Секс с Игорем можно было прописывать как лекарство – интенсивная терапия членом как раз для таких, как она, уставших, вымотанных нерешаемыми проблемами и полностью разочаровавшихся в мужиках.

Пожалуй, Лобанову она будет должна за заказ. Не вспомнила бы уже, когда последний раз ее так накрывало бесконтрольным желанием, и кости плавились от блаженной расслабленности.

А ведь повело еще в ресторане, когда подсела к Варшавскому и вдохнула его запах. Наверное, было что-то в теории про ароматы тела и мгновенную влюбленность. Не разучись она верить в слово «любовь», влюбилась бы в Варшавского с первой затяжки.

Даже коньяк не смог перебить его аромат: теплый смолистый кедр, обволакивающий уютом мед с тонкой ноткой корицы и запах сильного, здорового мужского тела. Ее собственная слабость, о которой не знала до встречи с этим мужчиной.

По уму нужно было бежать. Хуже секса по расчету могло быть только утро после душевного порыва. Но уже на улице бежать расхотелось. Дома, как всегда, ждала одинокая кровать, черный прямоугольник телевизора на стене и мысли, опять невеселые.

К счастью, судьба в этот раз решила сыграть с ней в одной команде. Черный Рендж Ровер, возле которого она умудрилась задержаться, оказался Варшавского. А спустя несколько минут стало ясно, что заниматься с ним сексом было во много крат слаще, чем втихаря вдыхать аромат.

Она не ошиблась ни в глазах, ни в губах, ни в носе. Впустив на свою территорию, Варшавский не церемонился. Еще в прихожей он стянул с нее платье, избавился от бюстгальтера и, сдвинув в сторону кружевные стринги, пальцами заставил испытать первый оргазм за вечер.

Когда мужчина знает, что делать с женским телом в кровати, отдаваться ему особый кайф, и она отдавалась. Быстро, медленно. Матерясь как сапожник от острых ощущений. Вылизывая его с такой же одержимостью, как он лизал ее. Срывая голос от крика удовольствия и давясь смехом, когда потом, уставшую и разнеженную, он щекотал ее, выпытывая имя.

«Ольга», – она прошептала на четвертый раз. Ненавистное для всех японцев число стало самым счастливым. Игорь не торопил ее. Не мял истерзанную поцелуями и укусами грудь. Не шептал на ухо пошлости и не изводил душу тяжелым внимательным взглядом.

Все это было до. В четвертый раз он посадил ее к себе на колени, заставил обнять ногами бедра и медленно, раскачиваясь навстречу друг другу, вынудил окончательно потеряться.

Отлепляться от него после оргазма было сродни ампутации. Казалось, сердце прекратит биться, стоило разъединиться на миг, и руки сами сжимались на плечах.

Не на это она рассчитывала, отправляясь на день рождения к Басманскому. За вечер всего-то нужно было выяснить, что за тип ее новая цель, и попробовать разнюхать слабости, с которых стоит начать копать.

План был прост, но вышло как в сплетнях. Запах тела, вкус спермы и много еще чего, о чем не напишешь и лучше было бы вообще забыть.

Однако она не жалела. Ни о чем. Почти.

– Почему ты не целуешься в губы? – после четвертого оргазма тело не способно больше было ничего ощущать, а сон все еще не шел.

Игорь закинул руку ей за голову, придвинув к горячему боку и лишив возможности смотреть в глаза.

– Это для протокола? – сунул в уголок рта сигарету, но так и не зажег.

– Нет. Для меня.

– Не умею.

– Дожил до тридцати семи, и не умеешь, – она все же вывернулась. Уставилась не него недоверчиво.

– Не научился, – темно-синие глаза покосились в ее сторону. – А что, не хватило?

– Это из-за какой-то женщины?

– Вас, ба… женщин, хлебом не корми, дай найти в мужском прошлом какую-нибудь сопливую историю.

– Так была? – Ольга сама не смогла бы понять, кого в ней сейчас было больше: женщины или журналиста.

– Не было ничего. – Варшавский хмыкнул и перекинул сигарету из одного уголка губ в другой. – Ни трагедии, ни любови. Просто не научился.

Едва касаясь, Власова провела ногтем по мужской груди в районе сердца и разочарованно вздохнула.

