Лев уже совсем отчаялся и крыл себя последними словами: «Вот лох. Потерять возможность устроиться на работу только из-за того, что не смог найти нужный адрес. Это же надо умудриться таким придурком родиться!» Он скачал еще одно приложение с картами и теперь шел, уткнувшись носом в телефон, так что чуть не приложился лбом о неожиданно возникший на пути столб. Лев поднял взгляд. Перед глазами маячило странное объявление: «Стой! Не читай дальше, если не хочешь узнать о…» Дальше шла реклама каких-то тренингов.

Лев оторвал взгляд от необычного текста, огляделся и только теперь обратил внимание на странную дверь в трех шагах от него. Он действительно проходил мимо нее уже много раз, но так и не подумал зайти. Слева от нее был тот самый злосчастный бизнес-центр, куда он уже раза три совался. Справа начиналось другое здание со стеклянными витринами, а эта одинокая дверь на их фоне выглядела просто как нелепый антиквариат. Она была сделана из пожелтевшего дерева, с тускло блестевшими, большими круглыми латунными шляпками гвоздей или заклепок, с позеленевшей от времени головой какого-то хищника, отдаленно напоминающего льва, держащей в зубах массивное бронзовое кольцо вместо ручки.

Мимо прогрохотал трамвай, на несколько секунд осветив фарами эту стену, и Лев наконец разглядел, что это крыло здания было окрашено чуть более светлым оттенком краски, словно неизвестный маляр намекал, что эта дверь и пространство вокруг нее относятся вовсе не к бизнес-центру, а скрывают за собой совсем другое заведение. Конечно, никакого отдельного номера дома тут не висело, иначе бы Лев давно его заметил. Он, похоже, тут уже все дома наизусть выучил. Но если это было не то, что ему нужно, то где же оно вообще еще могло быть?

На двери тускло блестел какой-то небольшой металлический прямоугольник. Лев подошел поближе. Маленькая латунная табличка прожила явно длинную и сложную жизнь. Она была не только жутко потерта, но и вообще где-то потеряла отколотую нижнюю часть. Выгравированную на ней надпись в сумерках прочитать было невозможно. Он достал смартфон и подсветил себе экраном.

«У чего… или у кого?» – шепотом спросил Лев сам себя. Ответ на этот вопрос явно находился на потерянной части.

Он недоуменно огляделся. Открывать отель в таком месте казалось ему полнейшей глупостью. Место, хоть и находилось недалеко от Садового кольца, но определенно было не самым туристическим. Даже вездесущих китайцев, наводнивших в последнее время столицу, тут не наблюдалось вообще. Мало того, что случайных приезжих в этом районе днем с огнем не сыщешь, так еще с такой вывеской и адресом гостиницу вообще было невозможно найти. Создавалось впечатление, что владельцы заведения хотели скорее замаскировать и спрятать свой отель, нежели привлечь постояльцев.

Лев посмотрел на часы. Он все-таки не опоздал. До назначенного времени оставалось еще целых пять минут. Просто так ломиться в эту дверь было почему-то страшновато, хоть в отель вроде и положено входить без стука. Но он же не гость… да и эта странная ручка напомнила ему что-то из старых фильмов, поэтому Лев, вместо того чтобы попробовать открыть дверь, помялся еще минуту на пороге, потом взялся за кольцо и постучал им три раза по металлической пасти. Проходящая мимо пара с удивлением посмотрела сначала на него, а потом, прищурившись, попыталась разглядеть вывеску.

Дверь неожиданно открылась. Лев, все еще державший кольцо в руке, чуть было не упал от неожиданности. На пороге стояла темноволосая кучерявая женщина лет сорока, одетая в строгую белую блузку и строгую длинную темную юбку до пят. Она недоуменно оглядела Льва с головы до ног.

– Я на собеседование, – неуверенно сказал он.

– А… да… точно. Ну проходи. – У него создалось впечатление, что женщина с трудом вспомнила, о чем вообще идет речь. Она посторонилась, пропуская его внутрь.

Уютно прятавшийся в полумраке холл отеля оказался неожиданно большим. Ориентируясь на обозначенную снаружи на стене границу, Лев ожидал увидеть внутри что-то совсем камерное, но только это помещение было размером, наверное, со всю его квартиру. Он плохо разбирался в стилях интерьера, но тут первым в голову приходило слово «винтаж». Приглушенный желтоватый свет и еле заметный запах то ли сандала, то ли еще каких благовоний сразу создавали странное ощущение тепла и комфорта. Особенно после заснеженной февральской улицы.

