Но вот, над туманной дымкой, накрывшей зелёное море девственного леса, появилось слабое сияние. Тёмная синева неба начала светлеть. Затем показался край сияющего алого диска восходящего светила, брызнувшего ослепительно ярким животворным светом, и всё вокруг ожило.
Эйвен проснулся с первыми лучами солнца. Открыв глаза, он сначала прислушался к звукам леса, затем осторожно приподнялся в гамаке и осмотрелся. Хугг, почуяв его пробуждение, тихонько проклекотал и принялся чистить перья. Он был спокоен, значит, поблизости ничего опасного не чувствовал. Юноша улыбнулся. Без такого помощника любая ночёвка могла стоить жизни, а он вот уже три недели находился в автономном походе, всё дальше и дальше удаляясь от родного посёлка вглубь континента.
Прежде всего, он достал из мешка, висящего рядом у изголовья, завёрнутый в листья большой кусок мяса и флягу с водой. Разрезав мясо ножом, он протянул половину орлу. Хугг перелетел на ветку ближе, взял свою долю и принялся рвать мясо на мелкие части острым и мощным клювом, жадно заглатывая их.
Эйвен решил последовать его примеру и съесть свой завтрак сырым, не тратя время на жарку. Листья хоку прекрасно сохранили мясо, добытое ещё прошлым утром, когда он случайно наткнулся на пару крупных неизвестных ему грызунов, мирно пасущихся в зарослях подлеска. Благодаря мгновенной реакции, одну особь он подстрелил метким выстрелом из скрэмба. Мясо этого зверя оказалось на удивление нежным и вкусным даже в натуральном виде. Хотя и с трудом, Эйвен съел всё без остатка. Закон выживания гласил, что лучшее место пище – в желудке. В лесу было полно живности, но это вовсе не означало, что здесь можно с лёгкостью добыть пропитание. К тому же, охота требовала немало времени и отвлекала внимание. Порой охотник сам становился добычей, и это юноше тоже было известно. Насытившись, Эйвен принялся за сборы. Всё его снаряжение находилось при нём. Прежде чем начать спуск с места ночёвки, он снял гамак, затем сноровисто скатал его и связал с заплечным мешком и оружием верёвкой. Внимательно посмотрев с головокружительной высоты вниз и убедившись, что ничто не мешает, он осторожно спустил свой нехитрый скарб на землю. Теперь предстояло самое сложное – спуститься самому. Он находился на высоте в двадцать человеческих ростов, а ветви заканчивались едва ли не на половине пути. Дальше был лишь голый толстый ствол. Если бы не более низкие деревья, растущие рядом, чьи кроны занимали почти всё свободное пространство между гигантами, забраться сюда, и слезть обратно, было бы задачей почти невозможной. Осторожно перебираясь с ветви на ветвь, Эйвен достиг нижней части кроны, затем перебрался на соседнее дерево и, наконец, мягко спрыгнул на землю.
Он сразу же прижался спиной к стволу дерева и выхватил из ножен керм. В лесу везде поджидали опасности, и, чтобы выжить, нужно быть постоянно настороже, не расслабляясь ни на секунду. Обострённые чувства юноши «просканировали» пространство вокруг. Где-то в нижнем ярусе леса негромко повизгивали мелкие зверьки, выше, в кронах деревьев, сновали птицы в поисках плодов и семян. Ещё выше, среди огромных зелёных шапок лесных гигантов, летали небольшие ящеры, преследующие стрекоз и других насекомых. Там же, высоко над лесом, парил Хугг, зорко высматривающий крупных животных. Пока орёл не подавал сигнала опасности, и Эйвен, собрав снаряжение, двинулся вперёд, держа курс по компасу на северо-восток.
Конкретной цели его маршрута не было. Да и сам маршрут он мог выбирать на своё усмотрение, значительно отклоняясь от направления, заданного «просветлёнными». Однако Эйвен интуитивно чувствовал, что для каждого, кто ступил на Путь, старейшины избрали особые испытания, ожидающие юношей где-то там, куда их послали. Возможно даже, что «просветлённые» хотели столкнуть испытуемых именно с тем, что должно сыграть решающую роль в их осознании своего места в мире и выборе своего собственного жизненного пути. Это были лишь его догадки. В одном Эйвен не сомневался: Тэсис наверняка знал, что ожидает его ученика впереди. В напутственных словах Учителя угадывался намёк на грядущие открытия, которые сыграют важную роль в судьбе каждого. И, хотя они были адресованы каждому, Эйвен постоянно ощущал на себе особенно внимательный испытующий взгляд Тэсиса, будто тот обращался в основном к нему. Он очень старался оправдать надежды Учителя и был предельно внимателен, чтобы не пропустить те знаки, которые непременно должны были повстречаться на его пути. Что это будет, Эйвен даже не мог представить. Он полагался на собственную интуицию и судьбу.
