– Защитник Печенек – это Великий Красный? – почти без вопросительных интонаций спросил Азазель.

– Да.

– И это с его помощью в тот раз дали отпор агрессорам?

– Да.

– А если…

– А это уже спрашивайте у него самого, – отрезал Найт.

– Но…

– Он вполне разумен. И разговаривать умеет. И не убивает за попытку заговорить с ним.

– Так может…

«И опять первое, что пришло в голову этим существам – использовать меня, как ресурс. В данном случае, как переговорщика», – мысленно вздохнул Найт.

– Нет. Это сложно объяснить материальным сущностям, но между драконом Мечты и Ночным кошмаром всегда будет, как минимум, неприязнь, а, скорее всего, вражда, потому что его имени ключевое слово не «дракон», а «Мечта».

– Ничего не понял, – побарабанил по столу пальцами Азазель, – Ладно. Этого достаточно.

Авторское примечание

Насчёт соседнего мира и агрессивной сущности третьего порядка – это не моя выдумка. Великий Красный действительно защищает мир от иномирового вторжения. И в каноне, когда Иссею стукнуло под полтинник, агрессоры из иного Мира таки пришли.

Конец авторского примечания

Тут Азазель хотел перейти ко второму вопросу, но… внезапно понял, что не знает, как его, этот самый вопрос, сформулировать. И Найт, мгновенье подумав, решил прийти к тому на помощь.

– Да. Там под повязкой у Леи горизонтальная рубленная рана глубиной около десяти сантиметров. Ты это хотел спросить?

– Но почему?

– Вопрос сложный и ответа у меня на него нет. Исследования всё ещё ведутся.

– Это опасно?

– Потери духовной энергии не смертельны. И Лея от этого не развеется.

– Это больно?

– Я научил её абстрагироваться от боли.

– Значит больно… Но что-то же можно сделать? Хоть что-то?

Найт пристально взглянул Азазелю в глаза, и на полную мощность начал сканировать его сердце в поисках ответа на вопрос: «Что сейчас вообще происходит?». Ответ не находился. Включение режима Форсажа, и отключение Защитных механизмов души не помогло. Ответ всё равно не находился. Ведь в полном формате вопрос звучал так: «Зачем существу, с отрицательной полезностью, убивавшему самому и руками подчинённых – противников мужчин и женщин, а также никогда не интересовавшемуся благотворительностью, принимать хоть какое-то участие в судьбе какой-то там духовной сущности, которую он видит второй раз в жизни?»

В такие вещи Найт просто не мог поверить, потому что никогда в своей долгой жизни это существо по имени Азазель не делало ничего… странного. Оно всегда предсказуемо удовлетворяло свои потребности. В сне, еде, питье, сексе. Были у существа даже некоторые интеллектуальные потребности. И оно уже несколько тысяч лет пыталось создать «Пылающий Клинок Света и Тьмы», но всё ещё не бросало свою давешнюю затею. Но не более.

В своё время Найт размышлял над причинами, побудившими того усыновить демона Вали. Но после более пристального изучения сердца Азазеля вынес вердикт, что за все десять лет его роль отца заключалась только в предоставлении Вали крыши над головой. Так что тот пинок под зад, выданный Вали своему приёмному отцу на саммите Трёх Фракций был, с точки зрения Найта, логичным окончанием его, Азазеля, карьеры «отца». А что до причин, толкнувших его на это «усыновление», то Найт счёл, что это был всего лишь дипломатический жест, сигнализирующий о готовности к уступкам на переговорах. И не более того.

Молчание затягивалось. Наконец Найт сказал.

– Сто процентов души…

– Согласен, – не раздумывая ответил Азазель, – буду должен двести. Переживу как-нибудь.

Найт вопросительно изогнул бровь. Но потом сочтя, что объяснять что-либо существам, подлежащим истреблению бессмысленно и бесполезно, всего лишь произнёс:

– Постарайся быть смешным до нелепости. И тогда может быть что-то и получится.

– Да. Это логично. Как я сам об этом не подумал, – кивнул своим мыслям Азазель.

Но с точки зрения Найта в этом не было никакой логики. Вообще. Так что на миг Найту захотелось прямо здесь и сейчас вскрыть Азазеля, чтобы узнать все глубинные течения его мыслей, побудившие его на такое… Но условия пари такого, увы, не позволяли.