Стены помещения напомнили ему перевернутый набок бильярдный стол. Они были покрыты зеленой матовой тканью точно такого же оттенка, который можно встретить только на столах в казино или бильярдных, а их нижняя часть состояла из сплошной полосы потемневших от времени деревянных резных панелей. Шикарному и необычному паркету с узорами из нескольких видов древесины позавидовали бы многие музеи. Судя по стертости половиц, им было никак не менее полувека, но все они были на месте и лежали идеально ровно. Чуть левее вдоль стены располагалась классическая стойка ресепшена из желто-коричневого дуба. Напротив нее, возле небольшого резного журнального столика, стояли два деревянных кресла с полукруглыми спинками и зеленой, в цвет стен, обивкой. По обе стороны от ресепшена были закрытые двери, ведущие во внутренние помещения. Через прозрачные стекла ближайшей Лев разглядел чей-то рабочий кабинет.

Интуитивно он все-таки ожидал здесь почувствовать запах крепкого табака. Уж больно это место напоминало ему типичный английский клуб из советского фильма про Шерлока Холмса. Именно в таких помещениях собирались джентльмены, и вели неспешные беседы, попыхивая трубками или сигарами. Однако эта комната пахла не официально. Как-то даже по-домашнему.

На противоположной от Льва стене находилась точно такая же входная дверь, как и та, через которую он только что вошел. «Наверное это выход во внутренний двор», – подумал он.

Хозяйка почему-то стояла рядом и молча пристально смотрела на его лицо, следя за взглядом. Как только он рассмотрел противоположный вход, она еле заметно улыбнулась и наконец закрыла за ним дверь. Все внешние звуки, доносившиеся с улицы, сразу как отрезало. «Вот это звукоизоляция!» – с завистью подумал Лев. В отеле стояла прямо-таки неприличная для Москвы тишина. Слух не тревожило ни тиканье часов, ни жужжание вентиляторов.

Женщина подняла руку ко рту, и шуршание ткани ее белой блузки было единственным, что нарушило звенящую тишину. Она тяжело и протяжно зевнула.

– Я могу и завтра зайти, если уже поздно, – из вежливости на всякий случай сказал Лев.

– А… нет… – Хозяйка еще раз зевнула и протерла мизинцами уголки глаз. – Извини, просто не проснулась еще. Сколько сейчас?

– Половина одиннадцатого, – растерянно ответил он.

– Черт бы побрал этот общественный транспорт, – загадочно пробормотала женщина. – Да ты, проходи, – и она показала рукой на дверь со стеклянными вставками.

Посреди небольшого кабинета царствовал массивный темный старинный письменный стол, занимая большую его часть. Для людей оставалось два небольших пятачка по сторонам этого монстра. Один был занят огромным кожаным креслом хозяйки кабинета. Второй, где полагалось находиться посетителям, умудрился вместить в себя еще коричневый кожаный диван, журнальный столик с пустым коньячным бокалом и переполненной пепельницей и резной старинный стул, стоящий прямо возле стола. Вот здесь как раз в воздухе пахло старым ароматным табаком, но не сильно. Курили здесь несколько часов назад.

Женщина прошла на свое место и тяжело приземлилась в скрипнувшее кресло. Открыла ящик стола, не глядя достала оттуда лист бумаги и положила его перед Львом. Он невольно обратил внимание на черно-багровый лак на длинных ухоженных ногтях и на большой серо-стальной перстень с непонятными узорами и письменами.

– Это анкета. Заполни пока. Я вернусь минут через пятнадцать.

Хозяйка опять зевнула, прикрыв рот рукой, и на ее запястье сверкнул какими-то замысловатыми подвесками широкий кожаный браслет. Чем-то она напоминала цыганку. Такие же темные глаза, иссиня-черные кудрявые волосы и большой нос с горбинкой. Только кожа была совсем белой, а вовсе не такой смуглой, как у цыган, да и одета хозяйка была слишком скромно. Только необычный маникюр, перстень с браслетом да какой-то амулет, скрывавшийся за вырезом блузки, разрушали внешний образ этакой строгой «классной дамы» с дореволюционных картин.