В ту полночь Млечный Путь, по роковой случайности, рассыпал все свои звёзды на черноморскую гладь, чему бесстыдный Нептун несказанно радовался, угощая сверкающие бусины пьянящей солёной водой.

– Сатана, вторую бутылку принести? – спросил он, заранее зная ответ, и уже направился к двери погребка.

В гостиной мерно потрескивал камин. Огненные демоны испуганно шептались под взглядом её древних, как Бытие, болотного цвета глаз. А она лишь улыбалась пламени.

– Море всегда было таким? – рубиновая жидкость беззвучно стекла по стенке невесомого бокала, заполнив его до середины.

– Когда оно было, да – всегда. Во всяком случае, aqua всегда была такой, точно. И – здесь, и – там. Всё было иным, но не aqua. Свет, время, силы Вселенной. Мы. Всё изменилось. Но не aqua. – вспоминала туманно, поглаживая урчащего на коленях кота.

– Там? Там, откуда мы?

– Почти. – улыбнулась. – Там, откуда я. А с чего ты вдруг спросил?

– Мне показалось, что ты хочешь вспоминать, сейчас. Люблю тебя, но не люблю, когда ты грустишь. Тебе скучно здесь? – его ладонь коснулась её щеки, тёплая и невероятно мягкая.

– Мне не скучно с тобой. А где – это абсолютно не важно. Место никогда не имело значения. Это я помню очень отчётливо. Что-то забылось, но это торчит стальным клинком в плоти памяти. И торчало, когда меня, такой, не было.

"…Нас было семеро, когда мы появились здесь. Пришли сюда в надежде обрести новый Дом, потому что старого давным-давно не стало. По нашей вине. Так давно, что даже имя родной звёзды кануло в Лету, тысячелетия назад. Это был не первый мир, который мы обнаружили, пытаясь спасти себя и своё наследие – всё, что осталось от Величайшей Цивилизации, некогда властвующей на обратной стороне Вселенной. Но, именно этот мир стал последним.

Сильный опустил нас на обнаженную голубую Душу будущей планеты. Осколки ледяных глыб отражали свет молодой звёзды, преломляя его, окрашивая газы и пыль вокруг невероятным изобилием цветов. Я никогда этого не забуду. Я родилась тогда, снова. Всё мы, даже Сильный.

А потом была Боль.

Всепоглощающая, пронизывающая дважды насквозь, бесконечная, как сама Вселенная.

Никогда не испытывала её так остро, как в этот раз, в самый последний раз в своей чудовищно долгой жизни. Мы все старались, ведь шанс был единственным.

Сильный удерживал нас на Местах, каждого на Своём, создавая Единство. И началось Волшебство.

Пыль, осколки минералов, камней и металлов плыли в таинственном танце, притягиваясь и оседая на центр Души, ядро. Мы направляли потоки. Ледяные горы, касаясь жаркой "кожи" новой Планеты, таяли, стекали, шипя паром, образуя в низинах водоёмы. Это длилось целую Вечность, так нам казалось.

Мы потратили все силы. Всё что у нас было – стало чудесным Миром, нашим новым, самым последним, Домом…"

– Тогда меня не стало. Всех нас. – засыпая, прошептала она.

Вернись…

Пронзительный крик нарушил ночную тишину. Слёзы стекали по горячим щекам, сон никак не хотел отступать. Кот настороженно прядал ушами, обеспокоенно вглядываясь в бледное лицо хозяйки. За окном бушевал леденящий душу октябрьский ветер. Дождь и град завладели миром, казалось, навсегда.

– Очередной кошмар? – встревоженно спросил он. – О тех временах?

Перед её глазами плясали языки пламени на городской площади. И лица, жаждущие кровавого зрелища, отрицающие любую правду, которая шла вразрез с убеждениями их религии. Молодые люди, старики, даже дети. Каждый хотел подложить охапку хвороста, чтобы костёр достиг звёзд… Чтобы огонь изничтожил истину, которую они так не хотели знать…

– До сих пор не понимаю – что заставляло меня идти против системы. Всегда. Это же неправильно – пытаться научить птицу летать, если её саму вполне устраивает сидеть в родительском гнезде. И плевать, что дерево синим пламенем полыхает! – она села на кровати, ища стопами теплые меховые тапочки.

