Ввиду полной инертности, косности и нежелания меняться «темноты» пришлось начать с того, что являлось по своей сути тончайшей генной инженерией. Причём одновременно занимаясь не только устранением в организмах дикарей странных препятствий и преград, блокирующих развитие их интеллекта, но и преобразовывая растительный мир – достаточно, впрочем, разнообразный, но совсем не пригодный по своей урожайности для прокорма будущих миллионов, а потом – и миллиардов людей. Одновременно с этой шла работа по приручению некоторых необходимых человеку в быту домашних животных, обучению вчерашнего дикаря и полного тупицы и привитию ему сноровки в крестьянском труде и ремёслах; а кроме того – особый упор Детьми Бога делался на то, чтобы ученик получал радость от их похвалы за хорошо выполненное задание.
Контакт у первых разумных людей и астронавтов был тогда прямой и полный, и благодаря этому мы знаем в общих чертах, как они выглядели, изображая их в виде ангелов, архангелов и серафимов; но точные изображения через такую бездну времени, войны и почти полное двойное самоуничтожение до нас не дошли. И недаром они от нас скрыты: тонкость чувств и ранимость не позволяют им открыться нам, не изжившим ещё до сих пор расовые и сословные противоречия, насмешки и ненависть к другим – просто внешне непохожим – людям. На что же тут могут рассчитывать иные, высшие существа, для которых подобные чувства и поведение просто неприемлемы?
Земные дикари, издали так напоминавшие астронавтов, оказались (при попытках обучить и развить их) полной и, как были уверены многие астронавты, намеренно задуманной и воплощённой Богом-Отцом им противоположностью.
Если вся жизнь Детей Бога, в полном соответствии с замыслами Отца их, нацелена на познание и воплощение его в конкретный результат – абсолютное совершенство, то земной вчерашний дикарь норовил плотнее набить желудок и завалиться затем под куст, с кем-нибудь за компанию, для интереса. Эта полнейшая, весьма нарочитая даже им противоположность должна была, возможно, послужить намёком астронавтам на некоторую излишнюю строгость их рафинированного бытия, резко контрастирующего с животными радостями, испытываемыми вчерашними дикарями в их повседневной жизни. Но, может быть, это вовсе и не намёк на это и вовсе не карикатура на их затаённые желания, что могло вызвать у них недоумение и обиду, а – воплощение в жизнь планов Творца: таким образом разнообразить новыми отношениями, сложными, даже кажущимися вначале едва ли разрешимыми задачами и достаточно жаркими спорами жизнь Своих Детей, чтобы этой новизной отвлечь их как от невольно вызывающего грусть однообразия мёртвых бескрайних пространств Космоса, так и от ещё одной вечной проблемы – невозможности проникновения в глубины Его Замыслов.
Поэтому процесс никак не мог пойти так легко, как в песне, и подарить Детям Бога ту особую радость, намёк на которую мы видим в древнем мифе о Пигмалионе. На все попытки просветить её «темнота» отзывалась такой неподатливостью, что приходилось менять подходы и изобретать варианты, которые раньше и в голову бы не пришли. Чтобы не тратить чрезмерно много времени на проверку действенности различных методик и подходов, изолируя каждого преобразуемого ими дикаря на длительный срок, пришлось применить гипноз, что сейчас сказывается отрицательно, так как чересчур легко поддаются внушению как отдельные люди, так и толпы. Нанесение индивидуального кода на ладони рук людей избавило астронавтов от лишних хлопот и потери времени на частые сложные исследования, необходимые в связи с тем, что генетическая совместимость вступающих в брак определяла будущее их потомков, в случае если они были впоследствии послушны зову крови, не имели вредных привычек и наследственных заболеваний, не предавались пороку, не подвергались воздействию ядохимикатов и так далее, – то есть были осторожны и вели здоровый образ жизни, что удаётся (увы!) не всем.
