- Подождешь! - обрезала его Инна Михайловна. - Вначале наберем денег на новую мебель, заменим её на старой московской квартире, освободившуюся отвезем в загородную квартиру, разместим её там, затем на очереди приобретение ещё одной квартиры в Москве и только потом - твой джип. Понял, Пафнутий?
В минуты, когда Инна Михайловна была недовольна своим мужем, она называла его Пафнутием. Перечить ей в этот момент было нельзя, и Петр Петрович в такие минуты опасливо втягивал голову в плечи.
А кот продолжал нести свою трудовую вахту. Надо заметить, что по части "невест" супругам Травянским везло - они легко находили дам для Френки, в то время как другие, занявшиеся таким же бизнесом, но малость припозднившиеся, доход имели в несколько раз меньше, чем супруги Травянские. Тут, как говорится, кто первым сделает ход, тот первым и вырвется в дамки.
Инна Михайловна купила новую мебель - штучный спальный гарнитур, изготовленный в Финляндии. Петр Петрович, правда, пробовал заикнуться насчет гарнитура итальянского - Италия, мол, по всем статьям лучше Финляндии, но Инна Михайловна цыкнула на него:
- На итальянских гарнитурах, Пафнутий, ныне глаз останавливают лишь дворники, в Москве эти гарнитуры стоят уже в каждой второй квартире. Нужен финский гарнитур, и только финский. Сейчас это самая дорогая мебель. Для белых людей. Для бе-лых, - отчеканила она металлическим голосом.
Петр Петрович и сам умел чеканить слова металлическим голосом, будто отливая их из свинца, - научился этому на телевидении, - но перечить супруге не смел.
Следом Инна Михайловна купила столовую мебель - также финскую, дорогую, а вот что касается разных столиков да стульев для прихожей, то тут Инна Михайловна решила сделать Петру Петровичу приятное - купила итальянские.
- Только ради тебя, Пафнутий, - сказала она, - а так на табуретки, пахнущие макаронами, глаза бы мои не глядели. Всякий раз, когда я вижу итальянскую мебель, у меня пропадает аппетит.
Прежняя мебель - совсем не старая, модная, обитая кожей и хорошей тканью, - была перевезена на загородную квартиру.
- Года два постоит - купим и туда новый гарнитур! - Она внимательно посмотрела на мужа и добавила, милостиво улыбнувшись: - Так и быть, Пафнутий. Копи себе деньги на джип!
- Йесть! - Петр Петрович приложил пальцы к "пустой" голове, потом вспомнил, что в армии так не положено, поспешно отнял пальцы от виска.
Если бы ему ещё год назад сказали, что он, преуспевающий работник телевидения, получающий не только хорошую зарплату, но и "зеленые" в отдельном конверте - без обозначения суммы, только с фамилией да инициалами, сядет на иждивение кота, - он рассмеялся бы такому человеку в лицо, а сейчас он тихо посмеивался над самим собой и все воспринимал как должное.
В кабинет Френки он по-прежнему не заходил - Френки мигом выставлял его обратно, и Петр Петрович, подчиняясь, поспешно пятился - кота было лучше не дразнить, не то он откажется зарабатывать деньги.
Единственное, что позволял делать Френки, так это чистить коврик, на котором он заколачивал баксы, и ему было совершенно безразлично, кто это делал - Инна Михайловна или Петр Петрович.
Через год после ухода Петра Петровича с телевидения лопнула фирма, в которой работала Инна Михайловна. Хозяева её, американцы, которые никак не могли привыкнуть к дурной России, к её плохому климату и непредсказуемой экономике, сбежали. Инна Михайловна осталась без работы.
Но она не унывала - у них с Петром Петровичем был кот Френки. Тем более что слава о Френки уже шла по всей кошачьей Москве. Инна Михайловна начала подумывать, а не завести ли ещё одного Френки, такого же голубошерстного английского аристократа, и часть обязанностей Френки Первого возложить на Френки Второго, но потом поняла, что ничего хорошего из этой затеи не получится - вряд ли коты уживутся, и в результате она потеряет и первого кота, и второго.
