Литмир - Электронная Библиотека

Деньги – и щит, и меч в зверской бойне капиталистического строя; неразумно бросать и то и другое, оставаясь среди сражающихся вместо того, чтобы воспользоваться и тем и другим, чтобы выбраться из свалки и защищать себя и себе подобных, лишь бы, защищаясь, действительно выбраться из свалки в безопасное место, а не наслаждаться борьбою под предлогом самозащиты.

Все это уловки ума, когда воля духа не подчиняет его любви. Когда любовью ум направлен на добро, человек легко поймет, на что и как употребить те деньги, которые раньше он тратил на пьянство и еду.

Одежда и жилище необходимы для воплощенного духа и как удовлетворение его физической потребности защищать свое тело от холода, жара и других атмосферических явлений, которые способны иногда быть вредны для организма или доставлять неприятные ощущения, и как удовлетворение нравственной потребности защищать свое тело исключительно от взоров тех, с кем не желаешь вступать в близкие отношения.

Злая воля обращает и одежду, и жилище, и всю домашнюю обстановку в настоящую выставку трофеев экономической борьбы, и так как зло всегда неизменно родит зло, то и чванство родит зависть, притворство, злословие, интриги и прочие неизменные спутники жизни по обычаю мира сего, проявляющиеся более грубо и откровенно в низших классах, более тонко и предательски – в высших.

Люди это сознают; иногда тяготятся этим и, не изменяя привычек жизни, бесплодно философствуют; чаще и из жилища, и из одежды, и из всей домашней обстановки устраивают себе увеселительные соревнования, на которые тратится масса времени и денег и в результате которых получается для одних озлобленное унижение, а для других – злобное торжество над униженным соперником.

Умение ослепить, затмить и достать нужные для того деньги, какими путями, все равно, лишь бы условные приличия не были нарушены, – называется уменьем жить. Какое настроение духа необходимо, чтобы уметь и желать так жить, нимало не интересует сознательных и бессознательных материалистов, для которых жизнь духа ничто, а материальные декорации жизни все.

Нет возможности перечислить бесконечное разнообразие игрушек в форме физических, умственных и нравственных калейдоскопов, какими люди забавляются под предлогом жилища и одежды. Женщины, одетые в наряды, на которых горит клеймо легкомыслия и наглости, и эти наряды до того причудливо нелепые, что надо изрядное усилие воображения, чтобы вспомнить, что в этот странный футляр запрятано нормальное человеческое существо, а не уродливая кукла, сшитая из тряпок по прихоти модистки, эти добровольные олицетворения юмористических идиллий озабоченно снуют по магазинам, выбирают и советуются, пресерьезно воображая, что делают очень важное и серьезное дело, играя в эту детскую игру гостиной с переодеваниями.

Это достойные подруги жизни для тех мужей, которые, развлекаясь, со своей стороны, физическими и умственными калейдоскопами другого рода, озабоченно снуют по ярмарке жизни, спекулируя, интригуя, злобствуя и тоже воображая, что делают очень важное и серьезное дело, соединяя балаган с биржею. Эти мужья очень довольны этими женами, и эти жены очень довольны этими мужьями, находя, что биржа дает деньги для гостиной, а гостиная часто помогает сделкам на бирже; таким образом, обе игры удачно пополняют одна другую, сливаясь в один пестрый калейдоскоп жизни по обычаю мира сего.

И обстановку, и размеры игры варьируют до бесконечности, но суть жизни – все та же бездельная игра в пестрые калейдоскопы ощущений и добывание средств для этой игры; иногда самое добывание средств поглощает всю жизнь и само по себе обращается в деловую игру, еще более нелепую, чем все пестрые калейдоскопы ощущений, которые все же имеют приманку изящества.

Очень часто именно любовь к изящному и выставляют как оправдание громадных затрат на роскошь обстановки. Что любовь к изящному часто не играет при этом ровно никакой роли, видно из того, как редко среди аляповатой роскоши встречаются проявления истинно изящного вкуса и как редко изящное бывает оригинальным порождением личного вкуса хозяина, а не шаблонным произведением оплаченного ремесленника.

