– Я не собираюсь разговаривать с тобой в таком тоне, – отрезала я, добавив еще холода в голос.

– Сонь, – тут же сменил мощность папаша, прекрасно распознав знакомые жесткие нотки. Конечно, за столько лет выучил. И знает, что следующий мой шаг – удаление его номеров отовсюду, занесение в черные списки и прочие репрессии. А мы только год как общаться начали. Хотя бы вот так. – Ну хватит дурить. Возвращайся. Со Светой познакомлю.

– Да? Ты считаешь, у нас найдутся общие интересы? Учитывая нашу разницу в возрасте?

– Да ты чего несешь? Какая разница в возрасте?

– Ну, знаешь, пять лет – это существенно. Особенно в нынешних изменяющихся реалиях. Я для нее уже старуха.

– Да тебе двадцать пять всего!

– Двадцать шесть, папа. И да, спасибо за подарок. Было приятно.

– Черт… Софья, я как раз хотел…

Тут рев за стеной смолк, дверь открылась и вышел злой гоблин. Лицо у него было красное, кулаки сжимались. Я с удовольствием осмотрела эту картину, привычно удерживая нейтральное выражение на лице.

– Все мне пора. Приятно было пообщаться.

– Соня…

– Пока.

Положила трубку, подняла намеренно спокойный, чуть вопросительный взгляд на буровящего меня глазами гоблина.

– Сонечка…

Он двинулся в мою сторону, не умея удержать дебильное выражение на физиономии.

– Соня!

Ох, Носорог, спасибо тебе! После разговоров с папашей мне только умильного гоблина не хватало для того, чтоб начало тошнить.

Я встала, обошла по широкой дуге застывшего столбом начальника безопасности холдинга, благо, размеры приемной позволяли, и двинулась на привычное рычание зверя-начальника.

Задницу, обтянутую строгой офисной юбкой, знакомо жег тяжелый гоблинский взгляд.

И это… Да, бесило.

– Сонечка, может помочь размяться? Вдвоем эффективнее…

Нет, все же, как ни жалко, придется менять зал. Ну невозможно же!

Я отвлеклась от растяжки, прозрачно и невозмутимо посмотрела на одного из мелких гоблинов, присевшего рядом с моим ковриком на корточки. Новенького, судя по всему, которому еще не объяснили, кто я такая. Или объяснили, но он не внял. До гоблинов всегда туго доходит. Мозг потому что под другое заточен.

Парень, поймав мой взгляд, разулыбался. Улыбка его красила. И вообще, наверно, любая другая женщина сочла бы его привлекательным. Девяносто килограмм голого, в прямом смысле, потому что широкие спортивные штаны, низко сидящие на бедрах, очень мало что скрывали, тестостерона, да еще и потного… Фу.

– Спасибо, я справлюсь.

Голос мой, как всегда нейтральный и безэмоциональный, в этот раз не отпугнул. Наоборот, разохотил, похоже.

– Ну вот смотри, ты пяточку не дотягиваешь, надо так…

И, не успела я моргнуть, меня уже лапали за лодыжку, показывая, как должна тянуться пяточка.

Ты перепутал, мальчик! Пяточка – ниже!

Но я смирила в себе ярость и просто не особо удачно дернула ногой. Ну а что, может, я щекотки боюсь?

А то, что по самому нежному попала, так это не я виновата. Не надо было садиться близко, причиндалы свои, трикотажем обтянутые, мне в лицо совать, и хватать неожиданно. А вдруг, я нервная?

– Уй, бл*…

Ну вот… А то все Сонечка, Сонечка… Подхватили у главгоблина своего… А вот, кстати, и он. Спину знакомо обожгло тяжелым взглядом. А потом раздался рев не хуже носорожьего:

– Русов, сюда, бл*!

Раненый мною в самое важное место парень неуклюже поднялся, и пошел к начальству.

– На пятках попрыгай, идиота кусок. Полегчает. – Донесся до меня наставительный злой рык.

Правильно, гоблин, учи своих идиотов лучше, чем на меня пялиться.

Вот как так: и время выбрала другое для занятий, специально после работы пришла… И все равно он здесь. Бесячий гоблин.

– Сонечка, он тебе досаждал?