– Жаль, что ты не даешь интервью…

– А как же аура таинственности? – несмотря на усталость, силы шутить у Игоря остались. – Кому на фиг потом сдамся со своей скучной подноготной?

Власова закинула ногу на мужское бедро и зевнула.

– Я бы взяла тебя в сексуальное рабство. Ненадолго.

– Все вы бабы одинаковые, – Игорь не стал дожидаться, пока она уснет, перевернулся на бок и притянул Ольгу к себе изгиб в изгиб. – Вам бы только поматросить и бросить. – Тоже зевнул. В затылок. Даже не подозревая, как непозволительно хорошо ей стало от новой позы и этого расслабленного зевка.

Утро после сказочной ночи обычно превращается в лютый трэш – это Ольга знала по опыту, и исключений пока не было. Однако, Варшавский, похоже, решил перечеркнуть и эту ее примету.

Нет, он не оказался рядом в кровати и даже не смылся на работу, оставив прощальную записку с ключами. Игорь по-прежнему был в квартире. В тонких домашних штанах, которые на его крепкой заднице сидели так низко, что хотелось укусить выступающие косые мышцы и по-хозяйски забраться под резинку.

Но вместо того, чтобы как нормальный бизнесмен с целой IT-империей сидеть, уткнувшись в ноутбук, или глотать кофе с телефоном у уха, он поворачивал что-то на сковороде и тихо насвистывал себе под нос прилипчивую мелодию.

– Ты точно реальный? – нисколько не смущаясь своей наготы, Ольга подошла поближе и прижалась виском к дверному косяку.

– Привет. Жрать хочу зверски. Ты случайно не знаешь, почему? – он окинул ее оценивающим взглядом и хитро, с уже знакомым Власовой прищуром, усмехнулся.

– А где повара, горничные, официанты? – Ольга ни за что бы ему не призналась, но этот вид с лопаткой в руках возбудил ее сильнее, чем вчерашний в дорогом костюме. – У тебя что, прислуги нет?

– Три этажа, – Варшавский открыл шкафчик с посудой.

– А если серьезно?

– Я с голыми женщинами серьезно не разговариваю, – он разложил содержимое сковородки по двум тарелкам и переставил их на стол. – Женской одежды нет, но в шкафу возле окна есть майки. Бери любую и быстро за стол.

– Даже познакомиться нормально не успели, а уже командует. Мужчина! – с показной обидой бросила она, но все же развернулась в сторону спальни.

– И поживее! А то забуду, что голодный, а потом придется греть, – донеслось все тем же командным тоном в спину, и Ольгу словно теплым ветром обдало.

Все же он был нереальный. Хороший секс, приготовленный своими руками завтрак, намек на то, что не прочь продолжить ночные подвиги… Где-то в этой бочке меда должен быть деготь. Много! Чтобы как у всех – хлебнуть, и отвернуло навсегда с первой ложки.

Единственный минус, о котором удалось узнать – отказ в поцелуях – не тянул даже на пипетку того самого дегтя. Он скорее был усилителем вкуса, вызовом, на который хотелось поддаться и научить-таки этого упрямого чурбана целоваться до звезд из глаз.

Первый раз в жизни ее профессиональный нюх молчал. Как натасканная на героин овчарка, Ольга пыталась почувствовать аромат отравы, которой за много лет сама пропиталась насквозь, и ничего не понимала.

«Чисто», – единственный ответ, крутившийся в голове.

«Чисто-чисто-чисто!» – звенели тревожные колокольчики, и наперекор дикому, незнакомому желанию остаться, мозг настойчиво требовал поскорее уйти.

Игорь знал, что женщина, оказавшаяся этой ночью в его постели, здорово отличается от всех предыдущих, но то, что она явится из спальни в платье и попрощается, стало для него неожиданностью.

Дверь хлопнула, и он непонимающе уставился на вторую тарелку с фирменной глазуньей. Были в его жизни дамочки, которые по утрам пили только кофе. Были такие, которые пытались вырвать из рук лопатку и поиграть в хозяйку. Были даже любительницы опустошить холодильник. Но вот так… Уйти, не взглянув на то, что он готовил…

Не зная, как правильно трактовать уход Ольги, Игорь переложил ее глазунью на свою тарелку и достал из микроволновой печи мясо, которое на ужин привезла секретарша.