Допустим, что любовь к изящному не пустая придирка и что именно она заставляет богатого человека тратить все свои средства на роскошь, он не может не сознавать, что роскошь его обстановки – ничтожный оазис в безбрежной пустыне безобразной, уродливой нужды. Как бы он ни замыкался в своем изящном оазисе, обособляясь от окружающей нужды, безобразная жизнедействительность будет назойливо глядеть во все окна и щели его эдема, и он не может не понимать, что его изящная роскошь лишь лживая декорация, способная только рельефнее выявить всю безобразную уродливость нормальной нужды.

Чем более человек любит изящество, тем более, если огрубелое сердце не совсем разучилось любить и сострадать, он будет болеть сердцем за те миллионы людей, для которых не только все изящное – недоступная роскошь, но и самих обезобразила безобразная нужда. Для тех, кто утопает в роскоши, истинное понимание смысла и значения изящного не оправдание, а отягчающее вину обстоятельство, если он равнодушно проходит среди повсеместного безобразия жизни человечества, чтобы эгоистично, под замком, наслаждаться мишурным изяществом лживых декораций своего балаганного эдема.

Какая степень огрубелости сердца нужна для того, чтобы, выше всего боясь нужды и безобразия, выше всего любя роскошь и изящество, не разуметь страдания тех, которых вся жизнь нужда и безобразие!

Но есть еще высшая степень мрачной жестокости: я встречал таких людей, которые не только без стыда, но даже с оттенком хвастливого молодечества сознавались, что для них наслаждение увеличивается сознанием страданий других, что им особенно приятно, сидя у пылающего камина, сознавать, что есть несчастные – страдающие в эту минуту от стужи, что им особенно приятно сознавать, что в то время, как у них платье на шелковой подкладке и под ногами бархатный ковер, миллионы людей одеты в рваные дерюги и под ногами всего чаще имеют одну сырую землю. И эти люди, готовые променять любовь Бога и всего человечества на фантастическое ощущение шелковой подкладки, высокомерно обзывают наивными мечтателями тех, кто думает и чувствует иначе!!!

Говоря о позорных калейдоскопах, основанных на насущных, физических потребностях воплощенного духа, я не могу не упомянуть о самом позорном из всех этих позорных калейдоскопов, который с физическими потребностями не имеет в действительности ничего общего, говорить о котором в отделе насущных, физических потребностей позорно, не говорить о котором именно в этом отделе, говоря о позорной жизни по обычаю мира сего, невозможно; по пословице: в чужой монастырь со своим уставом не входят, а христианский устав, основанный на Божественном Откровении для грешного человечества, живущего по обычаю мира сего, несомненно устав чужой.

Я говорю о том, что принято называть половыми потребностями и, наравне с потребностями пить, есть, спать и одеваться, считается насущною физическою потребностью человека. Мы подошли к вопросу, которого я уже не раз касался, говоря о страшной нравственной чуме – половой психопатии и ее многоразличных проявлениях в литературе, искусстве и государственной жизни; к вопросу, на разъяснение которого, с точки зрения христианства, при свете, поведанной нам Божественным Откровением вечной истины правды Божией, я не могу достаточно настаивать.

Это вопрос жизненный, одно из самых резких проявлений хаоса мысли и чувства, это безусловно самое вредное из всех вредных последствий материалистического склада ума, для которого не может существовать никаких других потребностей, кроме физических, понимая их к тому же как роковые свойства материи; это главная причина современной приниженности духа, грубого разврата, невыносимой пошлости, жажды наживы во что бы то ни стало, озлобленного эгоизма, мрачного уныния и сознательного скотоподобия цивилизованного, интеллигентного человечества на всех ступенях цивилизации и интеллигентности, от наивных детей природы до наивных философов, которые все с трогательным единодушием считают свои похоти за естественные, насущные потребности и хаос жизни, эту хаотическую сумму проявлений индивидуальных похотей, за естественный порядок вещей с единственною разницею, что одни творят хаос жизни, успокаиваясь на том, что это судьба и воля Божия, а другие еще глубокомысленно изучают роковые законы этого хаоса, успокаиваясь на том, что это роковые законы физических и химических свойств материи.

3
{"b":"686844","o":1}