Гомон птиц, звон отъевшихся за лето мух, блеяние овец… Звуки детства из деревни, где жила наша с Толиком бабушка. Захотелось на улицу.

Ставни окна открылись без скрипа. Давно я не видела таких старинных оконных запоров, да и ставен тоже. Около хозяйки копошилось кур двадцать, не меньше. За оградой паслись корова и телёнок.

– Доброе утро, – сказала я негромко, но женщина услышала. – Хотела вам деньги отдать и заказать яйца. Нам нужно штук тридцать. Десять для яичницы на завтрак, остальные в дорогу. Найдется у вас столько?

Обрадованная хозяйка высыпала остатки корма на голову ближайшей курицы.

– Да за хорошую цену, милая, у меня много чего найдется. Уже иду.

Достав из дорожной сумки пакет с принадлежностями для умывания и кошелек, я вышла в коридор и столкнулась с хозяйкой. Я тут же стала отсчитывать деньги за ночлег, ужин и завтрак, а хозяйка, сунув деньги в карман фартука, приложила палец к губам.

– Тихо, иди за мной. Я такого никогда не видела, только слышала, что случается.

Мы пришли на сеновал. На копне, укрывшись одеялом до подбородка, спала Анна. Волосы выбились из косы и прядями извивались на подушке. Выглядела Анна земным ангелом и была необыкновенно хороша. Но хозяйка позвала меня не умиляться, а удивляться.

Над подушкой, в волосах Анны спал серый хозяйский кот, у левого плеча две мыши. В ногах тихо похрапывали оба злобных пса. Чуть выше, на деревянной лестнице, ведущей на второй ярус сеновала, кемарили пять голубей и неизвестная мне яркая птица, а под лестницей, свернувшись клубком, недвижно лежали две змеи.

Хозяйка протянула мне двести рублей.

– С блаженных денег не беру.

– Не поняла…

Женщина нагнулась и зашептала мне в ухо:

– Полудикие и дикие звери, а у нас других не водится, могут мирно спать только с блаженными. Она Берегиня, подруга твоя.

Мне стало не по себе, и от этого я выдала дурацкую шутку:

– А я думала вы их опоили чем-нибудь.

Хозяйка оглядела меня с жалостью.

– Больше думай о духовном.

«Не раньше первого января две тысячи двадцатого года», – напомнил о себе оранжевый бухгалтер. – «До этого времени мы зарабатываем деньги, без перерыва на благотворительность».

– Спасибо большое за совет, – я смотрела в сторону. – Но сейчас некогда, самой нужно ставить на ноги сына и брата.

Женщина усмехнулась.

– Ой, какие слова громкие. Но учти. Человек предполагает, а судьба располагает. Сварганить яичницу с колбасой или зажарить омлет на сливках?

Очень, очень люблю покушать. Ценю вкус еды, разбираюсь в совместимости продуктов и диетах. Но хорошей колбасой в доме не пахло, это я поняла еще вчера.

– Колбаса домашняя? Только честно.

– Магазинная. Своя будет через месяц, рано еще животину забивать, а с прошлого года все поели, – извинилась хозяйка.

– Тогда омлет на сливках.

После завтрака Кирилл сел на заднем дворе, где у хозяйки был огорожен просторный выгон, и зарисовывал лениво пасущуюся живность. Овцы с барашками, четыре козы и трое поросят, привязанных за ногу.

«Лично мне кажется, что это не рисовать нужно, а снимать на видеокамеру. Зря ты на ней сэкономила, не подумала, что много в пути встретится много интересного. А романтичные воспоминания – часть твоей жизни. Без фиксации приятных моментов, они забываются и становится скучно». – Чуть ли не впадал в истерику бирюзовый голос.

«Зато мы сэкономили! – настаивал Оранжевый. – Барашков и ёлочки-лиственницы можно снять и на телефон». «Ах, на телефоне качество не то, нет глубины и атмосферы», – продолжал сокрушаться Бирюзовый.

Толик мылся на заднем дворе в самодельном душе с пластиковыми стенками. Анна, устроившись рядом с хозяйкой на скамейке под окнами, разговаривала с нею о травах. Дикий серый кот лежал рядом с Анной на лавке, урчал от удовольствия, делая вид, что все понимает.

