Баба Яга предупредила ее:

- Постарайся сдержать крики! Иначе придется тебе начинать шить рубашки сначала. И будь мужественной.

Они перешли ручей. Маргарита подняла повыше платье, и старалась не обмочиться, но все равно подолы залило. А Баба Яга просто медленно скользила над водой.

На той стороне и был камень, и густые заросли крапивы.

Баба Яга, агрессивно оскалившись, заявила:

- Вот надо положить ладонь правой рукой и произнести молитву: “Отче наш”. После чего ты уже не издашь ни слова. И будешь шить рубашки. Пока не поздно отказаться, но… Люцифер тебя поймает, только будучи немой, ты можешь оставаться для него и его ангелов невидимой.

Маргарита энергично кивнула головкой:

- Я согласна!

И положив правую руку на камень, прочла молитву…

После чего приступила к работе. И как обожгла ее руку крапива. Сразу же жуткая боль и шок. И Маргарита чуть не закричала. Но сдержалась, зажмурилась и стала рвать с дикой силой. И больно ей так было, словно взрывались на руках атомные бомбы. А еще крапивой попало по лицу.

Маргарита, тем не менее, была мужественной, как скала. И рвала себе и преодолевая боль. Хоть и сотрясалась от страданий.

Мять крапиву босыми ногами, не так страшно, так как ступни у нее сильно огрубели, но все равно обжигает, пусть и через мозоли ослаблено. Потом делаешь пряжу. Ну, шить уже не больно, крапива разрядила свои стрекательные ленты.

Только первая рубашка шьется очень долго. И не сразу удается сделать существенное продвижение.

Девушка страдала во время шитья больше от монотонности, чем от жгучести, и плакала.

Вот, кажется, не хитро сшить рубашку, а сколько возни.

Сержу тоже было невесело. Сначала его побрили наголо. Без мыла холодной водой это процедура неприятная. Причем и физически и морально. С каждым клоком светлых волос мальчишки казалось, отлетает частица его души и индивидуальности. Брила мальчика дьяволица - женщина с медно-красной шевелюрой, с небольшими завитыми ногами, в черных сапогах и багровом костюме.

Она хихикала… Но почти не порезала и на этом спасибо. Серж подумал, что хорошо, что он еще ребенок, и бороду брить не надо. А то было бы еще неприятнее и противнее.

Но это как выяснилось еще цветочки. Предстояло клеймение. Когда ставили на голое, детское плечо знак рабства. И раскаленным разумеется железом.

Сержу впрочем, повезло и не повезло одновременно. Черт который должен клеймить, был вызван в ад для доклада, и мальчику решили сделать пуанцовку позже. С одной стороны это отсрочка боли. С другой стороны и ожидание дополнительных страданий.

Впрочем, впереди работа на рудниках. А это тяжело. Трудились тут только мальчики, не старше четырнадцати лет - на вид, разумеется. На самом деле тут были даже взрослые грешники, получившие после смерти тела мальчишек. Это рудники добывающий золото и драгоценные камни был чистилищем. Он словно в электронной стратегии некоторых компьютерных игр никогда не иссякал. А работы были разнообразные. Некоторые мальчишки трудились уже много столетий, и были такие рельефные мышцами, с глубокой прорисовкой что им позавидовали бы и атлеты.

В рудниках было светло, так свет солнца проникал через почву, и можно было даже загорать. Поэтому мальчишки были очень смуглые, словно арабы, но почти все со светлыми волосами. Брили обычно при поступлении в рабство, или когда волосы становились слишком уж длинными, касаясь плеч.

Двигались мальчики быстро, они уже привыкли к нагрузкам, и Серж еле поспевал за ними. Нужно было и грузить, и толочь камни, и носить корзинки, и толкать вагонетки, и подниматься по лестнице. Работа была построена так чтобы давать, нагрузку на разные группы мышц. Что было рационально. И быстрее восстанавливаешься.

Но все равно тяжело. Серж уже через час работы киркой и толкания телеги ощутил сильную усталость. Но мальчишка стиснул зубы. Было много надсмотрщиков - и самцы и самки. Они если ты замедлялся били плеткой. А это очень больно. Когда Сержа огрели первый раз, он вскрикнул и стал работать быстрее.