Лея

Поезд от горячих источников до поместья Гремори доставил демонов, одного падшего и одну духовную сущность за десять минут.

В динамиках поезда прозвучало очередное объявление: «Поезд прибывает в основную резиденцию семьи Гремори. Поезд прибывает в основную резиденцию семьи Гремори. Благодарим всех пассажиров, что выбрали наш поезд».

«О, а вот и наша остановка!», – без какого-либо энтузиазма вздохнула молодая женщина.

За окнами поезда творилось какое-то столпотворение. Там было множество демонов в военных мундирах. «А, личная армия семьи Гремори», – догадалась Лея, – «когда-то и у меня такое было. Нет, такое было у Каттлеи. А для меня это БЕСПОЛЕЗНАЯ ЕРУНДА!»

– Азазель-сенсей, разве вам не надо на вечеринку с моим братом Сазексом и прочими Владыками? – спросила Риас у предводителя падших.

– Скажу им, что заблудился на дороге жизни и сошёл не на той остановке, – выдал с глупой ухмылкой Азазель. Кто из окружающих хихикнул, а Лея сделала шаг подальше от странного падшего.

[БАХ-БА-БАХ-БАХ!]

В небе разрослись прекрасные цветы фейерверков, а солдаты, строем, нацелили ружья в воздух и выстрелили. И люди с музыкальными инструментами, подозрительно напоминавшие оркестр, начали играть музыку! А всем этим управлял ещё один солдат в пышном мундире, размахивая в стороны флажком в руке.

«Когда-то и я требовала, чтобы меня так встречали в родовом поместье. Потом началась вся эта история с Новыми Владыками Ада. И все решения, которые принимала я… нет, Каттлея… вроде бы были очевидными и единственно возможными. Но закончилось всё тем, что не стало ни слуг, ни красных ковровых дорожек, ни поместья, ни жизни. И я вот думаю… Может вся эта БЕСПОЛЕЗНАЯ ЕРУНДА началась из-за того, что мне нравилось ходить по красной ковровой дорожке под звуки оркестра?», – задумалась Лея.

– Добро пожаловать домой, госпожа Риас! С возвращением, госпожа Риас! – раздались оглушающе громкие крики.

«Для, этой девочки Риас, сейчас, наверное, самый приятный миг за сегодня… всё таки вернуться домой… а я бы хотела во Внутренний мир…», – и Лея покосилась на колечко на пальце являющееся на самом деле не простым украшением, а устройством экстренной эвакуации во Внутренний мир, обратно к папе. Но лишь вздохнула и ничего нажимать н стала. Потому что угроза лишить сладкого в случае использования артефакта без наличия угрозы, выглядевшая забавно в устах какой-нибудь типичной антропоморфной сущности, в изложении Найта прозвучала страшно, ужасно и кошмарно. Буквально, как ультиматум.

– Похоже приехали, – пробормотала Риас, открывая дверь кареты. И тут же перед ней появился какой-то дворецкий. Он подал руку юной принцессе, и та вышла. Следом за ней последовали её слуги. Тут взгляд Риас и её слуг привлекла вторая карета. Она также остановилась. Вот из неё вышел Азазель, а с места расположенного рядом с кучером спрыгнула Лея. И, идя по какой-то странной широкой дуге, сблизилась с основной группой. На лице же Азазеля было какое-то странное выражение.

А затем горничные и дворецкие выстроили в два ряда, создавая проход. Красный ковёр простирался от прибывших гостей до самого входа в замок. И огромные ворота замка, с грохотом, распахнулись.

– Госпожа, её уважаемые гости и её достопочтенные слуги. Пожалуйста, проходите. – Грефия слегка поклонилась и призвала всех двигаться вперёд.

– Ну что, идём, – с этими словами, Риас Гремори уверенно двинулась по ковру.

Небольшой силуэт возник на той стороне дорожки и, минуя построение горничных, рванулся прямиком к Президенту.

– Сестрица Риас! С возвращением! – мило выглядящий маленький мальчик с красными волосами прыгнул в объятия Риас.

– Миликас! Я вернулась. А ты подрос, погляжу? – Девушка приобняла пацанёнка.

А затем Риас представила его окружающим.