Юноша упорно пробирался вперёд, выбирая более лёгкий путь, но стараясь не слишком отклоняться от генерального направления. Однако идти напрямик через лес было просто невозможно. Порой путь ему преграждали сплошные заросли кустарников и молодых деревьев, отчаянно борющихся между собой за жизненное пространство и животворный свет, с трудом проникающий сюда сквозь небольшие прогалы меж крон гигантов, которые приходилось обходить. Мешали и огромные корни, словно контрфорсы, подпирающие со всех сторон толстенные стволы и образующие замысловатую паутину на поверхности почвы. Нередко юноше приходилось прорубать себе дорогу сквозь густые переплетения лиан и перебираться через поваленные стволы. Даже хорошо тренированное молодое тело постепенно начинало уставать от постоянного напряжения сил. Эйвен сделал два коротких привала, выпив лишь по глотку воды. Воду приходилось экономить, ведь в лесу отыскать чистый источник не так-то просто.
К полудню лес начал заметно редеть, и идти стало легче. Но это обстоятельство не очень радовало Эйвена. Он знал, что теперь вероятность встречи с крупными хищниками значительно выше, чем в чаще джунглей.
Вскоре его предчувствия оправдались. Впереди, среди деревьев, он заметил стадо травоядных ящеров. Такие же встречались и в окрестностях посёлка за пределами долины. Эти толстые увальни не были опасны, но они всегда привлекали внимание тираннозавров – опаснейших хищников, равных которым по мощи, пожалуй, не было во всём известном мире. Повадки этого монстра Эйвен знал лишь по рассказам отца и других учителей. Ящер предпочитал охотиться из-за засады, устраиваемой обычно на звериных тропах или у водопоя, либо осторожно подкрадывался к стаду и внезапно нападал, в коротком рывке настигая жертву. На долгое преследование тираннозавр не был способен.
Юноша благоразумно рассудил, что скрэмб вряд ли сможет надёжно защитить его от такого огромного ящера, и потому предпочёл внимательно изучить обстановку вокруг, чтобы самому не попасть на обед ужасному монстру. Он, тихо ступая, подкрался и спрятался за одним из ближайших деревьев и стал осматриваться по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. Кажется, ничего подозрительного. Звуки и шорохи леса, доносящиеся до его слуха, не несли в себе информации об угрозе. Воздух, напоённый пьянящими ароматами бесчисленных ярких цветов невообразимых форм и окрасок, не имел ни малейшей примеси специфичных резких запахов крупного зверя. Свет, проникающий сквозь переплетения ветвей, словно забавлялся игрой с тенями, скрадывая очертания реальности и создавая обманчивые иллюзии. Но эти иллюзии не могли обмануть юношу. Долгие и упорные тренировки под руководством опытных учителей развили все его чувства и научили вычленять самое важное из моря информации, пронизывающего всё сущее в мире.
Было тихо, безветренно. Игуанодоны тоже ничего не чувствовали и продолжали спокойно пастись, поедая листья невысоких коренастых деревьев. Эйвен взглянул ввысь, отыскал тёмную точку своего пернатого друга, кружившего над лесом, и уже хотел двинуться дальше, в обход стада, как вдруг резкий тревожный крик птицы разорвал тишину.
Юноша сразу же насторожился и стал озираться по сторонам, стараясь уловить признаки опасности. И вот где-то рядом послышалось дыхание зверя. Шипящий звук был похож на шум раздуваемых мехов. Затем раздался приглушённый рык и тяжёлая поступь монстра. Но двигался ящер не к стаду. Эйвен понял это, когда из-за зарослей кустов появилась голова тираннозавра. Ужасные челюсти его были приоткрыты в угрожающей ухмылке, обнажив частокол огромных зубов. Отступать и прятаться было поздно. Ящер заметил жертву и уже рванулся вперёд, подминая под себя высокий кустарник, как траву. Эйвен мгновенно вскинул скрэмб и выпустил в голову хищника сразу три стрелы. По яростному рёву тираннозавра он понял, что, по крайней мере, одна из них достигла цели, но времени на осмысление ситуации не было. Сработал почти инстинктивный, отработанный до автоматизма, алгоритм действий, и юноша метнулся в сторону, уходя с линии атаки ящера.