Время близилось к рассвету, как обычно бывает в ночи таких сновидений. Тени в углах любимого дома пугали шорохами, но выйти из них ничто не пыталось. И всех устраивало такое положение дел. Она решила сварить кофе, для себя и для него. Пусть даже никто не будет его пить, пусть он просто будет, горячий и ароматный, бодрящий в этот предрассветный час. Взяв старинную медную турку с крючка, она включила газовую плиту и, всего на секунду, снова почувствовала ту самую, старую, боль. Пусть и шрамов от ожогов не осталось, да и не было их на этом теле вовсе, но память услужливо указала на места, которые загорелись в первую очередь…

– Никчёмные наваждения! – турка полетела в противоположный угол кухни. – Почему именно боль?! Почему не сады, не любовь, не ярмарки и веселье, а?! – спросила она сама себя, не надеясь на ответ, которого не существовало в принципе.

– Хочешь, давай разнесём здесь всё, если это тебе хоть чуточку поможет? – его печальный голос вернул яростный поток её мыслей в нормальное, человеческое русло. Он стоял на последней ступеньке лестницы, выискивая взглядом несчастную посуду, так не вовремя подвернувшуюся ей под руку.

Потемневшая от времени медь жалобно звякнула о мраморную плиту у камина, там же зажглась пара торжествующих голубых глазищ, в которых ясно читалось: «Хозяева, я нашёл!».

– Знаешь, этот кот иногда пугает меня. Даже больше, чем ты. Меня с детства учили, что кошки – неразумные, мягкие и пушистые домашние животные, в меру любопытные, игривые, довольно ленивые. Но – не более. Но вот только не этот. Чтение мыслей с милым питомцем у меня что-то никак не вяжется. И зачастую я сомневаюсь в правдивости твоего рассказа о его появлении в твоей старой квартире. – он опасливо погладил мурчащую голову, поднял турку и направился к раковине, чтобы наполнить её водой.

– В том-то и дело, понимаешь? Людей всех с детства учат тому-иному, а выходит – бред сивой кобылы! Ну вот кто сказал, что кошки – неразумные, а?! С чего это вообще взяли?! Да чтобы вы знали: кошки – самые разумные существа во всех мирах! И они никого ничему не пытаются учить, заметь. «Сами с усами, сами научитесь!» – их кредо. Никакая кошка не станет навязывать тебе веру в некоего Толстого Котея, который удачу приносит и благословляет, в случае, если ты правильно себя ведёшь, в рамках его, исключительного, понимания! Даже если сама в этого самого Котея верит безусловно. Это ей захотелось, она его себе и придумала, а тебе – зачем эта её, кошкина, чушь? Ей так жить проще, а ты сам верь во что хочешь, хоть в Пса Шелудивого. И они снисходительно терпят всю нашу глупость, в чём бы она не выражалась. Главное, чтобы миску наполнять не забывали вовремя, а то ведь и по ногам схлопотать можно! – она взяла на руки сидевшего на полу кота и прижала его к щеке. – И любить их важно, искренне, по-настоящему. Иначе кошка с тобой дружить не будет! Жить в доме станет, может даже мышей ловить начнет, но в душу не пустит, как не проси! А душа у них очень-очень красивая, мягкая и пушистая, как они сами. У редкого человека такую найдёшь, уж мне можешь проверить.

Пока она сетовала ему на тяжёлую кошачью долю, он сварил кофе и даже печенья песочные из укромного места достал. Она тут же надулась на такое вопиющее безобразие – ишь, печенья её любимые прятать! – но чашку взяла и даже молоко затребовала.

– Иногда мне кажется, что со мной живёт не древнейшее существо во Вселенной, а самый обыкновенный ребёнок! – улыбнулся он, доставая из холодильной камеры кувшин с белой жидкостью.

– А я – не древнейшее существо во Вселенной! Я почти одного возраста с этой галактикой, не более того. – обиженно оттопырив губу, сказала она. – И то – была когда-то. Слишком давно, чтобы помнить о той жизни отчётливо.