– Я понимаю…

– Так почему бы нам не встретиться и не обсудить наши дела? Провести, так сказать, трёхстороннюю встречу…

– Этот Найт, просто-таки голубь мира, несущий оливковую ветвь. Если бы не его идея насчёт фамильяра, то я бы тут не появился. И твоё сердце он чем-то зацепил…

Это же время

– Иссей, не сильно устал?

– Нет, нии-сан. А что?

– Хорошо. Потому что сейчас мы идём брать штурмом Ватикан, и ещё пару менее известных, но не менее защищённых мест.

====== Глава 47. Самое ужасное место Духовного мира? ======

«И как я дошёл до жизни такой?», – стоял Найт посреди места под названием Мечта, а вокруг него розовым метеором носился Иссей. В форме единорога. С зажатым в зубах фломастером. Из-за этого долетавшие до ушей Найта иссеевы комментарии слышались плохо, но чёрного единорога это не особо волновало. Его блок саморефлексии настойчиво сигнализировал, что происходит что-то не то, но Найт так и не мог понять, что же именно обстоит «не так»? А ведь сигналы блока саморефлексии это не сигнал будильника, от которого можно отмахнуться. Это болевые ощущения, пронизывающие от кончика рога до подков на копытах. И заглушить их невозможно. Ведь так работает специально созданный им, Найтом, Защитный механизм души, обязанный оберечь от вторжения в душу чужеродных образов, от проникновения в неё враждебной духовной энергии, от алогичных мыслительных процессов и опасного зацикливания разума.

Блок саморефлексии успешно работал, и Найт инстинктом взрослого пони с кьюти-маркой соответствующей специализации чувствовал, что работает он правильно. Но, в чём причина его срабатывания? Почему он чувствует себя так странно в этом месте?

Страх смерти? Это он проверил в первую очередь. Ответ – нет. Он понимает, что в этом месте, он, как Ночной кошмар может прекратить своё существование, как никогда легко. Но это рассудочное понимание риска. Так почему же… – задумался Найт.

«Наверное, всё же в этом виновато моё абсолютно нелогичное поведение», – осторожно предложил Найт хоть что-то похожее на гипотезу. «Вместо того, чтобы провести штурм через территорию Ночных кошмаров, и получения гарантированного преимущества, я лезу прямо в активную противодемоническую пентаграмму размером с город. И не просто лезу. Я не устраняю тех, кто может эту пентаграмму активировать щелчком пальцев. И более того, я сам организовываю противникам наиболее удобное для них место для боя, где им достаточно будет только пожелать, как меня не станет»

«Но, когда Иссей упирается всеми копытами, то настаивать бесполезно. Плюс эта его безумная идея насчёт экскурсии в место Мечты. Вот кто же знал, что он так это запомнит?», – вздохнул Найт, – «Да, и, как оказалось, его почему-то так впечатлила моя работа в мире Грёз, что он захотел сам создать сон. Вот так я и оказался в такой вот странной ситуации. Ладно, посмотрим, что там у него получилось…»

– Рассказывай, что у тебя получилось, Иссей, – сосредоточился Найт.

– Смотри-смотри! – затараторил Иссей, – твои зверушки таки-и-и-ие милые, а деревья такие, что под ними та-а-а-ак хочется спать. И птички так здорово щебечут, я аж заслушался. А трава так призывно шелестит, что так бы и валялся на ней. Но…

Найт только вздохнул. Это были его боевые конструкты. Их функция состояла в том, чтобы, подманив жертву, ввести её в транс, а затем истребить. Боевой режим для сегодняшнего дела пришлось отключить. Место под названием Мечта – это не то место, где ночные кошмары имеют хоть какую-то силу. Надежда оставалось только на кавайность, няшность, мимимишность и обманчиво-привлекательную внешность его конструктов, огромное количество которых пришлось пожертвовать для сегодняшнего дела. Почему пожертвовать, спросите вы? Потому что забирать их обратно из этого места, с точки зрения Найта, не стоило того риска, что при этом возникал.

– …а потом я их поменял местами и всё стало на двадцать процентов круче! – выдал Иссей.