Но тяжело… Он не привык к таким нагрузкам. Ногам, которые привыкли много ходить еще легче, а вот спина и руки не столь привычные к нагрузкам ноют и немеют. Кроме того очень колкие дорожки. Через пару часов даже мозолистые ступни мальчишки начинает жечь.

У них из одежды лишь плавки с номерками. Номерки могут меняться. Чем ближе к свободе, тем меньше номер…

Хотелось пить… Воду рабам дьяволицы давали на ходу из черпаков, но довольно редко. Корзины с камнями, очень тяжелые. Мышцы еще не такие закаленные. Более опытным рабам легко, и они еще и улыбаются. Зубки у них крепкие, без пятнышек, тут в подарок от высших сил вечная юность, что компенсирует рабство.

Но нужно время чтобы мышцы привыкли и окрепли.

Силы оставляли Сержа… Под конец мальчик даже потерял сознание и упал. Его облили холодной водой и огрели плеткой. К счастью рабочий день подошел к концу. Серж ее плелся, и двое мальчишек его подхватили под руки. И понесли.

Один из них шепнул:

- Это в самые первые дни и недели тяжело! Потом ты втянешься, и будет нормально!

Серж от усталости не хотел есть. Но двое мальчишек буквально впихнули в него фруктовую кашу. Еда была не худшей, но фрукты немного горчили, но есть было их можно. Самый большой плюс местной еды, что рабы не ходили по нужде. От чего хоть не было вони.

А спали на камнях. Но за столетия камни истерлись множеством детских тел, и на них спать было вполне приемлемо. Словно на песке пляжа.

Одеяла и не нужны, тут очень тепло. Тем более мальчишек много они согревают. На босые ноги дьяволицы защелкнули колодки. По десять на каждого. Но они почти не мешают спать. Сережка как устал, что заснул сразу. Все же детский организм крепок.

И во сне Сережка сниться, что он летает, словно парит над крышами. Это так приятно, и так восхитительно. Ты словно птица, или мотылек.

Только во сне ты можешь отвлечься от жестокой неволи.

Утром подъем и снова на каторгу. И снова работа молотом, киркой по камням, затем загрузка лопатами в тележки. Потом толкаешь тележки с другими ребятами. А далее корзины носишь. И снова отбиваешь киркой, а затем и кувалдой камни. Мышцы болят дико, и ты буквально стонешь от боли.

Кажется, вот-вот упадешь, но открывается второе дыхание и ты движешься на автопилоте. И снова выполняешь работу. Мальчишкам дают короткий перерыв на обед, и выливают на них ведро холодной воды. Еда фруктовая каша. Простой водой это запиваешь. Но зато не хочется в туалет. В чистилище хоть параши нет, и это большой плюс.

Серж с мукой ждал отбоя, чтобы упасть истертые до песка камни и уснуть. Есть от жуткой усталости не хотелось.

Время идет жутко медленно. Ты в прострации.

Но вот наконец-то отбой. Ужин, который ты сам проглатываешь и сон.

И сниться тебе… Увы на сей раз будто ты висишь на дыбе и тебе выкручивают суставы. А черти лупят плетьми.

А на следующий день перегруженное тело еще не восстановилось и жутко болит. Каждая жилка звенит страдание и мукой. Боль везде, ни осталось ни кровинки, ни жилки ни тронутой страданием от перегрузок.

И Серж снова трудиться… Мир ему уже кажется черно-белым…

Первая неделя самая тяжелая, когда копиться усталость, и мышцы готовы забастовать… Но потом происходит перелом и ты втягиваешься.

И вот, наконец, снова возвращаются краски в глаза. И во сне ты снова начинаешь летать, паря птицей, над крышами.

Но тут Сержу не повезло, как только, боль в перегруженных мышцах притупилась, и он стал даже немного разговаривать с другими заключенными чистилища. Кое-что узнавать стал.

Но тут вернулся черт, что делает пуанцовку. И Сержа поволокли к нему. Две дьяволицы держали мускулистого мальчика. Серж попробовал себя утешить: что вот сейчас он, по крайней мере не работает. И когда тебя держат женщины, пусть и рогатые, но зато молодые на вид и опытные, это даже приятно.

Правда, дьяволицы с мальчишками не заигрывают: бояться наказания.