— Не думай об этом, — оборвал его Чонгук.

— Ха. Можно подумать, ты сам не думаешь, — Тэхён повернулся к парню, всматриваясь в напряженный профиль. — Думаешь, ведь так? Постоянно. Каждый раз, когда смотришь на меня, вспоминаешь.

— Прекрати.

— Ты не говоришь об этом, но я знаю. Ты думаешь, что я не был бы в таком состоянии, если бы ты не находился в криокамере все сражение, что я не оказался бы на передовой, если бы не помчался за тобой.

Тэхён видел, как нервно сглотнул Чонгук, отворачиваясь, как сильно сжал свой бокал.

— Но дело в том, Гук, что ничего бы не изменилось. Я бы все равно оказался на передовой, все равно бы закрыл вас всех тем блоком, потому что у меня, черт возьми, были эти способности, а у тебя — нет!

Тэхён не хотел говорить об этом, о том моменте, когда, казалось, его мозги просто превращались в желе под ударом твари, которая вытягивала из него всю душу. Боль была настолько ослепительной и нереальной, что стоило немалых трудов остаться в сознании. Она прожигала, испепеляла его изнутри, погружая в дикий страх и настолько беспросветное отчаяние, что рассудок ломался, превращаясь в ничто. Тэхён и сам не знал, как ему удалось выдержать. Врачи и ученые потом сказали, что у него какая-то уникальная способность мозга, но это уже было потом. После того, как он увидел ее слабое место, после того, как передал это оставшимся в живых на остальных шаттлах, после того, как рванул вперед и Хосок выпустил весь имеющийся заряд. Перед глазами тогда все расплывалось, от крови шумело в ушах, и соображать было невозможно. Он действовал скорее на инстинктах, чем обдуманно. Если бы в момент взрыва Королевы Намджун не оказался бы в кабине пилотов и не перенял управление, они бы точно разбились, рухнули камнем вниз. Дальнейшее Тэхён помнил плохо, восстанавливал события по рассказам других.

— Не вини себя, — закончил Тэхён тихо. — И отпусти меня, Гук. Я… не стану прежним, понимаешь?

— Хочешь, чтобы мы снова поругались?

— Я хочу, чтобы ты понял! — Тэхён зло сорвался, ударил по подлокотникам кресла, отшвырнув от себя кружку кофе. — Ты тратишь свою жизнь на калеку! Я не восстановлюсь до конца, никогда! В моем сердце какой-то винт, ноги не работают, вся правая сторона к чертям собачьим парализована! О жизни с таким человеком ты мечтал? Очнись, блять!

— Да, — наплевав на его истерику, сухо и жестко произнес Чонгук. Он смотрел в глаза, ни на секунду не давая усомниться в искренности ответа. — Я люблю тебя, сколько раз тебе повторить это?! Каким бы ты ни был — глухим, слепым, без рук или ног, я все равно буду с тобой. Пойми уже это, наконец.

Неизвестно, чем бы закончилась их новая ссора, если бы у Чонгука не зазвонил телефон. Тэхён был даже рад такой передышке. Чонгук неохотно ответил на вызов, все еще слишком взбудораженный очередными разборками.

— Привет. Да. Спасибо. Тебя тоже… Все в порядке. У тебя как?.. Он рядом. Дать его? — Чонгук протянул свой телефон. — Это Ынхёк-хён.

— Ынхёк? — Тэхён быстро взял телефон и включил видеосвязь. — Хён! — радостно махнул он в камеру, когда увидел, что и его собеседник появился на экране. С Ынхёком он не общался уже очень давно и был рад слышать старого друга, который так много ему помогал в свое время. — Привет!

— Йя, Тэхён-а, ты почему не звонишь?! — сразу возмутился мужчина, забавно корча лицо. За его спиной маячили улицы Сеула. Нового Сеула, восстановленного буквально из руин камней, пышного, красивого пуще прежнего, как говорят люди. — Хён же беспокоится!

— Прости-прости, — засмеялся Тэхён, замечая боковым зрением недовольство Чонгука. Его ревность порой не знала границ. — Дела были. Больничные. Ты как? В Сеуле?

— Да. Бэки пригласил. Жаль, что им нельзя сказать, что ты жив. Ты бы видел, как он сокрушается, — выдал Ынхёк чужой секрет. — Мы решили у Чанёля сегодня посидеть. Ты сам как? Чонгук говорил, что тебе лучше стало.

— Ну, я не особенно заметил, — признался Тэхён. — По-прежнему не хожу и все делаю левой рукой. И довожу всех вокруг себя.

