Испуганно открыл глаза: темно, волосатые заросли, вонь ужасная, резкий запах большого животного. Стиснув зубы, собрав силы, рванулся вперёд головой и глыба, прижимающая меня, едва шевельнулась. «Шевельнулась!» Извиваюсь змеёй, из последних сил упираюсь пятками в намокшую подо мной землю, усердно работаю лопатками, и всё же продвигаюсь. Барахтаясь в густой шерсти, отплёвываясь, уловил струйку свежего воздуха: «Спасение рядом! Ещё, ещё!..»

Застонал от натуги, но, продвинулся вперёд. Отдышавшись, на выдохе снова рванулся и зарычав в последнем усилии вытащил голову наружу! В глаза мягко заглянул фиолетово-синий день.

Собравшись с силами, выполз из-под зверя, со второй попытки встал на ноги. Удивлённо оглядел огромную тушу размером с мамонта, и, пошатываясь, неуверенной походкой направился к скорбно причитающей у маленького костерка, Малике.

Завидев меня, девушка вскрикнула будто увидела нечто страшное, но узнав, бросилась на помощь. Со стоном рухнул у костра. Малика хлопочет, помогает, лёг на спину. «Хреново что-то… болит всё…» Весь пропитан тёмной липкой кровью убитого чудовища.

Нежно шепча, кудахча как курочка над птенчиком, плача и смеясь, Малика помогла раздеться. Жарища, а я в куртке, джемпер завязан на поясе. Ботинки… Оставшись только в джинсах, почувствовал прохладу и адский голод. Афродита суёт в рот кусочки вонючего Ляки-Буты. Понимаю, надо заставить себя сожрать эту гниль, иначе потом хуже будет. С трудом жую и глотаю питательное сало…

«Спать. Это сон… Это всё…туман…»

Сухо и тепло. Рядом горит маленький сине-рыжий костёр. С шипастой веточкой в руках в поле зрения появилась Малика. Нахмурился. С удивлением узнал ярко-оранжевые листья опасного куста. Прихрамывая на правую ногу, девушка аккуратно положила веточку рядом с огнём и загадочно посмотрела на меня.

– Адрей, ― присела рядом, горячая рука коснулась щеки. ― Адрей, Омна-Камба ― калам! Омна-Камба! ― Малика показала огромного зверя. ― О―о―о! Омна-Камба ратам! Тудух! Адрей, тудух! Омна-Камба ― калам! Малика: А―а―а! ― девушка прижала кулачки к груди будто испугавшись, будто ищет и зовёт: ― Адрей! Адрей! ― показывает, как оплакивает меня. ― А―а―а! Омна-Камба, Адрей, калам!

– Милая ты моя, ― с улыбкой смотрю на это заботливое красивое существо. ― Я всё понял.

Малика щебечет, темпераментно жестикулирует, а я понимаю, что такого козла как я ещё поискать надо.

«Этот зверь Омна-Камба, больше того белого тигра Иритан-Туритана. Телом похож на нашего бурого медведя. Башку я отстрелил правда, и слава Богу! Вдоль хребта идёт широкая белая полоса, а темно-синие и бурые цвета зеброй спускаются к брюху, из-за этой белой полосы на хребте я и подумал в сумерках, что это тигр, но этот Омна-Камба в два раза крупнее и как оказалось, хитрее, сзади напал!.. А я-то, молодец! Настоящий мужик! Решил сбежать, оставил девочку одну под открытым небом прекрасно понимая, что рядом бродят хищники и она для них лёгкая добыча. Членистоногий и раздолбопупырчатый я долбозёбр! Нет, долбохрен! Простить-то я себя прощаю. Успел все-таки. А вот если бы не успел?! Как дальше жить, зная, что из-за меня погибла синекожая Афродита?!»

– Малика, что с ногой?

Девушка отмахнулась:

– А, Ляки-бута, тум-тум.

«Не волнуйся, мол, до свадьбы заживёт. С психованным кустом шутки плохи…по себе знаю, видел».

Малика туго перебинтовала ножку пёстрой полоской ткани и воткнула в неё лякибутные шипы.

Попробовал встать, со стоном приподнялся и, кое-как сел.

«Так, один из трампов, ни разу не стреляный, лежит в переднем кармане джинсов, а второй ― остался под медведем, или где-то рядом с ним. Надо срочно найти, кто знает, кого ещё в этом зоопарке встретим пока буду Малику до дома провожать. А я её провожу, и сдам родителям в целости и сохранности! Теперь каждый выстрел важен. Да что ж такое?! По мне будто танк проехал, возможно пару рёбер сломано, глубоко вдохнуть больно. Помял меня этот Омна-Камба».

Встав, почувствовал себя увереннее. Подошёл к горе мяса, осмотрел место нападения. Медвежистый Омна-Камба прыгнул одновременно с выстрелом! Зверю разнесло голову и слегка отбросило, отчего он рухнул на бок, а не всей тушей на меня. «А так бы!.. Из-под лапы-то еле выбрался».

