– Ну, здравствуй, беглянка, – раздался голос сзади.

Маша оглянулась. В нескольких шагах от неё стоял застеленный пёстрой скатертью круглый стол. Большой медный самовар блестел, отражая лунный свет. Тут же красовались изящные чашки с блюдцами. Плетёная корзинка с очень аппетитными на вид булочками. Вазочки с вареньем.

За столом сидела Аглая. Она была в белом платье, голову покрывала белая же косынка. На морщинистом лице пожилой женщины играла ласковая улыбка, в прищуренных лучистых глазах горели тёплые огоньки.

– Присаживайся, – она кивнула на стул с другой стороны стола. – Чайку попьём, поболтаем о том, о сём. Нам ведь есть, о чём поболтать, верно?

Маша, не раздумывая приняла приглашение. Она чувствовала себя в полной безопасности впервые после побега из вонючего дома. Всё здесь действовало на неё успокаивающе – и фантастический пейзаж, и стол с самоваром, и Аглая. Уютно было и легко, как в самом сладком сне.

Аглая налила в чашку чаю и передала её Маше. Та сделала глоток и подумала, что это самый вкусный напиток на свете. У него был вкус лета.

– Не стесняйся, угощайся, – жестом руки Аглая указала на варенье и булочки.

Какое-то время сидели молча. Маша выпила чай, попробовала варенье и съела булочку, любуясь плывущими вокруг луны созвездиями. Скрипки и флейты то умолкали, то снова начинали звучать – музыку словно бы приносил лёгкий ветерок.

– Обжилась ты в моём доме, – заговорила Аглая. – Хозяйкой стала. Но ты ведь чувствуешь, что опасность не миновала. Твой враг принюхивается. Завтра Грыжа заявится, я это точно знаю.

Маша отодвинула пустую чашку. Больше не хотелось ни чая, ни варенья. Так было хорошо, а Аглая взяла да напомнила о страшном и неизбежном. Добавила ложку дёгтя в бочку с мёдом.

– А мне можно остаться здесь? – робко поинтересовалась Маша.

– О нет, – с усмешкой отозвалась Аглая. – Твой срок ещё не пришёл. Когда-нибудь. Возможно. Но не сейчас.

– Пожалуйста…

– Давай-ка без этих «пожалуйста», девочка! – в голосе Аглаи появились стальные нотки. – Ты даже не понимаешь, насколько бессмысленна твоя просьба. Остаться здесь? Да у тебя впереди ещё долгий путь. А тут конечная остановка, поезд дальше не идёт.

– Не понимаю, – обиженно промямлила Маша.

– А тебе и не нужно ничего понимать. Пока. Придёт время, поймёшь.

– А как же Грыжа? Сами же сказали, что она завтра заявится. Мне что, сидеть и её дожидаться, что ли?

– Зачем дожидаться? Ты что, кукла безвольная? Она заявится, и не застанет тебя, – Аглая деловито взяла пустую кружку и налила ещё чаю. – Ты уйдёшь. В лес уйдёшь.

– Что? – опешила Маша.

– А что слышала. Далеко в лесу есть одно место. Там ты будешь в безопасности. К тому же, он уже ждёт тебя.

– Кто «он»?

Аглая уставилась на луну и несколько секунд сидела с загадочным видом.

– Всему своё время. Скоро всё сама узнаешь.

Маша нахмурилась. Одна только мысль о том, что придётся идти в лес, приводила в ужас. Да ещё этот таинственный «он», который зачем-то ждёт её. С одной стороны Грыжа, а с другой пугающая неизвестность. И выбора ведь нет. Неизвестность по-всякому лучше Грыжи.

– Но как же я одна, да через лес?…

Аглая перевела взгляд на Машу, в её глазах горел призрачный, словно бы заимствованный у луны, свет.

– Лес тебя не обидит. Ни один зверь тебя не тронет. Ты веришь мне?

Маша кивнула. Да, она действительно верила, но это слабо утешало. Ох, как же не хотелось покидать дом. Мечтала ведь долго-долго прожить в нём. И продуктов в ящике ещё было достаточно, и в погребе целая куча неоткрытых банок и бутылей. Нечестно. Словно бы только пустила корешки в почву, а теперь её с корнями и выдирают, бросают в неизвестность. Ну почему проклятая Грыжа всегда всё портит? Почему не оставит в покое?

– Не раскисай, слышишь? – сердито заявила Аглая. – Ишь губы надула… Боязно? А ты страх-то побори, сделай над собой усилие. И гляди в будущее с надеждой, даже если на душе кошки скребут. А главное, помни: луна любит тебя!

Маша расправила плечи. Слова Аглаи подействовали ободряюще.

– Луна любит меня, – повторила она.

