– Идем, нам пора, – девушка потянула его за собой, и они двинулись дальше по тротуару к остановке автобуса.

Перед тем как войти в театр, Глеб пропустил Ларису на несколько шагов вперед, чтобы никто не подумал, что они вместе приехали на репетицию. Войдя в фойе, первое, кого он увидел, была Татьяна Рошина. Она стояла около гримерной и явно ждала его.

– Глебушка, милый, нам надо, очень надо кое-что обсудить, – начала говорить Татьяна, но так и не закончила, увидев довольную физиономию Светлова.

– Да, конечно, – ответил с легкой улыбкой Глеб и жестом пригласил девушку войти в открытую дверь гримерной.

Молодые люди вошли внутрь маленького помещения. Татьяна сразу же обняла Глеба и приникла к нему.

– Пожалуйста, не обижайся на меня, я не виновата в том, что вчера произошло. Георгий, он мой друг детства, мы выросли с ним на одной улице, но не виделись, наверное, лет сто. И я уж никак не ожидала, что он вот так может меня разыграть. Это все неправда. Мы с ним друзья детства, и у нас нет никакого ребеночка. Ты мне веришь? – девушка заискивающе заглядывала в глаза Глеба снизу вверх.

– Танечка, это все не важно. Важно лишь то, что через несколько дней мы с тобой поженимся, – Светлов наклонился и чмокнул Рошину в губы.

Но все было не так просто, как он хотел показать. Сегодня утром он вдруг понял, в этом мире есть вещи, волшебно меняющие все вокруг. Еще только вчера он был полон решимости насолить Федорову и жениться на его любовнице Рошиной. Надо сказать, она была ему вполне приятна, значит, как он для себя решил, сможет жить с ней бок о бок.

А уже сегодня утром проснувшись и, ощутив себя неприлично счастливым, он вдруг увидел и прелесть опавших, разноцветных листьев под ногами, и приятное тепло утреннего осеннего солнца, и голубизну неба, и непередаваемый запах кофе и булочек за завтраком. Глеб вдруг понял, что не вполне готов потерять нечто большее чем статус свободного мужчины, женившись на девушке, которую он никогда не любил. Он понял, что может потерять вкус к жизни! А жизнь он любил, во всех ее проявлениях. С другой стороны, он обещал, что женится, а Светлов себя считал человеком чести. С чего он это взял, Глеб и сам себе объяснить не мог, а вот поди ж ты, с самого детства старался изо всех сил быть верным своим обещаниям. Так что теперь ему оставалось или нарушить свое слово перед Татьяной, или выполнить его и жениться на нелюбимой девушке.

– Мы поженимся, – твердо произнес он, синие глаза блеснули сталью, а между бровей залегла тонкая морщинка. Светлов слегка отступил в сторону, открыл дверь и вышел в коридор.

Федоров видел, как Татьяна и Глеб вместе зашли в гримерную, но вскоре Светлов вышел один, и вид у него был не вполне довольный и даже, можно сказать, крайне озабоченный.

– Глеб, пожалуйста, зайди ко мне на пару минут, – Михаил жестом указал на открытую дверь своего кабинета.

– Теперь еще и шеф начнет мне мозги вправлять, – про себя огрызнулся Светлов, но изобразив на лице самую доброжелательную улыбку, вошел в открытую дверь.

– Глеб, я знаю, что не вправе вмешиваться в твою личную жизнь, но ты еще юный, неопытный. Боюсь, некоторые прописные истины, продиктованные жизнью, тебе не знакомы. Присядь, пожалуйста, и послушай, что я тебе скажу. Ты еще слишком молод и у тебя вся жизнь впереди. Я уважаю твой талант и твой интеллект, но хочу тебя предупредить о последствиях необдуманного брака с нелюбимой женщиной. То, что вы сможете жить совместно с ней или нет, это не самое важное в жизни. Подумаешь, делов то возьмете и разбежитесь, если все опротивеет. А теперь представь, у вас родится ребенок. Ведь семья, это не только мужчина с женщиной, которые спят и едят вместе. Семья создается для возможности продолжить свой род. А вот это и есть тот смысл в жизни, который, боюсь, тебе еще не доступен.

Произнося свою проникновенную речь, Федоров вложил все свое актерское мастерство и душу. Теперь он смотрел на Светлова, пытаясь понять, насколько смог достучаться до разума.

