© Грей Стелла

© ИДДК

Пронзительный визг шин ударил по ушам. Вздрогнув, я оторвалась от чтения книги. Заложив пальцем страницу, выглянула в окно, с трудом удерживая челюсть от падения.

Возле входа в кафе затормозила кроваво-красная «Феррари» с открытым верхом! Таких машин в нашем городке отродясь не водилось, тем более возле нашего заведения.

Сначала мне показалось, что в салоне всего один человек – водитель. Но он сразу снял руку с руля, опустил её куда-то в район бёдер… а после я закрылась книжкой и дико покраснела, поняв, за чем именно бессовестно подглядела.

Женщина, чья голова как раз была в районе паха водителя, поднялась, и, судя по тому, как облизала влажные губы, не была против такого времяпровождения.

Я хотела отпрянуть от приоткрытого окна, когда услышала громкое:

– Херово!

Водитель «Феррари» вышел из машины, продолжив поправлять брюки.

– После такого отвратительного минета мне жизненно необходим хороший кофе!

– Что? – прошептала я, с ужасом оглядываясь на барную стойку.

Он приближался. Уверенно и неотвратимо, как айсберг на беззащитный маленький кораблик в моём лице. Плавный, текучий, вальяжный… Наши мужчины никогда так не ходили.

Я много чего знала о тех, кто живёт в больших городах, но, к сожалению, исключительно из книг, так как будни девушки-баристы в придорожной забегаловке располагают к другому. Этот точно был нездешним.

Высокий, красивый, одет в брюки и белую рубашку с сильно подкатанными рукавами и тонким галстуком – почти ниточкой. Смешно. Всё такое маркое и неправильное, не для этого места.

Когда он совсем приблизился, я перебежала за стойку и натянуто улыбнулась.

Мужчина вошёл, небрежно скользнув взглядом по бедной обстановке кафе. Его губы изогнулись, символизируя презрение.

«Сейчас уйдёт» – подумала я.

Но нет. Он нашёл меня взглядом, прищурился, поправил растопыренной пятернёй светлые, практически платиновые волосы, и кривизна губ превратилась в удивительно притягательную улыбку.

Вышло это всё настолько порочно, что у меня сбилось дыхание.

Раньше я думала, что воплощением греха должна быть внешность жгучего брюнета, но мужчина передо мной был полной противоположностью. Тот неповторимый оттенок белизны и пепла, о котором мечтают все крашеные блондинки, его необычайно красил. Он казался бы ангелом, если бы… не открывал рот.

– Эспрессо. Только нормальный, – чуть растягивая слова, произнёс мужчина, глядя на меня ярко-зелёными глазами. – Порадуй меня, крошка! Зёрна хорошие?

К счастью, а может, к сожалению, едва ли не единственное, на чём не экономил владелец, был как раз кофе! Всё же покупали у нас в основном его.

Но если учитывать на какой машине ездит этот тип… м-да.

– Надеюсь, что вам понравится, – как можно спокойнее произнесла я, кладя книгу плашмя и вытирая внезапно вспотевшие ладони о передник.

Мужчина перегнулся через стойку, глянул сначала на книжку, а после… покосился на мои ноги. Почти сразу, прежде чем во мне созрело желание возмутиться, оторвав взгляд от моих бёдер, он провел кончиком пальца по корешку романа и уточнил:

– Классика? Интересно?

Варить кофе и не дёргаться под внимательным взглядом этого странного клиента оказалось непросто, и всё же я нашла в себе силы кивнуть.

– Неожиданно.

Разговаривать с этим типом о своих литературных предпочтениях не хотелось, но клиент есть клиент. Я почти выдавила улыбку, чтобы ответить чем-нибудь нейтрально вежливым, но наш чрезвычайно интересный диалог прервал капризный голос из машины:

– Люц, возьми мне мне мокачино.

– Ты ничего не перепутала, Моника? – спокойно и без агрессии ответил… Люц?

С трудом сдерживая улыбку, я поставила перед ним стаканчик.

– Люциус, ну пожалуйста!

Люциус… Ну и имечко – мурашки по коже.

– Сделать мокачино? – тихо спросила я, почему-то не отрывая взгляда от того, как чётко очерченные губы мужчины касаются края стакана и пробуют сваренный мною напиток.

