«Торин ошибся! – молнией мелькнуло в мыслях Фолко. – Если мы и впрямь разыскиваем Санделло, то не станем спрашивать об этом первого встречного. Раз мы его знаем, то должны бы разбираться в здешних порядках! Если уж выдавать себя за разведчиков, то не так же!»

Торин засопел и нахмурился: явно понял, что сделал промашку. Эти люди далеко не трусливы, горбуном их не запугаешь; теперь, если назвать себя, значит, признаться, что никакого дела к Санделло они не имеют и лишь прикрываются его именем; оставалось упорствовать.

И Торин стал упорствовать.

– Вам что, неизвестно это имя?! – загремел он. – Немедленно укажите нам, как добраться до него! Это спешно!

– Здесь не кричат, гном, – старательно выговаривая слова чужого языка, холодно произнёс первый воин. – Мы не знаем тебя. Назови знак прохода.

– Странная же вы пограничная стража! – держась как можно самоувереннее, ухмыльнулся Торин. – Спрашиваете пропуск, когда мы уже давно въехали внутрь!

Воины переглянулись. Затем старший со значком на плече вновь повернулся к друзьям.

– Вы поедете с нами, – спокойно произнёс он, глядя прищуренными глазами на угрюмо молчащих друзей. – К обиталищу… Расскажете всё, если вы свои. Бежать не нужно.

Кивком он указал на одиноко стоящую возле дороги берёзку, мимо которой гномы и Фолко проехали несколько минут назад: там, прислонившись к стволу, спокойно и неподвижно стоял одетый в зелёное человек, в закрывающей всё лицо зелёной же повязке с узкими прорезями для глаз. Руки его сжимали длинный лук, в полный рост воина. Стрела уже лежала на тетиве. Оторопев, хоббит скосил глаза – из пшеничного поля бесшумно поднялись ещё семеро лучников. Все они стояли молча, и у каждого тетива была растянута до самого уха.

Ни малейших следов злорадства не заметил Фолко на лице первого воина. Ни злорадства, ни ожесточения, ни тупой готовности – глаза человека, казалось, были покрыты непроницаемой бронёй, и внутренний взор хоббита бессильно скользил по ней, не в состоянии проникнуть в помыслы противостоящего.

– Почтенные, – раздался показавшийся хоббиту преувеличенно спокойным голос Малыша. – Мы не знаем, да и не можем знать вашего пропуска. Мы издалека. Мы ищем человека, который известен нам под именем Санделло, горбун, знаменитый на Закате мечник. Если вы отведёте нас к нему, все недоразумения решатся сами собой.

– Вы идёте за нами, – не обращая внимания на слова Малыша, проронил первый воин, – к обиталищу… Мы не разговариваем, когда охраняем. Говорить и решать будут другие.

Бесстрастность воинов бесила хоббита, и, хотя он понимал, что это всего лишь маска, путей заглянуть под неё он не видел. Они явно знают Санделло! Знают, но что-то мешает им просто воскликнуть: «Ба! Да он тут совсем рядом! Мы так и знали, что вы свои!» Хоббит как бы ненароком откинул складку плаща с висящего на груди Когтя: однако стражи то ли ничего о кинжале не знали, то ли вновь не подали вида. Лишь на фибуле, что красовалась на левом плече хоббита, на мгновение задержался холодный взгляд старшего воина; задержался и тотчас скользнул дальше.

– Что ж делать… Едем, куда велят, – тихо проговорил Торин и вдруг добавил несколько быстрых слов на неведомом хоббиту языке, обращаясь к Малышу.

Всадник недвусмысленным кивком головы приказал им ехать вперёд. Лучники тем временем вновь попрятались, однако их незримое присутствие ощущалось каждое мгновение; если бы не вера в мифрил, хоббит вообще не рискнул бы оборачиваться.

Но что же всё-таки сказал Малышу Торин? Он говорил явно на своём, тайном языке, который никогда не использовался гномами даже в разговорах между собой, если среди них оказывался иноплеменник. Неужели опять уговариваются о чём-то вроде «ты переднего, я заднего»?