А Петр Петрович тем временем шел к своей цели - копил деньги на джип "мерседес". И в конце концов накопил - подогнал к загородной квартире серебристого, посвечивающего в ночи дорогой краской красавца. Каждые пятнадцать минут он просыпался и тихо шлепал войлочными тапками на лоджию удостовериться, на месте ли красавец. Первая ночь оказалась совершенно бессонной, Петр Петрович даже не думал, что тревога его будет такой сильной и въедливой - очень он боялся: а вдруг джип уведут?
На вторую ночь, в пятом часу, уже перед рассветом, когда над ближним леском пополз сизый, пахнущий грибами туман, Петр Петрович забылся и пропустил очередную пятнадцатиминутную побудку: встал лишь через сорок минут... Сунул ноги в тапочки, прошлепал на лоджию, привычно глянул вниз, со второго этажа, на асфальтовую площадку, разбитую перед домом, и обмер: серебряная крыша джипа не отсвечивала.
Подумал про себя: это же предрассветный обман, галлюцинация, мираж, это туман, который спустился с макушек деревьев на землю, прилип к траве, к кустам, к узкой полоске асфальта, проложенной через лес к коттеджу, проглотил машину. Протер глаза - джипа по-прежнему не увидел.
Кряхтя, стеная, забыв про больные ноги, Петр Петрович проворно, как пионер, спешащий в столовую, сбежал вниз и, ощущая рвущиеся из груди тоскливые задавленные рыдания, сел на асфальт - джипа не было.
Как потом объяснили Петру Петровичу в милиции, джип его был обречен: машину заказали, когда она находилась ещё на смотровой площадке магазина. Серебряное диво кому-то очень здорово приглянулось, и угонщики, которые жили в мире и согласии с продавцами, приняли заказ. Угнанная машина ведь всегда стоит дешевле той, что выставлена на магазинном стенде.
И ещё умудренные опытом господа из милиции сообщили Петру Петровичу, что заказной угон на машину, как и заказное убийство, предотвратить невозможно. Так что с потерей надо смириться. Это рок.
Угнанный джип не нашли. Сколько Петр Петрович ни обивал милицейские пороги, сколько ни намекал на свое знакомство с министром внутренних дел все напрасно. Некоторое время он пролежал в постели - от расстройства отказало едва ли не все: сердце, печень, сосуды, желудок, кишечник, но потом поднялся. И опять стал копить деньги на машину - также на джип, поскольку источник дохода у него с Инной Михайловной был надежный - Френки.
Одно опасение овладело сейчас Инной Михайловной и Петром Петровичем: Френки не вечен. И даже очень не вечен. Кошачий век, как известно, недолог. Что они будут делать, когда Френки не станет? Заведут нового кота? А если он не будет такой трудолюбивый? Либо от него не будут получаться такие славные голубые котята, как от Френки? Что тогда делать? Ведь у Френки имя, и имя это он заработал упорным трудом. Да и соперников у Инны Михайловны с Петром Петровичем полным-полно, которые также хотят заработать деньги с помощью своих питомцев.
Мда-а. Второго Френки можно и не вытянуть из корзины с котятами.
Других забот, других проблем у Инны Михайловны с Петром Петровичем не было, только эта. С остальным все было в порядке: и деньги имелись, и еда в холодильнике, и мебель в доме, и тепло, и квартиру новую, роскошную, в элитном доме на Патриарших прудах они присмотрели. Параллельно Петр Петрович копил "зелень" на второй джип. Три раза они съездили отдохнуть за рубеж: один раз в Турцию, в знаменитую Анталью, в другой раз - на Канары, в третий - в далекое далеко, в Таиланд. Правда, ездили порознь - боялись оставить Френки одного и вообще затормозить конвейер.
По телефону теперь часто раздавались звонки примерно следующего содержания:
- Петр Петрович, вы помните меня? Я - Фрида Павловна. Прошлый раз я была у вас и благополучно забеременела. Теперь вот воспитываю потомство. Через две недели напрошусь к вам в гости снова. Примете?
- Конечно, приму. Буду рад вас видеть! - Петр Петрович морщил лоб, с трудом вспоминая, кто же такая Фрида Павловна, наконец приходил к выводу, что это - полная дама с голубыми, водянистыми от возраста глазами и выцветшим блеклым ртом, в норковой шубе, с нарочито замедленными движениями - дама считала, что так она выглядит интереснее, - и выплескивал её из головы: в этой усталой галоше не было никакого шарма. Впрочем, деньги... Деньги - это тоже шарм. Он ждал следующего звонка.
