Бланш, слышишь меня?

Ты сейчас не в том состоянии.

Бланш и не думала его слушать. Она застегнула юбку, надела темно-синюю трикотажную жакетку, не обращая внимания на его протесты. Альбен беспокоился. У Бланш вновь открылся кашель. В последнее время состояние ее легких заметно ухудшилось. Ночами она почти не спала, задыхаясь от непрерывных приступов кашля, длившихся часами, а ранним утром снова уходила, без кровинки в лице. Он умолял жену побывать у врача.

Да зачем это нужно? – говорила она. Что может посоветовать ей доктор Эрвье – отдых и лечение на свежем воздухе, хорошенькое дело! Бланш не собиралась отправлять себя в добровольную ссылку в какое-нибудь унылое заведение для тяжелобольных и стариков. Тогда Альбен заговорил об их домике в деревеньке Сен-Жорж, в Ардеше[9], где они вполне могли поселиться и жить тихо и мирно вдали от Парижа с его бешеным темпом. Как это улучшило бы ее самочувствие! Это было бы самым разумным решением, имел он несчастье прибавить.

Что-что, а разумной Бланш назвать было трудно. Никогда она не была такой. Не в том состоянии… И что дальше? – бросила она. Отдохну, когда перейду в мир иной. Вот, наконец-то она произнесена, эта чертова фраза! Альбеном овладело бешенство. Сколько раз он уже ее слышал. Не меньше, наверное, чем обещаний начать лечение. Жена его – одержимая. Воительница. Рыцарь. Он вдруг подумал, что она так и умрет – с мечом, в самый разгар битвы.

Поверженный, Альбен смотрел, как она выходила. Ни единый довод не в силах был ее удержать, и он это знал. На свете не существовало ничего такого, от чего Бланш отказалась бы из-за своего здоровья. Не начинать же это делать теперь, в ее-то пятьдесят восемь! Три буквы S на ее воротничке – не просто украшение. Они обозначают миссию, призвание, способ существования.

Суп. Мыло. Спасение[10]. Достаточно этих трех слов, чтобы выразить суть ее жизни: приходить на помощь самым обездоленным. Таково кредо организации, в которой она служила вот уже почти сорок лет.

Бланш родилась в 1867 году в Лионе. Отцом ее был француз, матерью – уроженка Шотландии. Детство ее прошло в Женеве. Отец, пастор, умер, когда девочке исполнилось всего одиннадцать лет. Матери пришлось одной поднимать на ноги пятерых детей. В младшей из этой братии – Бланш – рано проявилась натура деятельная и энергичная. Испытывая глубокое сочувствие к страданиям других людей, она постоянно бунтовала против любых форм несправедливости. В школе для девочек, куда ее отдали, она всегда вставала на сторону младших учениц, защищая их от великовозрастных обидчиц, за что ей частенько доставалось. Нередко Бланш возвращалась из школы с содранными коленками, в грязной и порванной одежде. Мать строго ее наказывала, но все было тщетно. Она так и не сумела разглядеть за чрезмерной чувствительностью и воинственностью дочери тот особый дар, что приведет ее к великим свершениям, позволив взять на себя тяжелейшую и благороднейшую из миссий.

Когда Бланш была еще подростком, она очень любила повеселиться. Она прекрасно ездила верхом, каталась на коньках, занималась греблей, обожала танцы. С подругой Лулу они совершили кучу шалостей. «В Бланш определенно есть изящество и бездна энергии», – говорили о ней в семье. Та, которую называли «маленькой светской львицей», казалось, хотела перепробовать все развлечения, которые только могло ей предложить женевское общество.

В семнадцать лет ее отправили в Шотландию, в семью ее матери, которая сочла, что «смена обстановки» окажет на нее благотворное воздействие. На одном из светских раутов она повстречала ту, которую прозвали Маршальшей, – Катерину, старшую дочь английского пастора Уильяма Бута. Бланш была наслышана об этом человеке, которого многие считали одержимым из-за его мечты изменить мир, искоренив нищету и несправедливость. Исповедуя убеждение, что «некоторые битвы стоят целой армии», он создал организацию, построенную по военному образцу, где имелись специальная школа, свое знамя, форма, строгая иерархия, в том числе и звания, – набор был полным. Главной целью движения провозглашалась борьба с нищетой, независимо от национальности, расы и религиозной принадлежности людей. Так, рожденной в Англии Армии спасения очень скоро предстояло завоевать весь мир.