Он чуть прикрыл свои необычные глаза и выдохнул:

– Божественно. Насыщенно, терпко, с горьковатым послевкусием. У тебя волшебные ручки.

– С-с-спасибо, – чуть запнулась я.

– И ноги неплохие. Как насчёт того, чтобы прокатиться однажды тёмной ночью? – блондин чуть подмигнул мне правым глазом, а я задохнулась от возмущения…

– Люциус! – снова возмущённо заорали из «Феррари». – Неужели я мало для тебя сделала и не заслужила кофе?

Мужчина даже не обернулся, продолжая сверлить взглядом меня, мои руки, плечи, грудь под передником. И я впервые в жизни пожалела, что не могу спрятаться под стойку.

– Так сделать мокачино? – единственное, что сумела вымолвить я, чтобы совсем не потерять лицо.

И Люциус рассмеялся. Тихо и небрежно.

– Ты прекрасна, крошка, – почему-то произнёс он и окинул взглядом стойку. Нашёл на ней картонную коробочку с говорящей подписью «На мечту!», открыл бумажник и достал… сотню долларов! Бросил в коробку, подмигнул и быстро пошёл к машине. Уже у капота развернулся, и бросил мне:

– Я тебя запомнил. В твоих интересах поступить так же.

– Этого много…

Дальше он не слушал. Сел в свою агрессивно-красную машину, одной фразой закрыл рот скандальной Монике и уехал.

Взял и уехал, только пыль столбом.

А я так и стояла за стойкой в пустой придорожной кафешке, куда заезжают редкие водители, и смотрела в растворявшийся след.

Может мне вообще померещилось? Но нет, сто баксов были настоящими.

– Рут! – крикнула я, задумчиво покусывая ноготь на указательном пальце и разглядывая мелькающую полосочку, требующую продолжения написания резюме. – Как называется способность хорошо общаться даже со всякими негодяями-клиентами?

– Доброжелательность? – отозвалась соседка по съёмной квартире, отвлекаясь от созерцания себя любимой в зеркале. – Коммуникабельность? Дурость? Наивность?..

– Коммуникабельность подойдёт, спасибо, – улыбнулась я.

– Это всё такая хрень собачья, – поделилась Рут бесценным мнением, возвращаясь к покраске правого глаза чёрным карандашом. – Думаешь, ты нужна кому-то без образования и опыта? У вас отличное кафе, там классный кофе и Боб ваш – нормальный мужик. Присмотрелась бы к нему, он-то к тебе давно приглядывается.

– Ему за пятьдесят, – округлила я глаза – и у него жена!

– Да плевать, – Рут пожала плечами и отпрянула от зеркала, разглядывая боевой раскрас. – Жена – не стенка. А мужику в пятьдесят много ли надо? Погладишь его между ног, он и кончит на радостях, а там и половинку кафе на тебя отпишет. Хорошо бы вообще от него залететь…

Она что-то там ещё говорила, но я уже «отключилась», погрузившись в собственные мысли и перестав слушать глупости Рут. У неё всегда на всё было своё мнение, чаще всего совсем не совпадающее с моим. Зато за аренду она всегда платила вовремя, да ещё и мне несколько раз занимать денег умудрялась, что в нашем городке могли позволить себе далеко не все.

– Трудолюбивая, коммуникабельная, отзывчивая, – перечитала я свои качества в резюме, и грустно вздохнула, бросив взгляд выше, в графу «образование».

Похвастать, увы, было нечем. Сразу после школы я нашла работу и съехала из дома, позволив маме вздохнуть немного свободнее. Хотя у неё всё ещё оставалось три голодных рта – мои младшие братья. Чем могла я им помогала, но, увы, моей зарплаты едва хватало на покрытие собственных минимальных расходов и кое-каких редких сюрпризов семье.

– Допиши там к возрасту свои параметры, – наставительно посоветовала Рут. – Я серьёзно. У тебя есть, чем прихвастнуть. Грех этим не пользоваться, Файнис.

– Я не хочу работать в стриптизе, – ответила я, с осуждением посмотрев на соседку. Блондинка с ногами от ушей, она умело подчёркивала макияжем свою красоту и выглядела потрясающе.