<p>

Он погладил пергамент. Надо же, его первый трофей из-за Грани. А «Кровь мага» он как-нибудь сварит, ведь он оказался вовсе не бездарностью. «Дай Мерлин, не последний», — шепнул кто-то внутри, но теперь ему было не страшно, и он только шикнул на ту свою часть, чтобы замолчала, и она послушно замерла. Какая разница, чья она. Какая разница, если он теперь знает самое главное — хоть кто-то получил кусочек справедливости. От осознания этого стало легче дышать. «Sapientia et iustitia» — проступило над дверной аркой, когда он выходил. «Мудрость и справедливость» — он найдет это потом, а пока Гарри даже не заметил надписи — девиза Певереллов, той ветви, что пошла от Игнотуса. Пока перед ним расплетались только ветви осеннего сада, откуда-то пахло яблоками… Он словно очнулся. Осень? Сколько же его не было? Надо послать сову! * * * Стоило ему сомкнуть глаза ночью, как они пришли к нему — оба. Хотя Снейп предпочитал держаться от него как можно дальше, ему все равно пришлось ответить на все вопросы, правда, их у Гарри к этому времени оставалась всего пара-тройка. Больше всего он говорил с мамой, которая, как оказалось, и сама не знала, кем на самом деле была. Об изысканиях Гарри с большим интересом и даже ни разу не перебив слушал и Снейп. «Не иначе, влияние мамы его сдерживает», — подумал Гарри и тут же получил в ответ, что некоторые мыслящие индивиды способны ради важной информации отойти от стереотипов и забыть на время о вражде — в отличие от кое-кого, до сих пор не научившегося элементарнейшей защите сознания. «Поверь, Лили, я сделал все, что мог, но твой мальчишка должен был меня ненавидеть, а потому — какая там могла быть учеба?» «Какая и вражда, профессор. Как это все было глупо. Глупо, грустно, неправильно!» «Идиотски». «Точно». «Вы согласились со мной, Поттер?» Почему-то в этой фразе Гарри послышалась улыбка? Ночь была достаточно долгой, чтобы обсудить все. Оказалось, не так этого было и много. * * * Он возвращался. Нет, Гарри далеко не сразу и не особенно легко принял такое решение. Только когда получил два ответа и один вопиллер, понял, что так правильно. Его ждали. Он был нужен. Были те, кто не хотел его потерять, а значит, и теряться не надо. Теперь он знал, кто будет рядом, и знал, чем займется сам. И в курсе о том, кто он теперь, будут очень, очень немногие. Он никогда не будет дрессированной обезьянкой, кивающей на каждое второе предложение Кингсли. Он — молодой темный маг Гарри Поттер-Певерелл. Нет, никаких особых богатств, кроме книг и потрясающих гримуаров, которые мог взять в руки только член семьи. Только дом и земля, но это многого стоило. Гарри Поттер нашел свои корни. А значит, был по-настоящему силен. Хотя бурную встречу, что состоялась в узком кругу на Гриммо, долгое время предпочитал не вспоминать. — Удивительно светлое место, ни за что не подумаешь, что это гнездо некромантов. Но лет десять придется все это разбирать, — оценила Джинни, когда он привел ее в просторный дом из серого камня. — Даже если примешь на работу Гермиону. Идея была гениальной, и вскоре старый дом совершенно не напоминал о былой разрухе: комнаты реставрировались и обставлялись, в коридорах мелькали мантии магов — в семье Уизли у всех руки были на месте, так что работа нашлась и для Рона, и для Джорджа, и для папы Артура. Гермиона же была на вершине блаженства — ее самая большая и искренняя любовь всей жизни — книги — были перед ней, и разбираться во всех хитросплетениях родовой магии было восхитительным пиршеством для ее пытливого ума. Некроманты знали, как снимать самые сложные проклятия крови, так что Джинни, оказавшаяся седьмой, пусть и дочерью, а не сыном, смогла исполнить то, о чем мечтали три поколения Уизли. Вот только плата была назначена довольно интересной — введение в род еще одной пары. О том, кто это будет, вопрос даже не стоял… Сильнее всего это повлияло, кстати, на Рона: у него даже цвет волос изменился, потемнел. И характер словно подменили. «Второй Перси», — попыталась было поддразнить его сестра, но и она оценила, что лучшего управляющего поместьем найти было бы трудно. Нет, он по-прежнему звезд с неба не хватал, но ведь кто-то должен заботиться о земле, на которой стоят их ноги? У Рона Уизли это получилось. Когда Гарри исполнилось тридцать, он заявил свои права на место в Визенгамоте, чем поверг в шок половину магической Британии. Пресса оживилась, но теперь Гарри Поттер умел останавливать людей — нет, не одним взглядом, способы были разные, и было их много, но не переходить границы закона он умудрялся. — Почему? — спросил его Кингсли в первый день его официального возвращения. — Сам уже не помнишь? — улыбнулся Поттер так, что министр почувствовал холодок. — Нет, не имею ничего против тебя, как не имею ничего против текущей политики Министерства, и не намерен вмешиваться. Но руку держать на пульсе буду. Властвуй, у тебя хорошо получается. Пресс-конференцию, тем не менее, дать пришлось. Так сказать, освежить и улучшить память о себе. Зал любезно предоставило Министерство (читай: Кингсли), о чем Гарри не забыл проинформировать участников в самом начале. Долг платежом красен, так что лучше всего не иметь долгов. Красный цвет его не привлекал уже довольно давно. Стоило помощнику Кингсли объявить о начале, как вопросы посыпались один за другим. — Мистер Поттер, где вы были все это время? — Путешествовал. Отдыхал. Учился. — Где успели побывать? — Какие страны вы бы отметили? — Я не мастер рассказа, — скромно улыбнулся Гарри. — Даже маггловский журнал «Вокруг света» сможет порадовать вас куда более интересной и качественной информацией. — Вы были в маггловском мире? — Я в нем провел первые одиннадцать лет жизни, и вы чему-то удивлены? — И как там магглы? — Спросите у них самих, я не особо интересовался. — Каковы ваши дальнейшие планы? — Разбирать наследство Певереллов. Восстанавливать дом и род. — Что вы собираетесь для этого делать? — Вам описать работу мага-строителя или интересуетесь восстановлением рода? Для первого имеются специальные курсы, для второго, полагаю, варианты вам известны. — И все же, какова цель вашего появления? — А просто вернуться уже нельзя? Или магическая Британия — не моя страна? — Претендуете ли вы на титул Темного Лорда? — Только если вы меня ославите, — Гарри ответил как можно ласковее, но у вопрошающего, видимо, что-то случилось с организмом, так что тот предпочел очень быстро покинуть помещение. Гарри удивился только отсутствию Риты Скитер — уж чтобы эта акула прыткопишущего пера, да не явилась, чтобы подлить грязи на его геройскую репутацию? Только потом Джинни узнала, что та несколько лет как уехала. «Просто исчезла, почти как ты, Гарри. Но ведь и хорошо, правда?» Он согласно кивнул. Просто надо будет узнать, кто вместо нее. * * * В перерыве пресс-конференции они столкнулись, и Гарри протянул руку первым.</p>

