечером на совещании командир части объявил решение разрешить принимать «наркомовские 100 грамм», но под контролем офицеров или старшин команд.
Работа во главе третьей команды была самой неприятной и опасной. Эту команду между собой мы называли «похоронной». В нее входили семь-восемь человек, два самосвала, автокран. Работы по вывозу павших животных проводились совместно с представителями санэпидемстанции, в спецодежде. На команду выделялось до двух литров чистого медицинского спирта. Им мы обрабатывали руки, протирали лицо перед каждым приемом пищи. Спирт разливали по фляжкам. Иногда он оставался, и мы приносили его домой, где хранили на складе для особых случаев. За сутки вывозили до трех десятков животных – коров, коз, собак на скотомогильник, где их трактором закапывали. Техника обрабатывалась химикатами, спецраствором, личный состав подвергался обработке спиртом.
Команда по берегоукреплению работала в две смены. Она наполняла песком мешки и укладывала их. На берегу реки было холодно. Для обогрева личного состава использовались палатки с маленькими газовыми плитами. Там можно было из армейских термосов попить чай с печеньем, обогреться. Иногда разрешали выпить вина под контролем офицеров.
Ночью поселок охранялся патрулями с фонарями. Патруль не раз ловил мародеров, приезжавших на личном транспорте из Нукуса и прилегающих поселков. Особо охранялся банк. Из разрушенного здания мы переместили его в помещение военкомата и там наладили работу. Через неделю были открыты несколько торговых точек, заработал банк. Жизнь в поселке восстанавливалась. За двадцать дней основные работы были завершены, о чем командир доложил по радио в штаб дивизии. Получив положительный ответ, покинуть район ЧС нам помешала местная партийная элита, которая обратилась с просьбами к Первому секретарю ЦК КПСС Узбекистана Рашидову, и нас оставили. Командир части с разрешения командира дивизии решил покинуть район скрытно, ночью. Была проведена соответствующая работа с личным составом, имущество загружали ночью. Очень достойно повел себя командир части. Он приказал провести общее построение личного состава с вещами по категориям: офицеры, сверхсрочники, срочники. Выложил из своего чемоданчика все содержимое и приказал сделать то же самое офицерам. Обнаружив у подчиненных модные рубашки, женскую обувь и другие вещи, приказал отнести их в центр построения, и по общему согласию все было уничтожено огнем. Так личным примером он показал, что надо всегда быть честным перед собой и подчиненными.
Убыли мы колонной на Нукус. Там нас разместили в общежитии пединститута, где мы отдохнули, поели. Дали время для отдыха водительскому составу и на другой день двинулись в Ташкент.