На дворе благоухало бабье лето, хотя здесь оно наступило в начале августа. Сильно пахло близким лесом и скошенной травой. В саду за домом ветки смородины гнулись от тяжести ягод. Ярко желтыми кистями хвалилась облепиха. У каждой яблони был свой оттенок яблок, от ярко-зеленого до темно-красного.

Десяток клумб по всему двору радовали глаз охапками цветов, большая часть из которых были лечебными травами. Посередине одной из клумб в облетающих васильках, серели стрелы непривычного растения, обсыпанного колокольчиками со специфичным аптечным запахом. Ярко-фиолетовый бадан в пожухлых листьях рос в ковре желтоватого баранца.

А по периметру загона боярышник переходил в бордовый цвет, рядом серебрился подстриженным в шарик багульники; стеной по периметру краснел ягодами шиповник и распластался широкими листьями репейник. В общем, полная благодать.

«От такое-то богатьство да ближе к столице! Но… мечты, мечты», – урчал Болотный голос.

Открыв багажник, я выставила на траву наши сумки и запасное колесо… Следующей была сумка Анны, я взяла ее, и моя рука тут же упала вниз от тяжести. Ничего себе у девушки силушка, вчера она несла свою сумку из машины в машину очень легко.

Сняв плотный плед с основного содержимого багажника, я залюбовалась товаром. Темно-коричневые изогнутые «полена» лежали неровным слоем в три ряда. Захотелось их погладить. Ладонь приятно щекотала шероховатость поверхности добычи.

«Денежки наши, тепленькие», – умилился Оранжевый голос. «Лишь бы нам за него не надавали по шеям», – вставил свои «пять копеек» зелёный трус.

Ощущение в ладони завораживало. Не я одна уверена, что от нашей добычи идет особая энергетика, тепло, сила…

– Что у вас там такое? – Анино любопытство были искренно женским. – Что можно было найти ценного среди сопок? Неужели вы черные археологи?

– Нет, не археологи. – Я повернулась к Анне. – И ничего противозаконного и опасного мы с собой не везём. Пойдем Кирилла уговаривать, нам минут через двадцать нужно выехать, а он весь в творчестве.

Анна всмотрелась в лист большого блокнота. На рисунке хутор выглядел иллюстрацией к русским народным сказкам.

– Интересно. – Покачала головой Анна. – В классическом стиле. Похоже на иллюстрации к сказкам у Билибина.

Что именно рисовал Кирилл, меня мало интересовало. Я видела его светлые волосы, открытую загоревшую шею, широкие плечи, сильную спину под трикотажем белой футболки, сосредоточенный профиль тонкого лица и четкие движения сильных рук.

– Очень красиво, – сдавленно прокомментировала я, чувствуя, насколько банально звучит моё замечание.

Обернувшись, Кирилл улыбнулся Анне, а на меня лишь покосился.

«Урежь его долю в распределении добычи, – посоветовал Оранжевый голос. – Сразу будет магнитной стрелкой поворачиваться не только на твоё появление, но и на голос». «Любовь не купишь», – томно заметил Бирюзовый романтик. «Любовь – да, – согласился Болотный. – А вот внимание, если девушка-женщина симпатичная, при деньгах и вкусно кормит – обязательно». «Безнадёжный циник!» – обиженно всхлипнул Бирюзой голос.

Показывая всем видом пренебрежение к факту побега Анны, Лёнчик ни на минуту не собирался прекращать её поиски. Тем более до странности удачно сложились обстоятельства – он свободен во времени и в средствах, Аристарх дал ему карт-бланш на любые действия вне Зоны «Топь» для поставок нового биологического материала.

С генералом ему обсуждать возвращение или наказание Анны не хотелось. Незачем. Он и сам уже давно, года три, как не идиот, а даже уникум.

За сутки, прошедшие после побега Анны, Лёнчик выяснил, что по ближайшей к воинской части дороге проехало всего пятнадцать автомобилей. Из них десять принадлежат нефтяникам, четыре – гостям из города и только один – кроссовер марки «Мерседес» был с номерами «69», которые обозначают город или область Тверь.

Но эта машина меньше всего под подозрением, слишком она броская – и марка, и номера. На таких не сбегают, боясь засветиться.

Ещё мимо прошли два стада оленей, которых перегоняли на новые пастбища якуты, но их Лёнчик в расчёт не принимал.