Надо отдать должное Глебу. Он слушал внимательно речь старшего наставника по театру и соперника в постели невесты. Когда Федоров замолчал, и Глеб продолжал молчать некоторое время, а затем повернулся всем корпусом и произнес, чеканя слова, но при этом не повышая тона.

– Да пойми ж ты, я не могу уже отступиться, обещал ей жениться и женюсь! В этом и есть проблема. Если она сама откажется от меня, тогда да, это будет ее решение.

Глеб тупо мотнул головой. Его радужная, утренняя эйфория постепенно растаяла и остались только горькое сожаление и куча осенних листьев за окном, которые лениво шевелил и перебрасывал с места на место теплый ветерок. Светлов встал, продолжая смотреть в глаза Михаила, затем выпрямился и вышел из кабинета.

Когда дверь за молодым человеком закрылась, Федоров дал себе волю и даже хлопнул ладонью по столу.

– Ну что ты будешь делать с этими упрямыми ослами. Придется принять более радикальные меры.

Старая железнодорожная платформа в городе Иваново пахла мокрой пылью, плесенью и машинным маслом. Пассажиры выходили из вагонов, поудобнее перехватывали свой багаж и устремлялись на Вокзальную площадь. Осенний дождь рябил лужи, мыл стылой влагой остатки листьев на липах, размазывал слой серо-бурой пыли на желтых стенах старого вокзала. Стекающая вода сделала черную трещину в углу здания ожившей. Казалось, кусок стены вместе со штукатуркой вот-вот отвалится и придавит спешащих людишек.

Ничего не изменилось с тех пор, как Нелли так удачно смогла перебраться в Ленинград, а вот теперь вернулась в Иваново к матери. Хлюпанье воды под ногами пробегающих людей дополняло заунывную музыку осеннего дождя. Нелли вдохнула сырость и ощутила, как стынут плечи под мокрым пальтишком. С ночи болела голова. Девушка поправила объемную сумку на плече, перехватила поудобнее вторую и подняла из лужи тяжелый чемодан. Ноги окончательно промокли, руки окоченели. Она робко взглянула на Виктора, своего новоиспеченного мужа. Тот, пробегая рядом, казалось, не только не желает ее знать, но и в упор не видит. А ведь все складывалось так удачно… Они могли остаться жить в Ленинграде в отдельной квартире… Но неожиданно Виктора списали на берег по состоянию здоровья, а вместе с ним уволили и Нелли.

Девушка кое-как доковыляла до остановки. Старенький автобус, надрывно рыча, остановился, со скрипом и лязгом открыл двери. Пассажиры выскакивали в дождь, открывали зонты и устремлялись к перрону. Нелли толкали, и она никак не могла забраться на скользкие ступеньки. Вдруг кто-то больно ударил ее в лоб. Девушка не удержалась и под тяжестью поклажи рухнула в ближайшую лужу. Уже когда автобусные двери закрывались, она успела рассмотреть злобно ухмыляющегося Виктора. Следующий автобус, идущий на окраину города в район Нежданово, будет только через полчаса.

Нелли выбралась из лужи. Грязные потоки воды стекали и с нее самой, и с поклажи. Куда теперь податься? В таком виде ее и в транспорт не пустят… До дома матери от вокзала идти больше часа, а с тяжелыми сумками…

Свинцовое небо выпустило на мокрый город сумерки. Зажглись фонари, подсвечивая желтым светом рябь на лужах. Нелли окончательно промокла и замерзла. Не доезжая до остановки, остановилась красавица «Волга». Водитель вышел, помог мужчине в дорогом пальто выбраться на мокрый асфальт и раскрыл над ним зонт. Человек быстро засеменил к зданию вокзала. Водитель «Волги» собрался усесться в машину, но неожиданно направился к остановке.

– Нелли? Неужели это ты?

Девушка встрепенулась и удивленно уставилась на парня перед ней.

– Слава?

– Да, я. Ты автобус ждешь?

– Пропустила, не смогла с сумками забраться… Теперь жду следующий.

– Так давай я тебя подвезу, я все равно домой еду.

– Ой, это было бы хорошо. Только я вот еще и в лужу упала.

Поросячьи глазки на квадратном лице цепко осмотрели размер катастрофы.