– Вот-вот. Именно так. Ты пей чаёк-то, пей. И булочки кушай.

Кивнув, Маша послушно взяла кружку. Аглая откинулась на спинку стула, ветер трепал её седые, выбивающиеся из-под косынки, пряди волос.

– Помнишь, я тебе сказала, что однажды мы снова встретимся и поможем друг другу? А ты ведь в это и верить перестала, когда узнала, что я мертва. Верно? Да что уж говорить, многие перестали бы… Но мы всё же встретились. И сидим теперь себе, чаёк попиваем… Мёртвая старуха и маленькая девочка. Это доказывает, что в хорошее нужно верить всегда, несмотря ни на что. Иначе край, уныние.

В противоположной от луны стороне небо светящейся полосой расчертила падающая звезда. Затем ещё одна. И ещё… Будто бы волшебные стрелы пронзали космический мрак. Маша залюбовалась этим зрелищем. А Аглая, сделав глоток чая, продолжила:

– Будем считать, дорогая, что я сдержала своё слово, помогла тебе, указала путь. А теперь пообещай, что поможешь мне.

– Конечно! – выпалила Маша. – Конечно, я обещаю. Но как помочь-то?

– Да всё просто. Ты должна похоронить меня. Закопаешь в землю ту высохшую оболочку, что лежит в доме на койке. Негоже быть не похороненной. Сейчас и в ближайшее время ты этого сделать не сможешь. Но когда-нибудь. В будущем… В том месте, где ты скоро окажешься, есть старое кладбище. Это чистая территория, без скверны. Похоронишь моё тело там.

Маша кивнула.

– Похороню. Обещаю.

Аглая вздохнула, на её лице отразилась печаль.

– А теперь ты должна идти. Припасов с собой много не бери, голодать тебе не придётся. И, прежде чем покинуть дом, разбей зеркало, в нём больше нет надобности, – она на секунду задумалась. – Ах да, ещё кое-что… У меня под койкой стоит бутыль. Уже когда будешь из дома выходить, расколоти её. Просто грохни со всей силы об пол и сразу же уматывай. Запомни: сразу же! Не медли ни секунды, а то пожалеешь. Всё уяснила?

– Угу, – буркнула Маша. – Но как же я дорогу-то найду к этому вашему безопасному месту?

Аглая усмехнулась, подмигнула.

– Не бойся, не заблудишься. Мотыльки укажут тебе путь.

Маша уже собиралась поинтересоваться, что за мотыльки такие, как в воздухе над столом вдруг что-то засияло, затрепетало. Излучающие голубоватый свет мотыльки появились словно бы из ниоткуда. Только что не было, и вот они. Крупные, суетливые. Целая стайка.

– Ну всё, – подвела итог Аглая. – Прощай, девочка. Скоро у тебя начнётся иная жизнь. Ты заслужила перемены.

– Постойте! – разволновалась Маша. – Можно мне побыть здесь ещё немного? Ну, совсем чуть-чуть. Тут так красиво…

– Увы, нет, – отрезала Аглая. – Время – безжалостная штука. Часы тикают, а нынешней ночью тебе предстоит пройти длинный путь. Ты должна добраться до безопасного места до утра, ведь на рассвете мотыльки исчезнут, и ты останешься без поводырей.

Маша хотела спросить, увидятся ли они снова, но не успела: вокруг всё закружилось – громадный шар луны, созвездия. Звуки музыки унеслись вдаль. А потом пространство словно бы скомкалось, будто лист бумаги.

И Маша оказалась в доме, рядом со столешницей, на которой стояло зеркало. В зазеркалье вместо дымного вихря была темнота.

Чудеса закончились.

Пора собираться в путь.

Послышался сухой шелест. Маша насторожилась, заозиралась. Взгляд остановился на покойнице на кровати. Губы мёртвой старухи шевелились. Мгновение – и из её рта выбрался светящийся мотылёк. За ним протиснулся следующий. Зрелище это было не из приятных, однако Маша не отвела взгляда. Скоро в комнате, шелестя крыльями, летало уже с десяток мотыльков. Стайка метнулась к потолку, к стенке, к окну, затем суетливым потоком вылетела в гостиную. Маша отправилась следом. Она увидела, что мотыльки устремились к выходу. Один за другим они уселись на дверь и застыли, очевидно, в ожидании, что их выпустят.

Выпускать поводырей Маша пока не спешила. Стараясь больше не подпускать печальные мысли, она положила в холщовую сумку пакеты с сухарями, тыквенными семечками и сушёными яблоками. Хотелось взять побольше продуктов, но Маша благоразумно от этого воздержалась – тяжело нести будет, а как сказала Аглая, путь предстоял неблизкий.