Автобус шёл по автобану уже через пригороды Стокгольма. Вот замелькали по правому борту бетонные застройки неблагополучного района Халлунда, затем мрачный, ещё более неблагополучный Фиттья, ещё через несколько минут расширяющийся новостройками Шэрхольмен. Вскоре стало видно Глобен, огромный, едва ли не самый большой в Европе совершенно круглый концертный зал недалеко от центра Стокгольма. Идеально круглое здание, способное вместить 16000 человек. Трасса Е4 пролегала навесным мостом практически через центральные части шведской столицы, скорость движения по автобану ограничевалась здесь, в самом центре, до 70 км/ч, но большинство водителей, лившись единым потоком, дружно зашкаливали за эту разрешённую законом цифру. Некоторые ответвления навесных мостов трассы преобразовываясь в туннели, шли в подземелье. Недавно расширенные туннельные дороги заметно облегчали ситуацию с увеличивающимися в городе автомобильными пробками, старый центр города не справлялся с современным наплывом транспортных средств. Проехали над центральным районом Сёдермальм, потом длинный мост через очередной пролив-канал. Послеобеденный наплыв машин по обоим полосам дороги слегка замедлял движение, но время в запасе было, график движения учитывал и ситуацию с возможными пробками на автобане. Трансферный Неоплан приближался к порту…
3
Мини-круизы, следует заметить, слыли в Швеции прекрасным времяпровождением как в отпускную пору, так и в периоды уик-эндов; разумеется и в прочие будние дни, кому это позволяло время. Пароходы компаниии "Викинг Лайн" из Стокгольмской гавани Стадсгорден ежедневно шли по нескольким направлениям: финские города Хельсинки и Обу. Суда делали по ходу кратковременную остановку в лежащему на середине пути Мариехамне, порту балтийского архипелага Оланд, представляющего из себя формально независимое государство с преимущественно финскоязычным населением. Помимо этого-отдельный ежедневный рейс-круиз в Мариехамн, длившийся около 24 часов. Круиз в Хельсинки занимал 40 часов. Пароход отчаливал из Стокгольма в 1730 вечера, швартовался в расположенном довольно центрально порту Хельсинки в 0930, и уходил назад в Швецию в 1630 по местному времени. Те кто имел билет в одну сторону, выходили либо выезжали на машинах и разбредались кому в какую сторону, имевшие же круизный билет туда-назад также разбегались, и слонялись несколько часов по городу, посещая магазины, музеи, рестораны, и прочие любезные путешествующему народу местечки. К отбытию они возвращались на борт в свои каюты, чтобы продолжить поездку и вернуться в Стокгольм к 10 часам следующего утра. Пополнение новых пассажиров из Хельсинки поднималось на борт вместе с ними, чтобы, в свою очередь, отправиться кто в круизную поездки в Стокгольм, кто просто в Стокгольм в одно направление. Суда ходили ежедневно и круглый год, зимой и летом.
Суммарная площадь всех палуб круизного парохода могла по размерам соперничать с центральной частью среднестатического шведского городка. Десять-четырнадцать палуб, более половины из которых населялись пассажирским путешествующим составом. Самая верхняя, открытого типа палуба, была большей частью открыта всем желающим прогуляться под морским небом, с высоты любуясь просторами моря и видами многочисленных в прибрежьях Швеции средних и мелких островков. Любоваться невероятной красотой шхер Стокгольмского архипелага можно без преувеличения до бесконечности. По параметрам красот эти места несомненно могут соперничать с легендарным Северным Сиянием, но в отличие от неуловимого сияния они гораздо более доступны каждому имеющему возможность оказаться на борту судна с достаточно высокой для визуального наблюдения палубой. Курсирующие круизные корабли подходили для этой цели идеально, прогулочные открытые палубы на высоте 15-30 метров над уровнем океана создавали оптимальный уровень наблюдения, невооружённому глазу открывались пространства на многие километры по всему азимуту. Скорость также позволяла без особой спешки всё толком рассмотреть, запечатлеть на камеру, при желании и умении даже зарисовать. Не одного человека искусства эти живописные виды вдохновляли на творения шедевров. Однако не будем здесь подробно останавливаться на описании шхер Стокгольмского архипелага, ибо это требует отдельного рассказа, а то и целой книги.
