– Мой милый друг, если ты серьезно надумал стать поэтом, для начала посоветую тебе больше интересоваться поэзией Колизеев литературы, анализируй их произведения. И пиши, пиши, пробуй свое перо, потому что поэзия – это сила выражения чувств и мыслей, состояния души словами в образности лирического начала.

– Гузель, именно это я и имел в виду. Ты видишь, что я написал в конце стихотворения? – нетерпеливо произнес парень, выслушав тираду.

Стихотворение заканчивалось предложением «Я тебя люблю!» Рядом красовалась красная роза, и весь белый лист был усыпан мелкими алыми розочками.

– Ильдар, честно говоря, я отнеслась к стихотворению весьма объективно. Так эти строки адресованы мне? Ты признаешься в любви? – осознание этого осенило девушку.

Молодой человек кивнул. Гузель молча повернулась и, держа в руке лист бумаги, зашагала по дороге. Ильдар в два шага догнал девушку. Теперь они оба молчали. Гузель не знала, что и сказать. На полпути до дома она все же спросила своего друга:

– Ильдар, а разве у мимозы бывают шипы? – перед глазами девушки все еще стояли строки из стихотворения юноши «…В сердце раны, как шипы мимозы…»

– Нет, – усмехнулся он собственному промаху.

«Да, не на ту запал», – можно было прочитать в его растерянном взгляде.

      Сгущались сумерки. На темном бархате неба мерцала желтым пятном луна. Чем ближе друзья приближались к дому, тем сильнее росла в подсознании девушки уверенность, что им с Ильдаром больше не стоит встречаться. Гузель любила другого человека. «Не стоит обнадеживать молодого человека». Всю дорогу она думала, как сказать ему об этом. Наконец, молодые люди подошли к дому Гузель. К тому времени она была готова к серьезному разговору.

– Гузель, ты так и не сказала, тебе понравилось стихотворение?

– Конечно, очень понравилось. Мне еще никто не посвящал стихотворений… – и, взяв его за руки, она решилась. – Но, Ильдар, ты сам не веришь в то, что написал.

Девушка имела в виду выражение: «Я тебя люблю». Пытливо взирая в серые глаза молодого человека, она не выпускала его рук из своих: ждала ответа. Они стояли близко друг к другу – опасная близость.

– Нет, – сдался «дон Жуан».

Гузель облегченно вдохнула.

– Я так и знала, – возвращая ему стихотворение, произнесла она. – Надеюсь, ты больше не будешь делать таких глупостей?

– Каких глупостей? – улыбнулся Ильдар, лаская взглядом девичьи губы.

Его крепкие руки теперь крепко держали девушку за талию. «Какая непредусмотрительность с моей стороны. Вот так попалась!»

– Я хотела сказать тебе, что нам не надо больше встречаться. Ильдар, останемся просто друзьями, – наивно было предполагать, что влюбленный Ромео сейчас отпустит ее.

Надо было выкручиваться из создавшейся ситуации. И девушка отчаянно старалась выбраться из цепких объятий парня, но тщетно. Его губы впились в ее долгим поцелуем.

– Отпусти меня, нам незачем больше встречаться, – просила девушка своего искусителя.

– Я не хочу тебя терять, – прошептал Ильдар.

И так крепко сжал хрупкую миниатюрную девушку в объятиях, точно хотел вобрать ее внутрь себя.

– Ильдар, отпусти, пожалуйста, мне больно, – еле проговорила Гузель, задыхаясь от железных тисков.

Ильдар пришел в себя:

– Извини, я не хотел причинить тебе боль.

Теперь во власти его ладоней оказалось обрамленное волнистыми волосами личико.

– Ильдар, пойми, мы не можем больше с тобой встречаться. Не хочу оказаться в числе твоих мимолетных развлечений.

– Я знаю, – говорил взгляд серых глаз.

И вновь его губы овладели девичьими. Гузель, что есть силы, стойко выдерживала эту пытку, чтобы не поддаться власти соблазна, не ответив на страстный поцелуй. Она больше не могла сопротивляться: парень был сильнее. Потому просто ждала, когда Ильдар успокоится. Стоическое упорство и сила духа девушки возымели действие: молодой человек пришел в себя.

