Взглянув на стол и обнаружив на нем лишь две чашки и большое блюдо с круассанами, Вольф спросила:

– А наши любезные хозяева?

– Убежали на работу, – отмахнулась помощница. – Сказали, что не завтракают. Только мужчина утащил прямо с тарелки два круассана. Ел прямо на ходу. А девушка заявила, что не завтракает по утрам. Они оставили нам ключи.

– Как любезно с их стороны.

Эрнестина уже было приподняла немного по бокам свое платье, чтобы оно не растянулось, когда она будет опускаться на стул, как вдруг обе женщины застыли и прислушались. С лестницы донесся шум, похожий по звуку на удар или как будто упало что-то тяжелое.

– Уборщики, – констатировала Алена, усевшись за стол и показывая этим пример мадам.

Эрнестина не отреагировала и осталась стоять прислушиваясь. Словно в подтверждение ее чутью, спустя секунду с той же стороны послышался женский голос – кто-то ругался. Топот, снова шум.

– Мадам, – помощница позвала свою хозяйку, чувствуя, что в той проснулось знакомое уже ей любопытство, из-за которого, собственно, их обеих и выставили из столицы моды, – бросьте. Это точно уборщики. Ваш кофе стынет. – Мадам…

– Подожди, – остановила Вольф ее, показав указательным пальцем вверх.

Она безмолвно досчитала до трех и как только тишину в квартире сотряс оглушительный звонок в дверь, удовлетворенно улыбнулась. Из-под стола вынырнуло рыжее пушистое облако и со звонким лаем бросилось к двери.

– Я открою, мадам, не стоит…

– Алена, я открою. Ты лучше займись завтраком.

– Но он же уже готов! Я открою!

– Нет! Я не хочу круассаны, сделай мне яйцо-пашот! – выкрикнув это, Вольф по примеру рыжего облака по кличке Кикки прытко покинула кухню.

– Ну, черт возьми! – помощница расстроенно рухнула на стул, по пути стукнула ладонью по шаткому хозяйскому столику, в результате чего чашки с кофе подпрыгнули и приземлившись обратно, ко всему прочему залили поверхность своим содержимым. Помощница покачала головой:

– Быть беде.

Эрнестина Вольф, прежде чем открыть дверь, посмотрела на рыжего шпица, громко тявкавшего у ее ног.

– Кикки, сейчас ты помолчишь.

Собачка не обратила на нее никакого внимания и продолжила яростно ругаться на запертую дверь. Тогда все тот же указательный палец коснулся макушки на голове зверька. Кикки замерла.

– Помолчишь, – повторила иностранная мадам, гладя прямо в глазенки шпица.

Животное моргнуло и тявкнув на женщину, внезапно село и уставилось на дверь.

– Так-то лучше. Оказывается, ты знаешь команды.

Замки загремели и дверь в конце концов была открыта. За ней возникло старушечье лицо, мгновенно с любопытством оценившее обстановку позади Эрнестины Вольф.

– Доброе утро, – поздоровалась французская гостья.

– Доброе! – выпалила старушка, посмотрев поверх своих неказистых, с давно устаревшим прозрачным ободом очков. – Ну, вернее, для кого как! Вы уж простите, что я вас беспокою в такую рань. Я соседка, из пятой квартиры, вот, прямо за стенкой живу. Меня зовут Эльза Тоомас. Мы с мужем, с Кари, живем сразу за этой стеной.

– Очень приятно, Эльза. Эрнестина Вольф. Как поживаете? – традиционно во французской манере ответила мадам и вежливо улыбнулась.

– Как поживаю? Не спрашивайте! Это же какой-то кошмар! Собственно, именно поэтому и беспокою вас. Возможно, вы что-то видели. Вы не подумайте, чего плохого, без повода я никогда не обращаюсь к соседям. Мы с супругом пенсионеры, нам по семьдесят лет уже, вы сами понимаете, никаких вечеринок не устраиваем.

– Так что же случилось с вами, Эльза? Может быть, вы присоединитесь к нам за завтраком? Мы как раз собирались…

Соседка отреагировала молниеносно – она шагнула через порог, чуть было не наступив на рыжее облако впервые кого-то послушавшее и выполнившее команду. Собачонка успела вовремя отскочить в сторону и предупреждающе рыкнуть вдогонку старушке из соседней квартиры, уже повернувшей на кухню.

