— Бегите! — кричал он ей и Мейсону. — Убирайтесь отсюда.

И оставить его здесь умирать? Никогда.

Матиас зарычал и снова бросился за пистолетом, а с потолка пошел дождь. Он нацелился на Саймона, который слишком сосредоточился на грохоте гробницы, пытаясь разрушить ее, чтобы заметить.

Фелиция подскочила к нему, но дрожащая комната вывела ее из равновесия.

На ее удивление, Мейсон завалил Матиаса, пнув его в живот. Волшебник сложился, кряхтя и сжимая пах. Затем Мейсон замахнулся и вырубил Матиаса. Волшебник снова выпустил пистолет и, пошатываясь, опустился на колени.

Большей энергией и душой Саймон наполнял свою пару, чистым белым жаром… и любовью. Гробница дрожала сильнее, из-за чего Матиас потерял равновесие.

Фелиция с улыбкой повернулась к Саймону. Ее чуть не убило, когда она увидела, как он содрогается от усилий. Он выглядел бледным и тяжело дышал. Кровь и пот покрывали его.

Большой кусок потолка упал прямо на голову Матиаса. Один удар пришелся по плечу Мейсона. С гримасой боли он сжал его.

Как только Матиас встал на колени, Мейсон положил руку ей на спину и толкнул к двери.

— Саймон прав. Беги!

Фелиция споткнулась, остановив движение и уперев руки о дверь. Она не уйдет, пока они не смогут пойти с ней. А если она сейчас уйдет, Матиас снова обретет магию? Слишком рискованно.

Она взглянула на Саймона. Он скривился от усилия, стиснул зубы, был опустошен.

Она должна ему помочь.

Потолок зловеще гремел, но она увидела металл всего в метре.

Пистолет!

Она бросилась за ним, схватила в дрожащие руки и развернулась, чтобы увидеть, как Мейсон пинает Матиаса в подбородок. Волшебник упал на землю.

Он снова поднялся на ноги, убийственно глядя на Мейсона. Фелиция не знала, что он планировал, и не хотела знать.

Собравшись с духом, она подняла пистолет, прицелилась и выстрелила Матиасу в грудь, прямо в сердце. Удар пули повалил его на спину, он распластался в смертельной позе.

Фелиция повернулась к Саймону и опустилась на колени. Хотя он все еще использовал свою магию, она почувствовала, что та ослабевает, почувствовала, как он быстро ослабевает. Он выглядел так, словно находился на пороге смерти.

Она сжала его лицо.

— Саймон! Достаточно. Давай уйдем.

— Ты… первая, — пробормотал он.

Мейсон опустился на колени рядом с ней. Он прикрыл голову, пока с потолка падали камни, и крикнул:

— Мы должны бежать отсюда.

Она не уйдет без Саймона.

— Помоги мне.

Внезапно потолок в дальней части пещеры обвалился полностью, обрушив потоком тяжелый камень и сломанную плиту на Матиаса. Он хрюкнул, потом затих. Если пуля не убила его, она надеялась, что тот ударился головой достаточно сильно, чтобы закончить ее работу. Но один взгляд на Саймона сказал ей, что они не могут оставаться, чтобы удостовериться. Ему нужна медицинская помощь или он умрет.

Ощущение присутствия Саймона внезапно покинуло ее. Он упал замертво, бледный, как призрак. Хотя грохот вокруг них прекратился, обвал потолка продолжился, как эффект домино, подкатываясь все ближе к ним.

Ее сердце остановилось, и она закричала Мейсону.

— Мы должны вытащить его отсюда!

Мейсон не колебался. Он поднял Саймона и поплелся к двери. Фелиция подняла рюкзак, отчаянно разыскивая Дневник Апокалипсиса, но не увидела среди обломков ни единой вспышки красной обложки.

Крыша слева от нее провалилась. Издав испуганный крик, Фелиция бросилась к двери, открыв ее для Мейсона и Саймона. Они выбежали, и она последовала за ними, захлопнув ту позади себя, оставив Матиаса.

Она молилась, чтобы он умер в этой гробнице, если еще не ушел. Если нет… Она не хотела об этом думать. Надеялась, учитывая тот факт, что Матиас был ранен и не имел выхода, на то, что он скоро умрет.

И он останется запертым здесь навсегда.

Сейчас ее больше всего беспокоил Саймон. «Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть!»