В тёплое время года на верхней палубе выкатывались дополнительные скамейки-столики, открывался летний бар, предлагая народу прохладительные напитки с алкоготем и без него. Как и подобает среднестатистическому городку, в центре которого обычно рассредотачиваются всевозможные магазины и забегаловки, здесь кучковались ряды коммерческих заведений. Сразу около главного входа на борт в просторном зале располагалось круглосуточное справочное бюро, напротив него-кафе быстрого перекуса, здесь же рядом распахивал свои широкие двери универсальный магазин Такс-Фри, где желающие могли отовариться всякой всячиной, но где наиболее бойко расходились парфюмерия-косметика, спиртное и сигареты. Причина тому проста: цены на это добро были как минимум на 25 процентов ниже чем на большой земле. Так почему бы не хапнуть, спиртное к тому же в немалых количествах откупоривалось ещё задолго до прибытия на берег, в тут и там возникающих где запланированно, а где и спонтанно вечеринках. Игральные автоматы типа однорукого бандита соседствовали с большим универсамом, за автоматами располагался небольшой игральный загончик для подростков и детей постарше; там, пока однорукие бандиты бандитски обирали их родителей, они могли развлечься компъютерными автогонками, лошадиными скачками, электрогитарой и прочими аттракционами. Этажом выше находилась улица кафе-ресторанов. Ирландский бар с терзающим струны бородатым гитаристом в кожаном жилете, под заказ исполняющим любимые народу мелодии. Цивильный во французском стиле ресторан предлагал ценителям изысканных блюд насладиться шедеврами местной кухни и дорогими винами, здесь по ходу развлекала публику стильного вида пианистка. Имелась на одном из низовых этажей и сауна с несколькими небольшими бассейнами и своим отдельным баром. Центровым местом плавучего городка являлось занимавшее почти четверть шестой палубы эксклюзивного стиля увеселительное заведение. Большой зал с танцплощадкой и сценой, рассредоточенные вокруг на двух уровнях сидячие места с мини-столиками и без них. Несколько барных стоек по краям зала предлагало народу напитки и лёгкие закуски. Просторно, ярко, богато убрано. Временному населению судна здесь представлялась вечерняя развлекательная шоу-программа; обычно для разогрева несколько конкурсов для детей, затем выступление танцевальной группы, после краткого антракта вступал в дело вокально-инструментальный ансамбль и веселил людей живой музыкой досамого закрытия около двенадцати ночи. Народ клубился, сновал, танцевал, уходил и возвращался, общался друг с другом, выползал на свежий воздух открытых палуб для перекура либо глотка свежеморского воздуха, заказывал напитки, смеялся, забывал житейские проблемы, завязывал знакомства. Обстановка к завязыванию знакомств (как романтических, так и делового характера) благоволила вдобавок и тем, что люди расквартированные на борту были родом не только из различных, часто далёких друг от друга городов, но и из разных стран. Это как за границу в отпуск поехать, где придя в прибрежный бар, нет необходимости напрягаться, как некоторые имеют обыкновение делать в родном городе придя в местный городской бар, нет необходимости соблюдать местечковый этикет, окидывать взором столики, нет ли кого из знакомых. За полночь, когда центр и прочие места закрывались, распахивал двери ночной бар с дискотекой; последнее прибежище тех, кто ещё не нагулялся. Здесь самые неугомонные могли околачиваться часов до четырёх утра, после чего ночная жизнь наконец угасала. Лишь кое-где бродили одинокие спъяну заплутавшие фигуры, редкие бессонные парочки бывало сидели на скамейках или креслах, любуясь морем, иногда встречались и прикорнувшие на скамьях, реже на ковровом полу, граждане. Крайне удобно было то, что разбредавшемуся по домам народу не было нужды ловить такси, или мёрзнуть в ожидании редких ночных автобусов; ведь временное пристанище каждого находилось в нескольких минутах ходьбы, да и погода на борту всегда была хорошая. Как и подобает всем городкам, жилая