Дед-итальянец обожал ее. «E cosi libera! Она такая резвушка!» – любил говорить он. Слыша задорный смех Джоан, Розмари мечтала о том, что, повзрослев, дочь станет выступать на театральных подмостках. С восьмилетнего возраста ее собирались учить игре на фортепиано.

Во второй половине того дня Джоан играла около дома одна: Фрэнки отправился в гости к жившему по соседству другу, а Мэри – на спортивный матч. Неожиданно она заскочила в дом со словами: «Я заметила еще одну машину. Пойду отнесу им печенье!» Схватив лежавший в прихожей рюкзачок с двумя коробками печенья, она вылетела обратно на улицу: «Пока, мамуль, я сейчас!» Розмари помнит, как развевались забранные в конский хвост волосы Джоан, сбегавшей по ступеням крыльца во двор дома и исчезавшей на улице.

По рассказу соседки, примерно десять минут спустя она услыхала упорный лай своего пса по кличке Бузер. Джоан любила гулять и играть с Бузером, а тот обожал ее.

Розмари не очень обеспокоило то, что дочь не вернулась домой сразу же. «Наверное, она зашла в гости к живущей по соседству подружке Тамаре», – подумала она. В их районе было принято запросто заходить в гости к знакомым, и общительная девочка могла всегда найти себе компанию. Заволновалась Розмари около 16.45, когда к ним пришла учительница музыки, чтобы позаниматься с Мэри, но виду не подала, чтобы ее тревога не передалась детям. В конце концов, их район считался спокойным и безопасным: неподалеку жили пастор и агент ФБР.

Она начала обзванивать соседей. Джоан нигде не было, и никто ее не видел.

Примерно без десяти шесть с работы вернулся муж Розмари Фрэнк Д’Алессандро, и она сообщила ему, что Джоан пропала. Фрэнк работал системным аналитиком и был от природы немногословным и методичным человеком, но Розмари сразу увидела, как он внутренне встревожился и напрягся. «Надо позвонить в полицию», – сказала она ему. Фрэнк согласился и позвонил. Потом он взял с собой Фрэнки и Мэри и отправился объезжать район в поисках Джоан. Они исколесили все окрестности, но не нашли ни ее саму, ни кого-нибудь, кто ее видел.

Тогда Розмари решила отправиться на поиски сама. Фрэнк не захотел пойти вместе с ней. Она вспомнила, как, выбегая из дому, Джоан сказала что-то про «еще одну машину» на Сент-Николас-авеню и про то, что хочет отнести туда последние оставшиеся у нее печеньки. Это была машина Макгоуэнов. Джозеф Макгоуэн преподавал химию в старших классах школы Тэппэн Зи в Оранжбурге, расположенном почти на границе штата Нью-Йорк. Он жил в доме, который принадлежал его матери Женевьеве, вместе с ней и ее мамой, то есть своей бабушкой. В тот день в государственных школах занимались, и, судя по всему, учитель должен был вернуться домой с работы как раз тогда, когда Джоан заметила его машину.

Розмари не хотелось выходить в одиночку, и скрепя сердце она взяла с собой Фрэнки. Вместе они прошли по Флоренс-стрит и свернули на Сент-Николас-авеню. На часах было десять минут седьмого. На первом справа угловом участке стоял обшитый двухцветным сайдингом двухэтажный дом Макгоуэнов с гаражом на две машины, к которому вела подъездная дорожка.

Они поднялись по ступенькам на крыльцо, и Розмари позвонила в дверь. Фрэнки она велела оставаться на улице.

Дверь открыл Джозеф Макгоуэн, выглядевший так, будто только что принял душ. В руке у него была тонкая сигара, которую Розмари сперва не заметила. Она не была знакома с этим 27-летним холостяком, но «дети говорили, что он очень приятный человек».

Розмари прошла в прихожую: ей захотелось оказаться там, где, как она понимала, совсем недавно была Джоан. Ее уже охватило некое зловещее чувство. Женщина представилась и спросила: «Вы видели мою дочку Джоан? Девочка приносила сюда благотворительное печенье».

«Вообще не видел», – с безразличным тоном ответил он.

И в этот момент Розмари почувствовала, как все внутри нее оборвалось.

