В отчаянии Рэйчел оттолкнула от себя недоеденное блюдо и еще не допитый шоколад и воскликнула:
– Нет, мама, я не обещаю! Не обещаю делать все, как ты хочешь, и повиноваться каждому твоему слову, общаться только с подобранными тобой людьми и жить под твоим вечным контролем. Твои слова… Ты делаешь людям больно, и сама этого не замечаешь. Если ты не поймешь, что не права, не осознаешь своей ошибки и не попытаешься искоренить ее из жизни…
Девочка не договорила, а на красном от злости и горячности лице выступили первые полупрозрачные капли. Тонкими струйками спустились вниз, к жадно глотающим воздух губам, и Рэй почувствовала солоноватый привкус собственного отчаяния. Не позволяя себе разреветься и после этого позорно выбежать из комнаты, так и не сказав самого важного, она шмыгнула носом и крепко стиснула зубы, как можно более грозно и внушительно продолжая:
– Ты не понимаешь, мама… Глупо искать идеальное во всем, что тебя окружает, если сама далека от подобного стандарта. И знаешь, если ты все же проигнориуешь эти слова и не захочешь над ними подумать, то… мне тебя искренне жаль.
Бросив последнюю фразу в тишину застывшей столовой, Робертсон выскочила за дверь и кинулась в свою спасительную комнату. Еще несколько минут после ухода девочки три пары изумленных и пристыженных глаз провожали ее удаляющиеся быстрые шаги.
Глава 10
«Здравствуй, нисколько не дорогой дневник, вести который у меня нет ни малейшего желания. Одна маленькая рыжая дьяволица заявила, что ЭТО может помочь мне разобраться с самим собой и проблемами внутри меня, а также дала понять, что кроме нее никто не собирается помогать мне с подобными вещами. Она сказала, что я могу писать здесь все, что вздумается – связное и не очень, какие-то отрывки историй из моей жизни или даже списки дел на день и того, что я не хочу забыть. Можно попробовать включить описание людей, окружающих меня событий или чего-то непонятного, например, моих философских размышлений.
Признаться честно, не знаю, нужно ли мне это, и помогут ли глупые записочки хоть в чем-то. Пока нужно поставить себе цель. Пусть это будет что-то легкое, но требующее небольших усилий, быть может жалобы на Рэйчел или рассказ о прошедшем дне жизни – не суть важно – главное, зачем я это делаю, моя нынешняя мотивация и желание или же его отсутствие. Рыжик велела написать и об этом и выделить фразу как-нибудь по-особенному. Что ж, я, Джек Дауни-Уинтроп, начинаю вести этот ничтожный и бесполезный по своей сути дневник, потому что
меня заставили сделать это, использовав запугивание и прочие угрозы
я на самом деле хочу разобраться в своей голове и своих мыслях
большинство людей на этой планете ведут дневники и утверждают, что такая привычка способствует развитию мышления и базовых писательских навыков
как бы я ни пытался отрицать это при разговоре с Рэйчел, мне действительно страшно доверить свои сокровенные размышления пусть даже более-менее приближенному к себе человеку, а эта тетрадь вряд ли сможет использовать мои секреты против меня самого
когда я вырасту и стану хоть чуточку серьезней, мне захочется понастольгировать и удариться в былые времена; я перечитаю эти записи, сделаю определенные выводы и сожгу все написанное в собственном камине, в то время как моя ирландская кошка будет жалобно мяукать в одной из огромных комнат двухэтажного коттеджа в Калифорнии
последняя и самая незначительная причина, которую я все же включу в этот список – гордость. Будущий восторг от вспыхнувшего в глазах рыжей удивления, радостная улыбка из-за ее широко раскрытого рта и быстро бегущих по исписанным страницам глаз».
Джек отложил в сторону ручку и пробежался сонными глазами по только что написанному. Поначалу слова выходили очень медленно и тяжело, как комья кашля, которые с силой нужно вытолкать из горла, а затем потекли сами собой, преобразовываясь в весьма сносный текст.