Глава 20

Понедельник. В полдень Фелиция решила погулять. Ветер настойчиво хлестал по ее пальто, по деревьям вокруг, по траве под ногами. Она старалась сосредоточиться на моменте… но Саймон проник в ее мысли.

Снова.

Мейсон вынес брата из гробницы, из которой, как оказалось, было значительно легче выйти, чем войти. Они нашли Брэма и остальных в пабе в Гластонбери, те взглянули на восковое лицо Саймона и спросили, что случилось. Фелиция объяснила в спешке, и они загнали ее по лестнице в комнату, толкнули ее в постель с ним и сказали оставаться на месте. Волшебник-целитель приходил и уходил без особого улучшения здоровья Саймона.

Он чуть не умер. Брэм не объяснил ей этого, но она знала. Как только Саймон израсходовал всю свою магию в гробнице, Фелиция почувствовала потерю связи с ним, и она знала, что он висит на волосок от смерти.

В течение ночи она держала Саймона, целовала его, говорила ему снова и снова, как сильно его любит. Он оставался почти без сознания, едва реагируя на ее любовь, до глубокой ночи, когда он перевернулся и занялся любовью с ней дико, со страстью, которая ошеломила ее, прежде чем он снова погрузился в глубокий сон. Утром появилась тетя Брэма Милли. Хотя Саймон все еще спал, пожилая женщина произнесла: "Цел и невредим".

После завтрака появился Айс, чтобы телепортировать Саймона и Мейсона обратно в паб Кари в Лондоне. Брэм усадил ее в машину для долгой дороги назад и пытал миллионом вопросов о событиях в гробнице. Его волнение росло с каждым километром.

Приехав в Лондон, она несколько раз попросила увидеть Саймона. Наконец появилась Сабэль и, словно подавив жалость, сказала, что его задержат на несколько дней.

Фелиция могла найти только один перевод этого поведения: ее нежелание признать, что она любила его, почти заставило убить его и Мейсона. Саймон мог быть связан с ней магическим образом, но он не хотел видеть ее прямо сейчас, может, никогда. Возможно, он презирал ее. Не то чтобы она винила его.

Боже, она станет своим собственным исполнением пророчества. Она была так напугана, что потеряла своего мужчину, которого прогнала своим поведением.

Когда Фелиция засунула руки в карманы пальто и пошла по каменной дорожке, сожаление колотило ее. Она должна была отпустить свой страх раньше. Прямо сейчас она отдала бы все, чтобы снова увидеть Саймона с любовью в глазах, ту забавную улыбку на его губах, как раз перед тем, как он целовал ее.

Это когда-нибудь повторится, или он просто использует ее, чтобы держать свою магию заряженной и избегать чего-то более эмоционального? Или он вернется к суррогатам и будет держать ее на расстоянии? Если это случится, она сделает все необходимое, чтобы остаться с ним, бороться, заставить его увидеть, как сильно она его любит и больше не хочет жить без него.

Но она болезненно осознавала, что не может заставить его быть с ней просто потому, что она этого хочет. Это не сработало ни с ее родителями, ни с Дейдрой.

Но на этот раз, если она проиграет, ей некого будет винить, кроме себя. Когда Фелиция шагвла по сырой траве, она сдерживала слезы.

После долгих минут она остановилась у надгробия Дейдры и опустилась на колени, чтобы положить желтые маргаритки, которые несла в руках.

— Привет, Ди. Я принесла твои любимые маргаритки. Я скучаю по тебе. — Она вздохнула. Она скучала по сестре… каждый день. — Извини я… исчезла на столько лет. Когда ты ушла от меня, я не знала, что делать. Жаль, что ты не позволила мне помочь тебе. Но теперь я знаю, что ты больше не хотела чувствовать боль. — Она подавилась слезами. — Я буду приходить в гости чаще. Надеюсь, все будет в порядке. Я люблю тебя.

— У нее был другой путь, — сказал знакомый голос позади нее.

Фелиция повернулась к Мейсону.

— Как ты меня нашел?

Он пожал плечами.

— Брэм установил GPS-чип в твою машину, надеясь, что ты ей когда-нибудь воспользуешься. Он искал тебя несколько дней.

Она закатила глаза. Почему это ее не удивило? Конечно, Брэм был умным и храбрым, прирожденным лидером. Но он может быть хитрожопой сволочью.