Да! Понимаешь вещи лучше,

Коль задом сядешь на ежа.

Юрий Андропов

1

Италия – СССР – Япония. 1967 год.

– Не желаете что-нибудь выпить? Вода, сок, напитки? – симпатичная стюардесса обращалась к пассажирам комфортабельного лайнера, летевшего из Парижа в Рим.

Сотрудник итальянского отделения Интерпола Анатолий Лазарев привел свое кресло в наиболее удобное положение и улыбнулся стюардессе, – воду со льдом, пожалуйста.

Он взял высокий стакан и перевел взгляд на иллюминатор. Под крылом самолета проплывали Альпы. Они напоминали ярко подсвеченный музейный макет. А снег на вершинах гор был похож на новогодние декорации и казался пенопластом, подкрашенным умелой рукой. Анатолий прикрыл глаза от яркого, слепящего великолепия и отпил глоток приятно-холодной воды. Почему-то ему подумалось о путешественниках, которые преодолевали эти горы пешком, на повозках. В голову пришла история великого полководца Ганнибала, сумевшего преодолеть Альпы на слонах, но понесшего ужасные потери при переходе. Да, две тысячи лет тому назад самолетов не было. Но что больше всего поражало воображение – как великий полководец смог убедить оставшихся в живых не угробить его самого после столь страшных потерь. Римляне не верили, что такой переход реализуем и поплатились за это. Зато память о сражениях великого Ганнибала в Пунических войнах прошла через века.

Лазарев еще отпил воды и снова взглянул в иллюминатор. Пейзаж под крылом самолета несколько изменился. Теперь внизу можно было рассмотреть квадраты и прямоугольники разных оттенков зеленого и бурого цвета. Значит скоро прилетим в Рим.

Перед глазами всплыло лицо синеглазой принцессы Симоны – милой, смышленой малышки, в судьбе которой он принял важное участие, привязался к ней и продолжает опекать. Лазарев невольно улыбнулся. Еще пару лет назад он служил в Москве в КГБ в звании подполковника. А потом командировка в Париж круто изменила его жизнь. Анатолий узнал правду. В детстве его похитили из Италии и переправили в РСФСР сотрудники КГБ, где он и вырос. Выяснилось, что по рождению он князь, итальянец, наследник богатого состояния вдовы князя Семена Лазарева – Марии, урожденной княгини Демидовой. Это еще и объясняло, почему Анатолий так хорошо знает итальянский язык. Но, не смотря на многомиллионное наследство, легко принял предложение о работе в итальянском отделении Интерпола. Теперь, возвращаясь из очередной командировки, предавался воспоминаниям, размышлениям и старался не думать о работе.

Когда Лазарев получил предложение поступить на службу в Интерпол, речь шла лишь о секторе, связанном с преступлениями, совершенными выходцами из стран, входящих в славянскую группу. Но, как часто бывает, постепенно на него автоматически начали сдвигать все трудноразрешимые случаи, кражи и преступления, не подходящие ни под одну из принятых категорий. Лазареву пришлось срочным порядком подучить французский язык, а заодно осилить и азы английского. Проще сказать, что за прошедшие два года дома он бывал крайне редко, а уж о личной жизни и говорить не приходилось.

Его роскошная подружка Паола, страстная итальянка и тоже сотрудница Интерпола не раз пыталась устроить ему встряску и даже пару раз уходила от него, но расстаться так и не решилась. Зато те немногие дни, что им удавалось провести вместе, заряжали позитивом и давали силы переиграть хитроумные планы преступников. Время от времени он задавал себе вопрос, – стоило ли оно того? Стоило ли менять жизнь и работу в Москве на практически такую же, но только в Италии? И тут же отвечал, конечно, стоило. Теперь жизнь наполнилась новым смыслом. У него появилась маленькая принцесса и очаровательная Паола. Вот только, к сожалению, видеться с ними удавалось не так часто, как хотелось бы.

Самолет коснулся взлетной полосы и мягко покатился по бетону. Анатолий тряхнул головой, отгоняя меланхолию, навеянную полетом.