– Ильдар, тебе лучше уйти, – решительно произнесла Гузель, глядя в упор на молодого человека.

С минуту юноша стоял как вкопанный. Осознание того, что не смог заполучить заветную дорогую игрушку поставило его перед фактом действительности. Он болезненно осознавал эту реалию. Гузель была первой, кто его отверг.

Медленно приходя в себя, парень зашагал прочь от дома своей возлюбленной. Она смотрела ему вслед. «Неужели, я стала такой безжалостной? Мой друг был так дорог мне… Зачем он так поступил?»

Гузель глянула на ночное небо: в вышине весело ободряюще подмигивали звезды, а полная луна, озаряя тусклым белым светом, казалось, смеялась над этой утратой.

С Ильдаром они не виделись уже десять дней. Парень больше не звонил и не приходил. Гузель и мысли не допускала, что будет «играть» с этим «мальчиком», всем сердцем любя Диму. «Любовь-морковь» могла предать истинную любовь. На мимолетное увлечение друга она отнеслась как к очередному капризу «дон Жуана». И потому не то, чтобы не обиделась, а приняла порыв страсти молодого человека снисходительно. Но чем быстрее бежали друг за другом дни, тем сильнее на сердце девушки становилось чувство какой-то необъяснимой тревоги: тревожили мысли о внезапно исчезнувшем из ее жизни закадычном друге. «Только бы он не натворил глупостей после случившегося!» Никаких вестей от Ильдара не было, и терзавшая тревога начинала зиять раной в груди, словно жизнь ее друга была в опасности.

Раздираемая сомнениями, на десятый день их разлуки Гузель отправилась в участок милиции, где работал Ильдар. Молодой человек удивился приходу девушки. Какой поразительный контраст представляли они при встрече: Гузель – сама невозмутимость и непринужденность, Ильдар… «Как Ильдар изменился за это короткое время». На нем лица не было. Гузель, заметив его новые погоны и, чтобы приободрить друга, поздравила новоиспеченного капитана милиции, как ни в чем ни бывало чмокнув его в щеку. Ильдар нахмурился, не успев отвернуться от запечатленного невинного поцелуя.

– У-у, – потянула кокетка. – Какие мы стали обиженные. Товарищ капитан, на Вас это совсем не похоже.

И пропела веселую песенку про капитана, как бы дразня юношу:

Капитан, капитан, улыбнитесь,

Ведь улыбка – это флаг корабля.

Капитан, капитан, подтянитесь:

Только смелым покоряются моря.

Веселый мотив песни возымел действие: Ильдар улыбнулся.

– Гузель, как хорошо, что ты пришла. Сам я не посмел к тебе явиться.

Он стоял совсем близко. Серые глаза молодого человека были полны грусти. В комнате молодые люди были одни.

– Ильдар, тебе плохо? Я могу чем-нибудь помочь? – спросила девушка, коснувшись ладонью его груди в области сердца.

Парень кивнул, и ладонь его руки легла поверх девичьей:

– Тебе я могу во всем признаться: ты всегда была моим другом. Гузель, я умираю…

Наступила гробовая тишина. «Я не ослышалась? Этот здоровый, полный жизненных сил молодой человек собирается уйти из жизни?» Но взгляд отрешенных серых тусклых печальных глаз, полный грусти и сострадания подтвердил сказанное.

– Что?.. – еле вырвалось у Гузель, остальные слова застряли в горле.

Непроизвольно она сжала рукой его плечо.

– Сифилис, – сказал парень коротко.

Страшное слово пронзило сознание.

– Ильдар, ты уверен? – выдавила девушка, не веря услышанному.

– Анализы подтвердили.

– Но мы живем в XXI веке. Болезнь, насколько мне известно, излечима…

– Гузель, она неизлечима. Когда чувствуешь и осознаешь, разрушается каждая клетка твоего организма – это невыносимая боль, адские муки и страдания, – сколько горечи и осознания безысходности было в сказанном.

Девушка обняла друга. Что такое физические муки по сравнению с душевными? «Могу ли я облегчить его страдания?»

– Ильдар, я с тобой. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

Молодой человек тихонько отстранил девушку:

– Гузель, неужели, ты меня не боишься после того, что я сказал?

В ответ она отрицательно тряхнула кудрями. Теперь парень обнял Гузель.