<p>

— Малфой. — Поттер. Ах, простите, Певерелл, — Драко выдержал паузу, но руку все-таки принял. — Вы уже лорд или еще до… — Я твой должник, Малфой, — перебил его Гарри, и ледяные глаза бывшего недруга расширились от удивления. — И я не шучу. — Я запомнил. Однако, иметь в должниках Певерелла, — Драко усмехнулся. — Звучит заманчиво. Не опасаешься? — Ты забыл нашу любимую фамильную специализацию? — Настолько уже врос? — Эвансы были сквибами по линии правнучки Иоланты Певерелл, если тебе это о чем-то говорит. Драко едва сдержался, чтобы по-мальчишески не присвистнуть. Надо же, Певереллы и по линии матери, и по линии отца! — Так вот где была собака зарыта!.. — Я еще не всех откопал. — В устах некроманта звучит многообещающе, — хохотнул Малфой. — Да, есть чем заняться. — Успехов, — Драко скорчил многозначительное лицо, а потом вдруг резко посерьезнел. — Поттер, ты там был? За гранью? — Неоднократно. И кто тебя интересует? Насколько я в курсе, твои предки еще здравствуют. — Снейп, — коротко выдохнул Драко. — Я… Мы все ему были обязаны. И ничего не смогли сделать. Гарри прищурился. Нервные пальцы, теребящие манжет, напряженный взгляд, готовность к чему угодно… Как знакомо. Надо же. — Я покажу, если хочешь, — предложил он. — В счет долга. — Ты встречался… Гарри кивнул. — Согласен. Только тогда считай не одного меня. — Только твою семью, Малфой. Это личное. * * * Это был новый мир, похожий и не похожий на старый. Он побывал в школе к большой радости совсем постаревшей Минервы МакГонагалл — каким игрушечным ему там все показалось! «Как в прошлой жизни», — подумалось вдруг. Хотя это же и была прошлая жизнь. В этом мире не было настоящих врагов. Они закончились очень быстро после того, как он слил воспоминания в Чашу Памяти у Малфоев. Да, лазейку в клятве о неразглашении он оставил сам, слишком хорошо понимая, что если уж он был так одержим, и Драко почти так же, это будет важно для многих. Малфои ничего не могли рассказать только про его мать. А остальное они использовали по полной — недаром Гарри начал получать письма от бывших сокурсников-слизеринцев — всего лишь вежливые признания его имени и статуса, но если внимательно читать, во всех можно было найти и кое-что другое. Враги словно растворялись в небытие, и в конце концов их не осталось. «Пока не осталось», — сказал сам себе Гарри. Друзья, те немногие, кто его действительно ждал, всегда оставались с ним. Можно было просто жить своими интересами — хватит с них подвигов. Можно и нужно спокойно осваивать этот мир и держать на контроле такие перегибы, как появление очередного Темного Лорда. Просто жить совершенно не скучно, а если кому вдруг начинает так казаться, достаточно бодрого шлепания босых подошв, а затем устраивающегося на коленях шилопопого потомка, порой до безобразия напоминающего тебя самого в те чудесные или не совсем чудесные годы. — Папа, а про то, как тетя Гермиона была кошкой, ты расскажешь? Розе уже рассказывали, а она нам не хочет!</p>