С точки зрения Найта, между схемой размещения предложенной им, Найтом, и тем, что получилось у Иссея, не было какой-то значимой разницы. Разве что выглядело всё более хаотично…

– И солнце у тебя, нии-сан, на небе какое-то не солнечное. Ведь у него должен быть «луч солнца золотой»…

И Исеей показал как, сам создав его.

– И дорожки у тебя, нии-сан, ты уж прости, неправильные. Ведь все пути должны начинаться от чистого истока…

С точки зрения Найта, это выглядело, как обычный родник с ключевой водой. Но в отличие от антропоморфных сущностей, он не торопился задавать вопросы, а старался разобраться во всем самому. Таков уж был его жизненный принцип.

– А облака у тебя, нии-сан, какие-то чёрные, хотя при этом белые. Они же должны быть как белогривые лошадки…

С точки зрения Найта, облака всего лишь приобрели странную форму, но он промолчал.

– А у мостиков через ручей неправильная ширина. Ведь по ним надо ходить, слегка соприкоснувшись рукавами…

Найт просто кивнул. Логику в происходящем он уже не искал.

– Воздух тоже неправильный. У тебя он пахнет воздухом, а должен не так… – замялся Иссей.

– А должен как? – не удержался от вопроса Найт.

– Яблоками и детским смехом! – не колеблясь ответил Иссей.

И таких алогичных высказываний был вагон и маленькая тележка. Но Иссею всё казалось нормальным. Зажатый в зубах розового пони маркер не переставал выдавать образы. И наконец, Иссей спросил…

– Ну, как тебе, нии-сан? Что чувствуешь, глядя на всё это?

Найт честно попытался сделать это. Оглядев получившуюся огромную, размером с город территорию, он попытался ощутить всей своей аурой это место. Прочувствовать его, так сказать. Духовные сущности периодически делают такое, чтобы оценить в какое же место Духовного мира их занесло и чего от этого места стоит ждать…

А затем глаза чёрного единорога расфокусировались. И у него стал вид, как у существа котрое что-то напряжённо пытается вспомнить. Что-то давным-давно забытое. Но затем Защитный механизм саморефлексии обнаружил попытку выполнения «несуществующей команды», очистил кратковременную память Найта… за последнюю секунду… и вспышкой боли привёл того в чувство.

– Пора проверять это всё в деле, – уклонился он от ответа.

Пару минут спустя. Граница Ватикана

– СЛИЯНИЕ МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА С ДУХОВНЫМ! – раздался потусторонний голос, и давящая аура ночного кошмара, набравшего ради такого случая пятикратный запас сил, резко уменьшилась до уровня обычного низшего демона. Снова и в который раз. Правда, удерживать такой огромный запас энергии можно было, максимум, минуту, но дольше и не требовалось. А затем…

Мир за каменной оградой, охватывающей территорию Ватикана, казалось, не изменился. Но это только, казалось. Мысленно включив мыслезапись для папки «Странная фигня, творимая лично мною», Найт перешагнул невидимую границу. Все его чувства волшебного пони и духовной сущности хором предупредили его, что он находится в самом ужасном месте. Ведь тут его власть не просто равна нулю, а отрицательна. И если кому-то из встреченных антропоморфный сущностей, при виде его, Найта, придёт в голову какая-то типично-антропоморфная идея, то им достаточно будет мысленного усилия, чтобы её реализовать. А уж, если им покажется, он – это угроза… вообще-то, так оно и есть, но… в общем, из защиты у Найта оставался только его разум.

– Иссей, – начал было он…

– Идём скорее, нии-сан! –уже вовсю вприпрыжку скакал вокруг него розовый единорог.

…но затем, Найт понял, что уговорить Иссея остаться у входа не удастся… а стоит упустить его из виду, как тот тут же гарантировано потеряется… и неизвестно что с ним сделают встреченные антропоморфные сущности… и разъяснять ему про угрозы этого места бесполезно… один раз уже не получилось, так с чего бы это получилось во второй раз?

«Ладно», – решил Найт, – «Возьму его с собой. Если увижу опасность просто развею всё, что мы создавали последние часы. И вернусь к плану «Штурм». Иссей будет сильно обижен. Но через неделю поймёт причину моего поступка. Потому что встанет на мою точку зрения»