«Я стояла в прихожей и вдруг заметила, как у его дома остановилась большая пожарная машина. Мы же звонили в полицию, и, когда я поняла, что они так на это отреагировали, до меня дошло, что жизнь моя с этой минуты изменится безвозвратно».

Розмари была потрясена реакцией Макгоуэна, вернее, ее отсутствием. «Я стояла в этой прихожей со слезами на глазах, а он смотрел на меня совершенно безучастно. Увидев слезы на моих щеках, поднялся по ступенькам ведущей наверх лестницы и встал там со своей сигарой, дожидаясь моего ухода. По пути домой я поняла, что ему известно, что произошло с Джоан».

После того как полиция опросила Розмари и Фрэнка у них дома, на поиски Джоан поднялся весь район. Участвовать в них вызвались бойскауты и Джозеф Макгоуэн. Сотни людей разбились на небольшие группы и прочесывали все дома, приусадебные участки, мусорные баки и помойки, леса и парки в Хиллсдейле и соседних городках. Полиция привезла розыскных собак. Несколько человек отправились на пожарной машине, которую видела Розмари, искать Джоан на водохранилище у озера Вудклифф.

Примерно в 21.20 в доме Розмари и Фрэнка появились священник из церкви Иоанна Крестителя и полицейский кинологический расчет с немецкой овчаркой. Розмари дала служебной собаке понюхать нестираную одежду Джоан, после чего расчет отправился по окрестностям. Женщину не оставляло ощущение, что пес понял, что происходит, и глубоко сочувствует ей и Джоан. Полицейские с собакой тщательно изучили путь к дому Макгоуэна, территорию вокруг него, входную дверь и ворота гаража, но нигде ничего не нашли.

Известие о пропаже и поисках девочки распространилось моментально, и район заполонили газетные и телевизионные репортеры. По замечанию самой Розмари, такого рода вещи в Хиллсдейле не случались никогда. Она регулярно разговаривала с прессой в надежде, что объявится кто-то, кто что-то заметил. Ее основным воспоминанием об общении со СМИ стало ковровое покрытие лестницы, которое грязная обувь журналистов превратила из бежевого в темно-серый.

В тот вечер чувство мучительного беспокойства сделало обстановку в доме семьи Д’Алессандро почти невыносимой. Фрэнку было свойственно впадать в ярость от огорчения. Накануне мужчина взорвался из-за отсутствия подарочной упаковки для пасхального подарка. «Он мог быть тихим и спокойным на протяжении долгого периода времени, а потом моментально и полностью измениться, – вспоминает Розмари. – Он хорошо зарабатывал, но был необщителен, и наши отношения так никогда и не стали по-настоящему задушевными».

Начальник полиции Хиллсдейла Филип Вариско проводил отпуск во Флориде, когда ему доложили о пропаже девочки. Для такого городка и для такого руководителя отсутствие шефа полиции на месте трагедии было бы делом немыслимым, и он помчался домой. Скончавшийся в 2012 году в возрасте восьмидесяти девяти лет Вариско был настоящим профессионалом. Чтобы максимально повысить личную эффективность и эффективность работы своих людей, он прошел курс повышения квалификации в Национальной академии ФБР в Куантико.

На следующий день Вариско приехал к семье Д’Алессандро. Он застал Розмари сидящей на крыльце дома. Понимая, что удачный исход маловероятен, Вариско сообщил ей, что взял расследование под личный контроль, и твердо заверил, что будет сделано все необходимое и возможное. Он попросил фотографию девочки для публикации в газетах. Розмари сняла со стены в коридоре фото Джоан в школьной форме, вынула его из рамки и вручила ему.

Фрэнк сказал журналистам, что если похититель Джоан вернет ее целой и невредимой, то он лично будет ходатайствовать перед властями об отмене уголовного преследования. В одном из телеинтервью Розмари рассказывала репортеру Вику Майлзу о том, что за необыкновенный и всеми любимый ребенок Джоан, и умоляла вернуть ее домой. Много лет спустя одна из одноклассниц Джоан сказала Розмари, что до сих пор хранит живое воспоминание о телепередаче, в которой мама просит возвратить ей дочурку. Всего лишь двумя месяцами ранее женщина ни с того ни с сего подумала, насколько ужасным и мучительным событием стала бы для нее смерть кого-то из ее детей.