Герцог… Софи погрузилась под воду так, что на поверхности оставалось только лицо и колени. Что ей с ним делать?

Филипп заявлял, будто пришел в клуб повидаться с мистером Дэшвудом, однако поджал хвост, как провинившийся школьник, едва завидев брата. Мистер Дэшвуд сказал, что герцог не является членом клуба, да и сам герцог пригрозил Филиппу, что больше не станет выплачивать его карточные долги. Вероятно, он явился в клуб, чтобы решить проблемы брата. Если все так и есть, его гнев вполне оправдан.

Но почему, черт возьми, он направил свою ярость на нее? Филипп не задолжал Софи, хотя, Бог свидетель, это было вопросом времени. Наверное, Филипп до сих пор находился в клубе и делал ставки.

И вот теперь Софи здесь, вдали от Лондона, в компании человека, которого совсем не знала и уже начала недолюбливать. Дождевые капли по-прежнему барабанили по стеклам, так что потребуется по меньшей мере один ясный день, чтобы дороги просохли и стали пригодными для экипажей. Всю дорогу Софи думала о герцоге крайне нелестно, однако теперь предстояло решить, как с ним сладить. Почему Филипп не рассказал ей о нем чуть больше? Почему она сама не проявила интереса?

Софи провела пальцами по воде. Герцог моложе, чем она ожидала, – не старше тридцати пяти лет. А это означало, что он унаследовал титул в довольно молодом возрасте. Как это повлияло на его характер? Братьев наверняка воспитывали по-разному. Судя по тому, что Софи успела заметить, между ними не было ничего общего.

В общем, она решила не делать никаких предположений. Ей следовало сосредоточиться на своей договоренности с герцогом. Ведь она уже пообещала больше не играть с Филиппом. Если будет покладистой и неболтливой то, скорее всего утром герцог отправит ее домой. А вернуться в Лондон нужно поскорее. Ведь несмотря на усилия мистера Дэшвуда, слухи могут просочиться сквозь стены клуба. И Софи прекрасно знала, что с ней произойдет, когда это случится. Если станет известно, что она сделала скандальную ставку, а потом уехала с герцогом Вэром из клуба и не появлялась в Лондоне неделю, ее репутация будет запятнана окончательно. Все будут считать Софи любовницей герцога, и ни один уважаемый джентльмен не пожелает взять ее в жены. Софи не могла допустить подобное.

Она выбралась из ванны. Миссис Гибсон оставила достаточно теплых полотенец. Закутавшись в одно из них и чувствуя себя словно заново родившейся, Софи перешла в другую комнату, ярко освещенную и согретую теплом жарко пылающего камина.

Однако решимости Софи был нанесен сокрушительный удар, когда миссис Гибсон известила ее, что подходящего платья в доме не нашлось. Все четыре женщины, проживавшие в доме – две служанки, повариха и сама экономка, – носили одежду другого размера.

– Мы продолжим поиски, – пообещала экономка. – А пока предлагаю вам надеть вот это. – Она положила на кровать восхитительный халат из голубого бархата – вроде тех, что носят на Востоке.

Софи ошеломленно посмотрела на одежду:

– Чье это?

– Его светлости, – ответила миссис Гибсон. – Халат дал мне лакей, когда я спросила, во что вас одеть. Но к утру, клянусь, я добуду платье.

Софи коснулась мягкой ткани. Халат был оторочен лиловым шелком. Таким роскошным, что она едва не вздохнула от удовольствия, проводя по нему пальцами.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Вы очень добры.

Миссис Гибсон почтительно склонила голову.

– Его светлость просил передать, что будет ждать в библиотеке, если вы захотите поговорить с ним.

Софи действительно хотела многое ему сказать. Конечно, не слишком приятно появляться перед ним в его халате, но он сам виноват в том, что она оказалась в таком положении.

Софи снова погладила мягкую ткань.

– Спасибо, миссис Гибсон. Я непременно к нему зайду.

Согревшись и обсохнув, Джек ощутил, что вновь стал самим собой. Он отправил Майклза – своего лакея, исполнявшего сегодня роль камердинера, – к миссис Гибсон с просьбой передать гостье, что он будет в библиотеке, если она захочет поговорить, а потом расположился в удобном кожаном кресле возле камина. Подав хозяину стакан бренди, Майклз удалился, чтобы оставить его наедине со своими мыслями.