2

Лазарев взял такси и назвал адрес бюро Интерпола. Ему хотелось поскорее свалить все отчеты и отправиться домой к Паоле. Еще перед вылетом из Парижа он позвонил ей и предложил в знак примирения поужинать и провести выходные в его доме на берегу моря. Им обоим нравилось, сидя на террасе и потягивая прекрасное итальянское вино, наблюдать, как уставшее, раскаленное солнце постепенно опускается в море, волшебно меняя цвета на горизонте. А запах буйно цветущей герани и ласточки, непременно гнездящиеся под крышей его виллы, дополняли волшебство вечернего итальянского пейзажа.

И тем желаннее была тишина и морской вечерний воздух в сравнении с грохотом, шумом, разноголосыми криками, гудками и лязгом, которыми встретил Рим – Вечный город с его современным механическим адом. Иногда туристы сравнивают атмосферу этого древнего города с сумасшедшим домом и добавляют, что ни Париж, ни Лондон не выдержат и час в таком грохоте. А сами итальянцы шутят, что от римского шума они получают удовольствие! Гвалт и столпотворение заряжают их и доводят до состояния возбуждения, нужного для жизни и работы. Лазарев с удовольствием посматривал из окна такси на привычный городской пейзаж. Несмотря ни на что, он любил этот древний и взбалмошный город со всеми его достопримечательностями и недостатками.

– Синьор, сожалею, но дальше проехать невозможно, – шофер обернулся и показал рукой на полицейское оцепление, перекрывшее дорогу.

– Жди здесь, сейчас разберемся, – Анатолий устало вздохнул и вышел в римский гвалт.

Он подошел к полицейскому, привычным жестом показал удостоверение и зашел за ленту ограждения. Осмотрев присутствующих и вычислив руководителя, уверено направился в его сторону.

– Что здесь у нас интересного? – он еще раз продемонстрировал документ.

– Интерпол? И вас вызвали?

Лазарев неопределенно повел рукой и указал на бинокль в руках офицера, – одолжите?

Офицер согласно кивнул и протянул бинокль, в другой руке он сжимал табельное оружие.

– Какой-то придурок утверждает, что он взорвет картины, если мы не выпустим из тюрьмы его соратников. У него там несколько картин, рядом с ними, действительно, взрывчатка и взрывная машинка. Он держит руку на кнопке и грозиться ее нажать. Мы уже вызвали переговорщика и снайперов, а пока оцепили периметр.

Лазарев поставил на асфальт толстый кожаный портфель с отчетами, некоторое время рассматривал в бинокль картины, взрывчатку и мужика со взрывной машинкой, стоящей на ящике. Человек, действительно, не отпускал ручку ни на секунду. Анатолий вернул бинокль и неожиданно, выхватив из руки офицера оружие, дважды выстрелил, а затем ринулся в сторону мужика.

– Стой! Ты куда! Ложись, – раздались крики.

Лазарев подлетел к опешившему, судорожно сжимавшему ручку взрывной машинки, мужику. В следующий момент тот получил мощный удар в челюсть и упал на асфальт, придавленный коленом.

Полицейские отреагировали мгновенно, тут же подскочили и надели на мужика наручники. Другие уже осматривали картины и взрывчатку.

– Ты… ты что себе позволяешь? Ты с ума сошел? – офицер, чьим оружием воспользовался Лазарев, напирал на него и нервно потирал лоб.

– Да меня из-за тебя уволят!

Лазарев продемонстрировал перебитый провод, который тянулся от машинки к взрывчатке.

– Не было никакого риска! Я выстрелом перебил провода! Смотри! Ну извини, что воспользовался твоим оружием.

– А что я в рапорте укажу? А? – уже спокойнее продолжил полицейский.

– Ну, скажешь, что это ты точным выстрелом предотвратил взрыв, так как увидел, что мужик попытался нажать на взрыватель.

Офицер покачал головой, но пререкаться перестал.

– И кстати, эти картины, действительно, были похищены и внесены в базу данных Интерпола. Так что спасибо вам за содействие в изъятии похищенных произведений искусства.

– Слушай, лучше заткнись, а…

Лазарев задорно улыбнулся и подмигнул офицеру, – я прямо сейчас отправлюсь писать отчет.