Малика подошла, встала рядом, с восхищением смотрит на героя. Мои плечи сами расправились и стали ещё шире. Девушка прижалась, доверчиво уткнувшись в выпуклую, испачканную тёмно-синей кровью грудь. Обнял, крепко и нежно, шепнул в голубое ушко:

– Нам обоим нужен массаж!

Малика хитро улыбнулась. Такие темы не нуждаются в переводе.

– Матцаж! ― счастливо выдохнула и дотянувшись поцеловала в губы. ― Моту-Рито адрам нан ту хол. Ритуран Ляки-Бута ту хол.

Сочные фиолетово-синие губки раздвинулись уголками вверх, показывая белые зубки, на аппетитных щёчках заиграли ямочки. Прихрамывая, но грациозно виляя подтянутой пышной попкой, пошла к костру. «Ох уж эти девочки, и ведь знает, что смотрю на неё! Так. Сначала трамп!»

Кровь зверя впиталась, земля вокруг влажная. Оружия не видно. «Может отбросило в сторону при падении? ― осторожно обошёл по большему радиусу вокруг, нигде нет. ― Явно мой трампик под тушей сдвинуть которую можно только трактором». Вздохнув достал трамп и нажал на пуск ― вспыхнула красная полоска. Направил в середину туши и повторил пуск ― красный луч упёрся в середину туловища. Хлопок-взрыв! Гору мяса разбросало в разные стороны.

– Адрей! ― испуганно закричала Малика у костра.

– Всё норм, дорогая! ― улыбнулся и помахал трампом.

Брезгливо потоптавшись на чавкающей от крови земле, отодвинул ногой кусок мяса с футбольный мяч, нашёл испачканный трамп. Очистил куском шкуры, и не спеша пошёл к костру. Семнадцать зарядов на два трампа. Не густо, но лучше, чем совсем ничего. Держась за поломанные рёбра приковылял к подруге. Малика внимательно наблюдает как, стараясь не дышать, усаживаюсь на землю рядом с огнём.

– Лотан! Лотан, лотан!

Повинуясь девушке лёг на спину. Малика ощупала припухающее место, затем, припадая на правую ногу отошла к огню, достала из сумки большой складной нож. «Ого! Цивилизация». Взяв в руки веточку Ляки-Буты очистила от шипов, аккуратно сложив их в кучку. Разделив веточку на три части и держа в руках, села рядом, правым бедром к моему лицу. «Не здоровая хромота девушки очень не нравится, и тайна травмы, судя по ветке психованного куста, наполовину мной раскрыта. И нахрена ей эта ветка?»

– Адрей, ― серьёзно, как учительница, обратилась Малика. ― Ляки-Бута, Малика―тум–тум. Омна–Камба, Адрей―тум–тум! Иситэр маса, ― показала на веточку и важно прошептала: ― ликитам!

Взяв тонкую верхушку веточки, девушка очистила её от сине-рыжей коры оголив нежную как мякоть сливы древесину, и тут же положила себе на бедро. С любопытством поглядываю, то на Малику, то на веточку, и когда вздохнув хотел уже лечь на спину, заметил слабое движение.

Ошкуренный отрезок веточки выпустил бесцветные волоски. Осторожно сканируя поверхность бедра, множество тонких щупалец погрузились в кожу! Потихоньку, весь «карандашик» Ляки-Буты влез в бедро Малики, и бугорком пройдя под кожей, растворился в ноге.

– Мощь народная! ― только и смог выдохнуть.

– Т–щ–щ–щ!.. ― девушка некоторое время прислушивалась к себе, и вдруг засмеялась как от щекотки!

Смеётся задорно! Весело! Искренне! Заразив мелодичным хохотом так, что и я заржал! Наконец, крепко хлопнув ладошкой по бедру, Малика вскочила и грациозно извиваясь, семеня, широко прыгая и наклоняясь, махая руками и строя рожицы показала зажигательный танец у костра! «Хромоты как ни бывало! Если бы не рёбра сплясали вместе!»

– Адрей, ― часто дыша после дикого танца синекожая богиня села ко мне лицом. Показала отрезок веточки: ― Иситэр маса, ликитам!

Глядя на палочку, задумался по поводу «народного средства».

– Сомневаюсь я чего-то… Это тебя Ляки-бута лечит, ты местная, а я чужой парень здесь… ― высказал мысли вслух. ― А, если потом ниже спины шипастый куст прорастёт?! ― представив такую картину решительно и наотрез отодвинул руку Малики. ― Нет, милая! Сам поправлюсь, потихоньку. ― взглянув в расстроенные глаза девушки, ещё раз настойчиво подтвердил: ― Нет, нет, и нет! И вообще, надо уходить отсюда. Омна-Камба воняет. Собирайся лапушка, поищем другое место для отдыха. Сегодня оклимаюсь и завтра в путь! Во-о-он там, у дерева заночуем.