часть плавучего гиганта состояла из различных по статусу и территории районов. Район кают высшей категории высился как и положено на верхних широтах, на уровне капитанского мостика; стоимость такого жилья состовляла от четверти до половины среднемесячной шведской зарплаты, за одну поездку. Счастливчики, имеющие возможность наслаждаться этими благами имели в распоряжении отдельных портье, закрытые для посторонних коридоры на подступах к каютам, отдельные сауны и повышенной комфортности ложи для завтрака. Сами же люкс-каюты площадью 25-50 метров были оборудованы дополнительной мягкой мебелью, большими панорамными окнами с видом на море, мини-барами, телевизорами, ванными комнатами, и прочей свойственной элите роскошью. Самые же дешёвые двух-четырёхместные каюты ютились в буквальном смысле слова ниже уровня океана, даже ниже палубы парковки автомобилей. Удобств там, понятно, было самый минимум, в некоторых даже отсутствовал душ с туалетом, а стоимость в зависимости от дня недели могла опускаться до смехотворных ста крон. В периоды межсезонья народу даже иногда предлагались бесплатные каюты низших классов, при условии что пассажир покупает ужин в ресторане. В промежутке же между элитно-небоскрёбными и подземельно-подводными комнатами имелись различные среднеклассовые номера вполне сносного комфорта, некоторые чуть больше, иные меньше, с окнами и без них, с телевизором и телефоном а также без оных. Небольшая часть билетов продавалась без указания места. То есть лежачего места в какой-либо каюте к билету не прилагалось, а можно было лишь бесцельно бродить по палубам, медленно тянуть пиво в одном из кафе, или созерцать со скамейки морские виды. Стоили они совсем копейки и раскупались как правило малоимущими слоями населения, студентами, едущими в один конец из Финляндии в Швецию либо наоборот, разного рода бродягами-путешественниками, перекатывающимися по Европе, и прочим разномастным людом. На одной из палуб существовал отсек-зал с 20-30 рядами кресел без всяких номеров. Там безкроватные могли по мере наличия сидячих мест посидеть поглазеть в установленный там телевизор, прикорнуть там же в полулежачей позе в кресле. Большинство из них к наступлении ночи располагались на ночлег прямо там же на полу, подложив рюкзаки в качестве подушек под головы. Камеры хранения и душевые за небольшую плату также предоставлялись им. Сновали по территории, как и водится в любом уважающем себя населённом пункте, сотрудники правопорядка. Не сильно бросающийся в глаза наряд корабельной охраны патрулировал вверенные им районы и при необходимости улаживал возникающие проишествия, что, впрочем, случалось нечасто. Показать осоловевшому обывателю правильное направление до его каюты, предостеречь группу подростков, чтобы сильно не шумели в поздний час, это составляло будничные обязанности охранников. Но была на борту и своего рода тюрьма, корабельный карцер, куда в чрезвычайных случаях стражи порядка могли заточать не в меру разбуянившегося гражданина; угораздившего туда попасть могли содержать в неволе от часа до нескольких, в зависимости от обстоятельств проишествия или степени опъянения. Случись же тяжкое криминальное преступление, требующее более профессионального разбора, что разумеется было здесь из ряда вон выходящим явлением, руководство судна связывалось с ближайшей на данных широтах землёй, откуда к кораблю в подмогу высылали вертолёт. Законодательно-правовой базой, на которую опиралось руководство корабля во время нахождения в морских просторах, являлось, кстати сказать, международное морское право, и лишь отчасти свод законов страны, под флагом которой которой судно официально бороздит воды. Практически это могло например означать, что гражданин, нагло нарушающий общественый порядок на борту парохода, мог по усмотрению местного начальства быть высажен на ближайшую обитаемую сушу. При этом без какого-либо права на возмещение потеряного билета, и не взирая на социально-экономическое положения выпираемой с борта персоны.