Разобраться в них оказалось гораздо проще, когда рядом не было Софи Кэмпбелл.

Первое и самое важное: он сделал то, что было необходимо сделать. Филиппа следовало основательно встряхнуть. Поступок Джека выглядел не слишком продуманным и дипломатичным, но уж так сложились обстоятельства. Грех было не воспользоваться тем, что само шло к нему в руки.

Джек покрутил стакан в руке, наблюдая за тем, как переливается в отсветах камина янтарная жидкость. Ключевым моментом в любой стратегии являлась попытка выяснить, что необходимо твоему противнику. И Филипп ясно дал понять: больше, чем азарт от игры, ему нужна миссис Кэмпбелл. Его прикосновения и попытки успокоить ее свидетельствовали о том, насколько он к ней неравнодушен. Джек не мог нянчится с братом, следуя за ним по пятам, чтобы удержать от участия в азартных играх. Поэтому нашел единственно приемлемый выход из положения. Он прекрасно понимал, что его поступок не излечит брата от пагубной страсти, однако пыл на время охладит.

Что же касается миссис Кэмпбелл… Что заставляло молодую привлекательную женщину коротать вечера за игорным столом в клубе «Вега»? Здравый смысл подсказывал Джеку два ответа, и ни один из них ему не нравился. Она могла наведываться в клуб по той же причине, что и его брат: чтобы проигрывать деньги, свои или чьи-нибудь еще, ради развлечения. Подобный мотив давал Джеку полное право не испытывать ни малейших угрызений совести. Окажись она одной из богатейших наследниц Англии, его отношение к делу не поменялось бы. Азартные игры безрассудны и разорительны.

Но существовало и другое объяснение. А если миссис Кэмпбелл привлекала вовсе не перспектива получить выигрыш? От внимания Джека не ускользнуло, что хоть женщин и допускали в клуб «Вега», ни одна из них не обладала такой же красотой и обаянием, как миссис Кэмпбелл. В своем ярком темно-красном платье с соблазнительно спускающимся на шею темным локоном она неизменно притягивала к себе взоры всех мужчин. Эта женщина могла играть не только на деньги. И если она вознамерилась сделать Филиппа своим любовником, Джек быстро положит конец ее мечтаниям. Женщины, подобные миссис Кэмпбелл, способны опустошить карманы даже самого богатого мужчины скорее, чем карточный стол.

Но если Джек по какой-то причине ошибался, хотя это было маловероятно, он просто заплатит ей пять тысяч фунтов. Ведь именно этого она хотела, не так ли?

Дверь за спиной Джека отворилась, и он, сделав глоток бренди, приготовился к ссоре. Он не привык извиняться за собственные поступки. А в данном случае совсем не жалел о содеянном. Будь миссис Кэмпбелл старой или некрасивой, он поступил бы так же, желая уберечь брата от беды. Ну, возможно, не совсем так же, но уж точно не менее решительно. А то обстоятельство, что миссис Кэмпбелл оказалась молодой и привлекательной, лишь делало ее более опасной.

– Полагаю, вы уже придумали, как добраться до Лондона? Надеюсь, на сей раз путешествие будет более комфортным. – Софи обошла вокруг кресла, чтобы приблизиться к огню, и Джек едва не выронил стакан, посмотрев на нее.

Волосы миссис Кэмпбелл спускались по спине непослушными волнами и в свете камина приобрели оттенок красного дерева. А вот ее наряд и вовсе едва не лишил Джека дара речи. Полы длинного халата из голубого бархата волочились по полу, а из подвернутых рукавов выглядывали изящные руки. Она дважды обвязалась поясом, подчеркнув тонкую талию… и соблазнительные изгибы тела. Этот домашний наряд был невероятно чувственным, и только потом затуманенный взор Джека заметил очевидное.

– Это же мой халат, – произнес он.

Миссис Кэмпбелл дерзко посмотрела на хозяина дома и приподняла длинные полы халата.

– Ничего иного экономка найти не сумела. Одежда других служанок мне мала, а наряды миссис Гибсон слишком велики. В общем, пришлось надеть это. – Она провела рукой по ткани. Джек проследил за этим жестом, представляя, каков на ощупь бархат и… женская кожа под ним. – Моя одежда промокла насквозь и скорее всего не подлежит восстановлению. И все из-за вашего безумного желания похитить меня и увезти из Лондона под проливным дождем.