– Так, с таким пафосом, пишут все новички. Ну, еще Вуди Аллен… Им кажется, что читателям интересно, что именно переживает их герой в деталях и нюансах. А чаще всего, мой друг, читателю насрать на любые твои объяснения, почему герой действует так, а не иначе. Если то, что он делает вообще надо объяснять, это признак того, что от сценария несет любительством. Ну, и, в третьих, концовка немного скомкана. Мне показалось.

Роберто встал из-за стола и пошел к бару. Я сидел, опустив взгляд в стол. Мне было больно, стыдно и больше всего хотелось провалиться сквозь землю.

– А ты заметил, кто главный герой, да? – все-таки встрял Артур. – Успешный писа-а-а-атель! Это же ты себя таким видишь, да? – этот вопрос он задал мне. – Состоявшимся, с деньгами, известностью, с красивой женой? Всего-то пару раз поговорил с Феликсом и уже возомнил о себе! Поэтому и от первого лица написано. Роберто, слышишь! – повторил свою «гениальную» догадку Артур. – Поэтому от первого лица и написал, что нафантазировал, что это про него самого!

Мартин рассмеялся собственной шутке. К чести Роберто, он этого веселья не разделил. Наливая себе новую порцию виски, Корсава сказал другое.

– Вот, что я тебе скажу, Марк. Как коллега. Да и ты, Артур, послушай. Мне кажется, я все-таки понимаю, что тут нашел Феликс. Там есть нерв. В самой истории. Надо будет поработать, но шансы хорошие. Я помогу. А то, что я не люблю мистику, честно говоря, на самом-то деле, проблемы сугубо мои. Мы ведь пишем не для себя, а для зрителя и, в итоге, для кассы.

Роберто подмигнул мне и уселся с бокалом на софу. Артур, немного озадаченный, выпучил в его сторону глаза.

– И самое главное, Марк. Твой рассказ в любом случае на голову лучше, чем все, что когда-либо было написано безмозглым, уродливым, бездарным пиздюком-инвалидом по имени Артур Мартин…

– Роберто! – возмущенный Артур вскочил на ноги, а Корсава захохотал и стал бросать в объект своих жестоких насмешек кубики льда из собственного стакана.

Я улыбался во все тридцать два, очень искренне, не смотря на то, что за шутку, произнесенное Корсавой, не считал. Да и по поводу своего рассказа – мог ли я на самом деле рассчитывать на лучшее? Я и сам подозревал, что он не ахти – так, честно говоря, сказал еще Бруно. Но он же мне пообещал, что в любом случае примет написанное в оборот – в ответ на кое-какую услугу. Собственно, именно для того я сюда сегодня и явился. Я сделал то, что просил Феликс, и теперь был его черед выполнить свою часть сделки. И мне абсолютно все равно, что думает Артур Мартин о том, насколько мой рассказ хорош!

– Ну и сука же ты! – вырвалось тем временем из Артура в адрес Роберто.

С лица Корсавы слетела улыбка, уступив место чему-то вроде легкого звериного оскала. Глаза стали злыми.

– «Сука» ты сказал?

Он кинул еще кубик льда в Артура. Потянулся за ведерком, взял из него и кинул еще, и еще, стараясь бросать с каждым разом сильнее, горстями. До Артура дошло, что он «пересек линию».

– Ну, хватит! Извини! Роберто, твои шутки выведут из себя кого угодно… Перестань…

Я уже говорил про шавок, которые тут же заползают под лавку, как только ты укажешь им свое место? Это был как раз такой случай.

– Роберто! – крикнул Артур, увернувшись от очередного ледяного «снаряда» (они, кстати, у Корсавы заканчивались). – Я считаю, так несправедливо! Ты говоришь, не прочитав, что я в этот раз принес. А там… – Артур придал своей физиономии многозначительность. – Ты бы сначала ознакомился!

– Господи, что там может быть? – сказал Корсава, перевернув ведерко вверх дном, чтобы точно убедиться, что боеприпасы закончились.

– Нет, серьезно! – стал настаивать Артур. – Так нечестно. Ты выставляешь меня придурком перед этим молокососом, а сам из моего сценария не прочел и буквы!

– С меня достаточно алкогольного отравления… – пробурчал Корсава, откинувшись на спинку софы. – Что ты от меня хочешь? Чтобы я добил себя еще и твоим зельем?

– Роберто, ты не пожалеешь! – Артур кинулся к столу, нашел папку со своим именем, и повернул было обратно к Корсаве.

– Стой, где стоишь! – остановил его Роберто с софы. – Если так уж хочется, читай сам, вслух. А мы с Марком послушаем.

Артур бросил на меня недовольный взгляд, подумал было сесть за стол, на рабочее место Бруно, но под недоуменным взглядом Роберто, «передумал», и присоединился ко мне за стеклянным овальным столом. Я, впрочем, сразу же встал и отправился к стойке чего-нибудь себе налить. Заодно избежав неприятного соседства.

Но Артур этого не заметил. Он уже всецело был погружен в то, что собирался нам читать.

– Ну и работенка у тебя, Макс, – покачал головой Эстебан Линарес, начальник полиции Санта-Моники. Небольшого андалузского городка, в отличие от своего более известного калифорнийского тезки, расположенного не в американском округе Лос-Анджелес, а примерно посередине между Севильей и Малагой, на одном из притоков Гвадалквивир, у подножия западных хребтов Кордильера-Бетики. – Одна радость, что в постоянной прохладе.

– Что правда, то правда, синьор комиссар, – согласился с полицейским Макс Рибальта, патологоанатом при городской больнице. – Думаю, в это время года я единственный в Санта-Монике, кто имеет шанс подхватить кашель с насморком.

Начальник полиции хохотнул и вытер платком продолжавшую по инерции потеть лысину. В полуподвальной прозекторской действительно было холодновато – не зря на Максе под медицинским халатом был свитер с высоким горлом и длинными, по середину ладоней, рукавами.

– Лукас с Еленой приедут с минуты на минуту. Ты все подготовил? – задал вопрос Линарес.

– Да, конечно, – ответил Макс. – Бумаги на столе. Осталось только подписать.

Возникла небольшая пауза, время которой начальник полиции потратил на изучение просторного помещения морга, хотя по долгу службы и до этого бывал тут не раз. Желтые стены старинной кирпичной кладки, современная холодильная установка для немногочисленных покойников (откуда бы им взяться в Санта-Монике в большом количестве?), письменный стол для оформления положенных переходу из мира живых в мир мертвых документов. В левой от входа стене – дверца, ведущая в скромную по размерам подсобку, где у Макса, на случай нечаянной ночевки на рабочем месте, стояла кровать с больничным матрасом. Вдоль другой стены высокие металлические стеллажи с хирургическими приборами и инструментами. И широкий стол из нержавеющей стали, в глубине помещения, на котором под белой простыней угадывалось чье-то тело.

Впрочем, понятно чье.

Еще раз сокрушенно покачав головой, Эстебан присел на стул возле письменного стола и, чтобы занять время разговором, со вздохом произнес:

– Гильермо, Гильермо… Я всегда за него беспокоился. Такой уж у него характер, да? Постоянно чего-нибудь жди. Балагур. А вы же вместе учились, Макс? Правильно?

– Да, синьор Линарес. За одной партой, – ответил Макс. – Да и потом тоже. То на рыбалку вместе, то просто по стаканчику вина пропустить…