– Алена, ставь еще одну чашку, у нас гости! – громко сообщила мадам, запирая дверь и довольно расплывшись в улыбке.

Переезд в другую страну, вынужденное возвращение на родину могло оказаться не таким мрачным, как ей представлялось изначально. Вполне вероятно, каннабис можно будет отложить…

Очень скоро они все втроем пили горячий кофе, а мадам Вольф получила свое яйцо пашот, которое отодвинула в сторонку, так как ничто на свете не любила к завтраку так сильно, как свежие круассаны, испеченные Аленой. Эту женщину, когда-то давно почти подобранную ею с улицы, мадам отправляла на занятия в пекарню Огюста, чтобы та совершенствовала свои навыки. В результате, французским пекарям удалось раскрыть в грубой женщине настоящий талант ко всему, что касалось муки.

– Вы хотели что-то рассказать, – напомнила Вольф соседке, окунув в большую чашку румяный кончик второго круассана. По коричневой жидкости расплылись желтые масляные разводы.

– Ах, да! Я так понимаю, вы приехали к нашим молодым соседям в гости?

– Все верно, – дружелюбно улыбнулась француженка.

– Я почему спрашиваю, вы наверняка заметили этот жуткий запах у нас на лестничной клетке. Это не случайно! Вы не подумайте, у нас очень респектабельный дом. Уборщики приезжают каждый день, подъезд закрыт, и мы с соседками тщательно следим, чтобы порядок не нарушался. Каждого знаем в лицо. К примеру, на первом этаже у нас только две квартиры заняты – в первой живет моя подруга Матильда с дочерью. Мы с ней и с Линдой Пелтолой, она живет на третьем, живем здесь уже более тридцати лет. История дома и наших семей…

– Получается, каждая из вас следит за своим этажом, ведь в доме их всего три, – поддержала пока неинтересный рассказ соседки Эрнестина.

Чутье француженки, не раз уже втянувшее ее в разного рода и исхода приключения, подсказывало, что и этот разговор окажется небесполезным.

– Если не считать чердака, на котором живет студент-гитарист, то да. Ох, его гитара измучила нас всех. Бывает по ночам играет по несколько часов. Откроет окошко в своей комнате, а улица у нас узкая, акустика здесь получше, чем в любом концертном зале.

– Но вчера, мы ничего такого не слышали, не правда ли, Алена?

– Неа, – буркнула помощница, возвышавшаяся над двумя пожилыми дамами почти на две головы.

– Вчера он не играл, это верно. По четвергам обычно дома не бывает. Сегодня же нас ждет аншлаг – студент будет играть весь вечер, в квартире над вами произойдет очередная непристойность, – соседка наклонилась к Вольф и понизила голос, – квартиру номер семь приобрел мужчина средних лет для тайных свиданий с любовницами. И моя подруга, Линда, точно уверена, что он женат. Он здесь не живет, приходит несколько раз в неделю, но чаще всего по пятницам. Вот и сегодня тоже, скорее всего появится. С очередной. В прошлый раз была тощая брюнетка. Кто на этот раз?

– Блондинка? – выплюнула догадку Алена, в ответ на поверх страшных очков выпученные глаза соседки.

– Может быть, может быть, – закусив несколько раз нижнюю губу, ответила та. – Не знаю. И блондинки были, и брюнетки. Всякие за последние несколько лет. Мы все удивляемся, как он с нашей гулящей соседкой из девятой квартиры до сих пор не познакомился, – она снова наклонилась к Эрнестине, – вот уж, где настоящий разврат! Уходит ночами, носит короткие юбки, каблуки длинные, еще и с платформой.

Мадам Вольф, поправила белоснежную салфетку у себя на коленях, она была единственной за столом, кто соблюдал это устаревшее правило этикета (сколько не приучала Алену, та постоянно забывала об уроках) и спросила:

– Получается, что на третьем этаже и на чердаке поселились подозрительные личности?

– Подозрительные? Не то слово! Только моя подруга, кстати, и бывшая коллега, Линда, единственный ангел во плоти.

– А что же на нашем, втором этаже?

– А на нашем все чисто! Здесь мы с вами, а в шестой никого нет. Эту квартиру уже давно продают, хозяева уехали в Англию. Там муж архитектор, как и наш сосед с перового этажа, который занимает сразу две квартиры.