Парень впервые за несколько дней снова оказался в ставших родными, но все еще ненавистных стенах квартиры на Стюарт-Стрит. Все происходящее трое суток назад казалось не более чем бредовым сном или каким-то продолжением одного из многочисленных фильмов, просмотренных Джеком во время пребывания у Роджера – Дауни просто пришел домой. Заглянул в каждую из комнат по пути к кухне и подпрыгнул на месте от страха, держась рукой за сотрясающуюся от гулкого биения сердца грудь, когда раздался женский плаксивый голос:
– Джеки?! Мальчик мой, это ты?
Парень неверяще выпрямился и медленно заглянул за угол, уже было приготовившись к удару или летящей в него посуде. Мэг Стилсон сгорбилась на одном из стульев и чуть ли не каждую минуту вытирала серым платком слезящиеся глаза. Ее руки сухими плетьми болтались между деревянных ножек.
– Я так рада, что ты вернулся. Куда пропал так надолго? Я не видела тебя со вчерашнего вечера, милый, и очень беспокоилась.
Джек тяжело плюхнулся на стул и вопрошающе посмотрел на спокойное лицо тети. «Да, чувак, ты невероятно везучий», – подумал он, разглядывая более подробно темные мешки под глазами и широкие, закрывшие собой почти всю радужку, зрачки женщины. «Этой действительно наплевать. Для нее ты не шатался черт знает где, не коротал все шесть дней у друга, в то время как тот смерял тебя сочувствующим взглядом и щедро делился кровом и пищей – она не видела тебя всего сутки, парень. Хороший пример для антирекламы наркотических препаратов».
Словно прочитав чужие мысли, Мэг искренне удивилась:
– Ты чем-то встревожен, верно? Расскажи мне, может, мы вместе сможем решить твою проблему?
Дауни грустно улыбнулся и на секунду прикрыл глаза.
«Я никогда, ни за что на свете не доверюсь этому человеку. Тот, кто унижает тебя и относится, как к собаке, не может любить. Она лишь временно делает вид, что любит меня, копит свою гниль внутри, а после извергает эти помои. Чувства такого человека не могут быть искренними».
Если ты не можешь получить того, чего хочешь, – подсказал тут же появившийся голос, – попробуй взять максимум из возможного. Сейчас ты спросишь ее о чем угодно, не боясь последующего за твоим любопытством наказания. Используй свой шанс.
Джек как можно правдоподобнее зевнул и тихим голосом спросил:
– Могу я лечь в своей комнате? Просто очень соскучился по этой кровати.
– Да, конечно, солнце. Обнимешь любимую тетю перед сном?
Джек попытался заглушить кричащие в голове мысли и подавить подступившую тошноту. Они обнимались всего два раза – когда все семейство Дауни некоторое время гостило у Стилсон и чуть позже, но в похожих обстоятельствах. Теперь же любое прикосновение к этой растекшейся в довольной улыбке обкуренной женщине вызывало неподдельное отвращение.
Парень встал и на гудящих ногах подошел ближе к Мэг, наклонившись почти к самому ее лицу. От исходящего из ее рта зловония табака и чего-то еще непонятного, но не менее омерзительного, свербило в носу.
Перебори себя, Джеки. Она хочет почувствовать твою поддержку и заботу, ощутить своим тощим телом твое тепло… Если это не побудило тебя сдаться, подумай о завтрашнем и последующим за ним дне, когда ОНА, наконец, вспомнит о той самой проблеме. Представь в деталях, как рассвирепевшая женщина будет носиться за тобой по дому, осыпая ругательствами, и на этот раз бродяжничать уже не придется. Даже твой дружок Фишер не сможет прийти на помощь. Ты останешься совершенно один. Подумай об этом.
Дауни крепко-крепко зажмурил глаза и вцепился в плечи сидящей перед ним женщины, всячески отгораживая себя от реальности любыми способами. «Это все неправда, тебе просто кажется, Джек. Всего лишь сон, и на самом деле ты спокойно лежишь в постели и обнимаешь подушку. Обыкновенную мягкую подушку и ничего кроме».
Рука Стилсон легла на спину парня и прижала к себе, так, что голова брюнета оказалась между ее плечом и правым ухом. Сухие кудряшки волос теперь щекотали кожу лица.