Размышляя о явно нарочитом (карикатурном, как считало большинство Престола!) противопоставлении земных дикарей и астронавтов, которое было задумано и воплощено на Земле Богом и которое никак нельзя было поэтому посчитать чем-то случайным, нельзя нам сбрасывать со счетов и вероятность появления обусловленных миллиардами лет одиночества в бескрайней Вселенной сомнений у некоторой части вечных странников в том, что их божественная природа должна навечно оставаться единственным вариантом происхождения разумной жизни во Вселенной и что, стало быть, возможно (не зависящее от Его Воли и обусловленное уже лишь их желанием) появление разумной жизни на некой планете Икс.
И хотя подавляющее большинство присных считало такие «сомнения» полным бредом, но всё-таки сомневающихся можно понять, учитывая миллиарды лет освоения космоса и неизбежное (и навсегда!) удаление от родной планеты – полный отрыв от корней, так сказать. Кроме того, не могло не сказаться высочайшее развитие науки и техники, наряду с полной самостоятельностью действий дающее уверенность в собственной исключительности, что само по себе не может не быть признано абсолютной истиной, но неизбежно ведёт к некоторому завышению самооценки.
Так и возникла, наверное, теория, предположившая некую допустимость эволюционного развития некоей неизвестной пока популяции. Неизвестной и весьма, прямо скажем, маловероятной, но оказавшейся настолько же Им желанной, насколько бывают желанными для большинства из нас собственные дети. Может быть, именно поэтому и была создана Всевышним на Земле эта воспринятая ими как карикатура на них райская идиллия, чтобы показать на её вечном примере ограниченность любой возможности эволюционного развития без прямого руководства Господом этим процессом. А можно сказать и так: невозможность развития ими земного дикаря, при всём у них имеющемся арсенале науки и техники, в высшее существо – без внушённой дикарю этому искренней веры в Бога-Отца и полнейшего этим существом выполнения Его Нравственного Завета. Потому что именно «природное начало» в человеке – его полностью расходящийся с Заповедями атлантизм – ведёт нас через бесконечные войны к самоуничтожению, что, как мы вскоре ясно увидим, произошло-таки двенадцать тысяч лет назад на Земле.
Чтобы лучше понять споры астронавтов, развернувшиеся на темы создания Богом-Отцом уникальной природы Земли, неслучайного появления её на их пути и вариантов дальнейших их действий, мы должны представить себе со всей возможной ясностью и несравнимую с нашей многочисленность их цивилизации, и весьма заметное отличие от первоначального уклада и обычаев, которое неизбежно возникает при расселении – последовательно на одну за другой – на многие тысячи подходящих для этого планет, и, вместе с тем, продолжающиеся полёты вечных скитальцев на миллионах малых планет по необъятной Вселенной, на просторах которой «горчичное дерево», о котором рассказал нам Иисус, ещё более одиноко, чем выглядело бы одно деревце горчицы на поверхности всей Земли.
Безусловно, при всей ими горячо декларируемой верности проверенным вечностью Законам Престола, установленным Богом, различия могли возникнуть между ними гораздо большие и разнообразные, чем у англичан с американцами и австралийцами, а у испанцев и португальцев – с южноамериканцами. Но святая верность первоначальным заветам цивилизации, пронесённая сквозь миллиарды лет, не может быть тут подвергнута никаким сомнениям; и чисто условно это можно сравнить с постоянным лейтмотивом и множеством вариаций на его тему, заданную мирозданию Богом.
С точки зрения наших современников, озабоченных преимущественно выгодой любого своего предприятия, проще всего астронавтам было бы наштамповать из дикарей полностью послушных их воле роботов и поручить руководство и контроль над ними компьютеру. На самом деле такой путь не имеет никакого смысла, потому что не только повторяет фактически уже существующий расклад, но и приводит к полной потере как имеющейся примитивной индивидуальности каждого из дикарей, так и определённого тайного смысла, заложенного в саму ситуацию Господом, что совсем недопустимо.