— О, это ты умеешь, — повеселел Ынхёк. — Ты вспомни, как надо мной издевался!

— Не помню, не было такого, — отказался Тэхён. Хотя было. Много чего было. Ынхёк нашел его сам после того первого боевого вылета, когда погибла вся команда «SuJu», когда от допросов и разговоров с руководством хотелось кричать, когда никто не мог сказать ему, где Чимин и что с другом. Именно Ынхёк тогда помог ему собраться и начать действовать, пробиться к верхушке, выяснить местоположения Чимина и попасть с ним на одну базу.

— Ащ, ты!

Тэхён снова рассмеялся.

— Чонгук сейчас там меня прибить хочет, да? — Ынхёк взглянул куда-то ему за плечо. Тэхён поднял голову, замечая за коляской Чона. — Эй, Гук. Не ревнуй. Он просто мой надоедливый тонсен.

— Я не ревную, — сухо произнес Чонгук, но ладонь на плечо положил. Тэхён удержался от фырканья.

— Хорошо тогда. С праздником тебя, Герой ты наш! Жаль, конечно, что так вышло с твоими наградами. Ты заслужил их больше, чем кто-либо.

— Ты же знаешь, это последнее, о чем я сожалею, — произнес Тэхён. — Это наша общая победа.

— Я рад, что ты не расстроился из-за такой глупости. Во всяком случае, у тебя есть время спокойно восстановиться без этой суеты вокруг своей персоны.

— Ты прав. Приезжай к нам, как время будет.

— Обязательно. Бэк идет, позвоню тебе на днях, поговорим еще, хорошо?

— Да. Давай. Удачи, хён. И с праздником тебя тоже!

Тэхён помахал рукой, прощаясь. Ынхёк ответил тем же.

— Эй, парни, давайте внутрь. Хоуп звонит! — крикнул из дома Юнги.

— Мы сегодня нарасхват, — пошутил Тэхён, возвращая телефон.

Чонгук молча принял его и засунул в задний карман. Он не выглядел особенно радостным, но и прежней мрачности, смешанной со злостью и раздражением ссоры, не было.

— Мы не договорили, — начал Чонгук.

— Потом, — отмахнулся Тэхён. — Я давно уже не видел остальных, вези меня в дом.

Чонгук спорить не стал, повез его обратно. Уже за порогом можно было услышать громкий смех Хосока и Джина по видеосвязи. На душе сразу потеплело. Зачем нужны эти медали, когда у него была возможность слышать и видеть друзей, которые стали настоящей семьей?

— А вот и он! — первым заметил его почему-то Хосок. Видеозвонок коммуникатора подключили к большому экрану телевизора, отчего видно было хорошо каждого.

Все обернулись к ним с Чонгуком.

— Я. Вы там что, все вместе собрались? — когда Чонгук подкатил его ближе к дивану, спросил Тэхён с улыбкой.

Видеть парней было приятно.

— Да, и почему-то в моей квартире, — сообщил Хосок.

— Привет, Тэхён-а, — поздоровался Намджун, а следом за ним и невеста Хосока, которая отошла на задний план, чтобы дать возможность друзьям быть ближе. — Как ты?

— Хорошо.

— Красавчик! — заявил Сокджин. — Тебе идет красный.

Тэхён отчего-то зарделся.

— Ты засмущался или это изображение глючит? — засмеялся Хосок.

— Замолкни, хён, — шутливо бросил Тэхён.

— Гук-и, а ты чего там прячешься, поближе подойди. Тебя не видно, — вмешался снова Сокджин.

— Вы и так уже мне надоели, — буркнул Чонгук, опускаясь на пол возле ног Тэхёна.

Желание коснуться его волос было непреодолимым. Тэхён не мог удержать себя от невинного жеста и все же скользнул пальцами, как ему показалось, незаметно в волосы парня. Чонгук напрягся сразу, но быстро расслабился и почти прислонился к его ногам. Стало очень тепло.

— Он слишком много времени с Юнги проводит, — покачал Намджун головой. — Такой же ворчливый стал.

Чимин сидел в кресле и молчал, бросая нерешительные, робкие взгляды на Юнги, который находился в противоположном углу. Тэхён перевел удивленный взгляд с одного на другого. Он что-то пропустил?

— В Сеуле через час будут пускать салют. Говорят, шикарное зрелище будет, — сообщил Хосок.

— У вас там виски, что ли, на столе? — заметил Юнги.

— Все-то ты видишь, — покачал головой Сокджин. — Твой любимый, кажется. А где ваш стол?