Они неспешно ехали по направлению к деревне. Жилища в ней напоминали дорвагские, однако стены домов были все обшиты досками, двускатные острые крыши выдавались вперёд, нависая над прикрылечными палисадниками. Забрехали псы за высокими заборами; из сторожки возле крайнего строения появилось ещё несколько воинов – все из различных племён, и Фолко уже не удивлялся соседству хазга, арнорца и истерлинга; и были там ещё двое или трое совсем незнакомых, и Фолко услыхал, как Торин в задумчивости пробормотал:

– Под Форностом мы таких не видели…

Воин с серебряным значком что-то негромко сказал светловолосому арнорцу (впрочем, с таким же успехом тот мог оказаться уроженцем Ангмара). Тот, очевидно командир заставы, быстро окинул чужеземцев не слишком приятным, недоверчивым, буравящим взглядом глубоких тёмных глаз, в которых, однако, хоббит читал и волю, и храбрость. Его взгляд задержался на фибуле Фолко, но и этот воин тоже промолчал.

Друзья спешились. Никто не хватал их под руки, никто не отбирал оружие, не срывал шлемов; люди молча смотрели на них, словно ожидая чего-то. Торин уже было раскрыл рот, видя, что хозяева не торопятся начинать беседу, однако его опередил Малыш.

Почтительно поклонившись, он стал медленно, с расстановкой, старательно подбирая слова, говорить о том, что они разыскивают человека, которого когда-то знали под именем Санделло, что какое-то время назад, далеко на Западе, где произошла их встреча, он звал их присоединиться к нему и его друзьям в начатом ими большом деле основания свободного союза всех смелых и презирающих сытую дрёму витязей. И что они, преодолев множество преград и опасностей, добрались наконец до места, где, как им указали, его можно найти; если они ошиблись, то они просят не держать на них сердца за это вторжение; и если в этих краях никогда не слышали о знаменитом горбатом мечнике, то путники продолжат поиски.

Малыш закончил свою долгую и витиеватую речь. Наступило молчание. Фолко впился взглядом в глаза начальствующего над заставой воина; решалась их судьба; может, сейчас придётся драться…

– Положите ваши мечи, – холодно произнёс командир порубежной стражи. – Оставьте своё оружие и отвечайте мне. Сейчас не те времена, когда чужеземцы могут так запросто разгуливать по области Эззарх. Назовите ваши имена, ваш род и каким путём вы попали сюда. Кто указал вам дорогу? Идите в дом.

Под пристальными взглядами стражников гномы и хоббит положили на лавку свои мечи и топор. Фолко снял с плеча колчан, однако его не стали обшаривать, и Коготь остался у него на груди, как и перевязь с восемью метательными ножами.

В небольшой комнате – судя по обилию оружия на стенах, караульной – их усадили в дальний от двери и окон угол. Вслед за ними вошли с улицы ещё пять или шесть воинов – теперь против друзей оказался добрый десяток людей. У Фолко вспотели ладони, покрывшись холодным и скользким налётом… Мрачно озирался, точно ища лазейку, Торин, один Малыш ещё сохранял, по крайней мере видимое, спокойствие.

– Так говорите же, кто вы такие и что вам надо? – начал разговор, а точнее допрос, начальник заставы.

– Мы гномы из Эриадора, – смиренно ответил Малыш, – а наш товарищ Фолко, сын Хэмфаста, – хоббит из Хоббитании, страны народа, именуемого на Востоке половинчиками. Мое имя Строри, сын Наина, а это Торин, сын Дарта.

Мы уже сказали, для чего мы пришли сюда – мы ищем человека, который известен нам под именем Санделло… Если вы не знаете такого и ручаетесь, что мы не найдём его в ближайших окрестностях, разрешите…

Краем глаза хоббит заметил быстрое движение, которое сделал один из воинов, обращаясь к только что вошедшему новому товарищу, – волнообразное движение рукой, словно очерчивающее гроб!

Здесь явно знали Санделло, знали, но не показывали виду…

– Мы не разрешаем чужакам ходить по нашим землям, – не меняя холодного тона, сказал капитан. – Вы пойдёте к тем, кто знает и может больше нас.

Не слушая протестов Малыша и Торина, гномов и Фолко спокойно, но твёрдо вытолкнули на улицу. Шестеро воинов вскочили в сёдла, готовые сопровождать незваных гостей…

«Что делать? – думал Фолко. – Играть роль до конца или попытать счастья в открытом бою, пока не затащили куда-нибудь в глубь вражеской земли, откуда едва ли можно будет выбраться?»