Во время той знаменательной встречи в Глазго, где Маршальша собирала пожертвования, она неожиданно спросила Бланш: «А чему вы собираетесь посвятить свою жизнь?» Девушка оторопела. Слова эти прозвучали в ее душе, словно голос необыкновенной чистоты в соборе. Она испытала шок. Будто сами небеса взывали к ней. Слова Катерины прозвучали отголоском фразы, однажды услышанной в храме, которая ее заинтриговала. «Оставь все и обретешь все».

Все отдать. Оставить все. Способна ли на это она, «маленькая светская львица», обожающая развлечения? Неожиданное призвание словно упало на нее свыше. Собственный порыв и этот восторг поразили ее. Не должно ли это стать ее миссией, смыслом жизни?

Книга Иова указывала путь, по которому она должна следовать… Бланш продала свои драгоценности и пожертвовала деньги Армии спасения. Вместо огорчения она почувствовала удивительную легкость. Этот поступок ознаменовал собой начало ее приверженности делу борьбы с несправедливостью. Слова Иова станут для нее тем светильником, который будет направлять ее на верный путь не только в земной жизни, но и за ее пределами.

Вернувшись домой, Бланш объявила о своем решении войти в ряды Армии спасения. Она поступит в военную школу Парижа! Мать попробовала удержать ее от этого шага: она знала условия жизни салютистов[12] – старший брат Бланш тоже недавно в нее поступил. Она боялась за свою младшую дочь, которой предстояло далеко не безопасное существование, полное трудностей, далекое от той защищенной среды, в которой она выросла. К тому же Бланш отличалась хрупким здоровьем, у нее были слабые легкие. С самого детства ей приходилось периодически проходить курсы лечения. Даже брат пытался отговорить девушку, но безуспешно. Бланш ничего не желала знать, ничего не видела впереди, кроме избранного пути, кроме этой приверженности делу справедливости, которому она готова была посвятить свою жизнь.

Она не представляла для себя жизни, ограниченной контурами семейного очага. Нет, теперь для нее открывались необозримые горизонты. В присоединении к Армии спасения Бланш видела больше, чем просто служение делу, это был способ избежать проторенного жизненного пути, который ей предназначался. В конце XIX века девочке из буржуазной среды открывалось слишком мало возможностей. Монастырское воспитание, а затем брак с мужчиной, которого она не выбирала. «Мы воспитываем их как святых, а затем случаем, как молодых кобылок», – писала в свое время Жорж Санд, наотрез отказавшаяся хранить девственность до брака, к чему ее понуждали. Работающая женщина плохо воспринималась обществом. До этого могли опуститься только вдовы и незамужние. Да и те могли работать лишь служанками, швеями, артистками либо проститутками.

С момента создания Армии спасения Уильям Бут учредил в ее рядах абсолютное равенство полов. Женщины, кстати, были в большинстве: ими были семь из десяти офицеров. Бут давал им полную свободу проповедовать, вызывая тем самым бурное негодование в других религиозных учреждениях. Он не стеснялся провозглашать это во весь голос во время собраний: «Мои лучшие мужчины – это женщины!» Такое попрание вековых традиций шокировало, приводило к скандалу. В Лондоне осмеивали офицеров-салютисток в униформе и шляпах «Аллилуйя» с широкими полями, которые те не снимали ни зимой, ни летом. В Париже им вслед мяукали, когда они проходили по улицам, освистывали, когда они пытались выступать на публике, на них шикали, не давая говорить. Их осыпали бранью, говоря, что стоит им открыть рот, как оттуда вывалятся жабы, называли «мужиками в юбках», «солдатками опереточной армии». Бланш глубоко презирала эти насмешки и оскорбления. Она способна проповедовать не хуже любого мужчины. И собиралась это доказать.