О, а вот и он. Не понял моей бессловесной коммуникации. Зря только подчиненный пострадал.

– Нет, все в порядке.

– Трогал?

И в вибрирующем голосе появились отчетливые злобные нотки. Так, похоже, можно перестараться. Мне не особенно жаль мальчика, он молодой и глупый, но это не повод наказывать его чересчур сильно.

– Думаете, я позволю неизвестно кому себя трогать?

– Нет. Я так точно не думаю.

Гоблин подал руку, чтоб помочь мне подняться, но я пружинисто вскочила, проигнорировав его жест.

Нет уж, как-нибудь без лишних телодвижений.

– Сонечка, я бы хотел…

– Вас подчиненные ждут. Они что-то расслабились. Советую их напрячь.

Гоблин прищурил глаза, глянул на меня неожиданно мрачно. С вызовом. И, надо же, я удивилась. Неужели, не только теленком влюбленным на меня смотреть может? Что-то за четыре года совместной работы сдвинулось?

– Спасибо. Хочешь посмотреть, как я их напрягу? Проконтролировать?

Ого! И даже тон посуровел. Неожиданно мне стало любопытно, как его можно дожать. Вывести из себя. По случайно услышанным мною разговорам, можно было понять, что что главгоблин довольно суровый дядька. И только со мной в малиновое желе превращается. Прямо интересно было бы…

– Хочу. Но сомневаюсь, что вам удастся их напрячь в полной мере.

Он помолчал, разглядывая меня. И мне опять показался интересным его взгляд. Странно даже. С чего бы это?

– Хорошо. Сейчас увидишь.

Кивнул. И добавил:

– Но, если тебе понравится… Ты кое-что для меня сделаешь.

Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса. То есть, от тупого хождения за мной по пятам, задаривания идиотскими подарками и пускания тягучих слюней, мы решили перейти к активному наступлению?

Мы на это способны? Пытаемся строить из себя брутала?

Ненавижу бруталов. Не-нави-жу.

И с удовольствием опущу его на землю. Думает, я испугаюсь? Плохо он обо мне думает.

– В пределах разумного.

– Само собой, Сонечка, само собой… Все очень разумно.

Через десять минут, задумчиво разглядывая валяющихся в изнеможении гоблинов, я поняла, что, пожалуй… Мне понравилось, как их напряг главгоблин.

Это было зрелищно, быстро, а, главное, качественно.

И глаза оторвать крайне сложно от разворачивающегося действия.

Гоблин просто пригласил своих подчиненных на спарринг. Всех одновременно.

И да, я не видела до этого массовые спарринги, но имела представление о том, что это такое. И, в принципе, не было ничего удивительного в том, что в выигрыше очень часто оказывается самый профессональный и выносливый. Просто потому, что спарринг один на один – это труд, один на два – это тяжелый труд, один на три – это уже серьезный бой. А вот все, что свыше трех… Это уже отдых для того, на кого нападают. Потому что нападающие мешают друг другу, особенно, если бросаются одновременно, пространство тесное, и не подобраться сзади. Здесь достаточно уходить от ударов и выискивать слабые места. И я нисколько не сомневалась, что главгоблин слабые места своих подчиенных знал прекрасно. Знал, куда бить.

Удивилась другому: тому, в какой форме был сам Батя, как называли его в глаза и за глаза в компании.

Я, как личный помощник генерального, имела доступ ко всем линым делам, и прекрасно знала, сколько Бате лет.

И вот что я вам скажу: всем бы в его возрасте такую силу и сноровку.

Про мастерство не упоминаю, это понятно при его послужном списке. Но вот то, что он до сих пор очень активен в спорте, в бою, что так легко, буквально в течение нескольких минут способен раскидать своих, хоть и менее опытных, но зато и более молодых подчиненных… Это было впечатляюще. Да, он меня впечатлил.

Я какое-то время не могла ничего сказать, настолько все произошло стремительно и завораживающе. Как танец какой-то. Не было ощущения бессмысленной и грязной бойни. Возможно, потому, что гоблин не бил. Ни одного удара кулаком. Он просто уворачивался, невероятно ловко для его комплекции, и отталкивал от себя подчиненных, пытающихся его бестолково достать руками и ногами.