Эти слова заставили меня прерывисто вздохнуть.

– Учитель, я здесь уже четыре месяца и переживаю, что совсем не изучаю силат.

– Силат? – неожиданно громко воскликнул он. Брови мастера шевельнулись от удивления, заставляя насторожиться. Интересно, он понимает, о чем я?

– Да… Силат. Я хочу…

– Забудь это, – резко прервал он.

Вздрогнув всем телом, я буквально оцепенела, в мозгу стучала лишь одна мысль: «Неужели напрасно проделала такой путь?»

Но тогда учитель был не вправе молчать об этом с самого начала.

– Что значит – забыть? – всматриваясь в строгое лицо, я искала ответ на свой вопрос.

Сей-Ман искренне удивился:

– Ты действительно не понимаешь, почему мы не изучаем силат?

– Нет, – еле слышно пролепетала я, и Сей-Ман смерил меня взглядом, словно таракана. – Да, не понимаю! – не желая выглядеть в его глазах насекомым или пресмыкающимся, твердо и уже достаточно громко заявила я.

– Тая, – он прищелкнул языком. – Если не знаешь себя, к чему все остальные знания?

– Учитель, не понимаю, поясни. Ведь, поднимаясь сюда, я надеялась стать лучшей из лучших. Познать силат, да и все секреты мастерства, которыми владеешь ты!

Он устало вздохнул и, прежде чем произнести следующие слова, долго и испытующе перебирал меня взглядом.

– Ты поглощаешь все без разбора, словно всеядное животное, хватаешься за пустое, как рыба за воздух, не освоив одно – бросаешься на другое…

– Но я просто хочу скорее стать мастером, как ты!

– Забудь это слово! – рявкнул он.

– Какое?!

– Хочу!

Я замерла, понимая, что в следующий момент могу услышать вовсе не то, чего бы хотелось. Одно слово учителя – и моя дальнейшая судьба может сложиться совсем не так, как я предполагала. Вмиг скачусь с этой горы, как сноубордист, преследуемый медведем. В монастырь обратно не вернусь, следовательно – мне предстоял путь в неизвестность, что абсолютно не пугало, но нарушало планы.

Не желая перечить учителю и раздувать конфликт, я резко замолкла.

Сей-Ман смягчился и с пониманием произнес:

– Не переживай, увеличим тренировки, но ты должна отбросить глупый кураж и научиться чувствовать мир на инстинктах.

– Это как? – робко спросила я.

– Это значит: парить, как Покер, высматривая добычу. Он же не думает о том, как удержаться ему в воздухе и не упасть, пока занят поиском суслика в траве. Старайся видеть глубже, выходить за рамки очевидного, щупать, анализировать. Каждое твое действие должно безболезненно состыковываться с твоими желаниями, возможностями и намерениями. Скажу тебе, что очень помогает в этом деле: уединение, сопровождаемое постом, молитвой и медитацией, ну, и, конечно, мистика. Это способствует отделению батин от захир.

– Что это такое? Батин и захир?

Учитель вздохнул.

– Это означает, Тая, что нужно для начала научиться отделять внутреннее от внешнего. Батин – корень слова «кебатинан». Основная цель кебатинан – сделаться неуязвимым для врага.

– Хорошо, но объясни: к чему все эти премудрости? – возвела я руки к небу. – Взять хотя бы этот чудной танец – кембанган – который исполняют в состоянии транса. Какое-то шаманство и язычество, честное слово! Ведь есть кулак, нож и свинец – что может быть надежнее? Зачем вся эта показная атрибутика в пенчак-силате? Поясни…

– Подобные ритуальные танцы часто выполняют перед началом боя и в тайском муай-тай и в японском сумо. И ничего чудного в этом нет, – сдержанно произнес он. – Мастера боевых искусств должны владеть не только искусством боя, но и многим другим. Например – искусством исцеления. Ведь даже в процессе тренировок неизбежно происходят травмы – от ушибов до переломов – что уж говорить о боях. И поверь, врачевание является основной функцией во многих стилях силата. Многие до сих пор изучают магию и используют амулеты для приобретения силы и защиты от злых духов, а также осуществляют исцеления с помощью сеансов, заговоров, молитв и трав.

– Но зачем мне знать врачевание, я не собираюсь лечить своего врага, я хочу убить его. А друзей у меня нет, значит – мне это ни к чему. Позволь мы пропустим эту часть с танцами и знахарским делом? – уныние проступило в моих глазах, и я поджала губы, демонстрируя всем своим видом скуку.

В разговоре возникла пауза…

Сей-Ман ничего не ответил, он лишь пристально и долго меня разглядывал, словно пытался проникнуть в мои мысли.

Как такое может происходить – мне хорошо было известно!

И хотя я понимала, что такой дар почти никому не доступен, но все же мне стало как-то не по себе, и я поспешила кашлянуть, чтобы вернуть внимание учителя к разговору.

Он неохотно встрепенулся и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Итак, Тая… Запоминай. В силате выделяют четыре аспекта: самозащита – беладири; спорт – олахрага; танец – сени; духовный аспект – ильму. Каждый стиль силата – алиран. И обычно он концентрируется на каком-то одном из этих аспектов. Все взаимосвязано. Это синтез. Ты понимаешь?

Учитель отвернулся и снова уставился в небо. Создавалось впечатление, что он прикидывает, взвешивает каждую фразу, задумываясь: «А стоишь ли ты того, чтобы в тебя вкладывать эти знания?»

Я полагала, что продолжения уже не последует, но спустя пару минут он произнес:

– Ты должна всегда осознавать, что любой бой – это пограничное состояние между жизнью и смертью. Победа требует концентрации всех сил, включая невидимые, искусство управления которыми в силате называют ильму.

– Это все понятно, но как-то скучно, – торопливо произнесла я. – Вот, к примеру: много читала о боевом стиле кунтао, он вроде схож с кунг-фу, мне бы очень хотелось стать мастером в нем, не растрачивая время на танцы и ильму, – посмотрев ясными глазами на Сей-Мана, произнесла я. – Ведь ты поможешь мне стать в нем мастером?

Сей-Ман изумленно покачал головой.

– Тая, существует множество стилей пенчак-силата, все они имеют значительные технические отличия, но каждый имеет два основных раздела – бой без оружия и бой с оружием.

– Хочу стать сильной и ловкой, все равно как! – нетерпеливо выпалила я, но заметив, что Сей-Ман недовольно поджал губы, притихла.

– Любой человек, рожденный на Земле, уже изначально обладает внутренней силой естественным образом. Пенчак-силат просто помогает пробудить эту силу, накапливанием и развитием, через набор упражнений и другие аспекты, – совершенно серьезно пояснил он, положил пальцы в уголки глаз и обреченно вздохнул. – Тая, ты начала не с того…

– Учитель, я начала познавать жизнь совсем не с того, с чего должна была. Слишком многое пережила за детские годы, и лучшими их не назовешь.

Это был шанс оправдаться, но Сей-Ман развел руками.

– Ждешь, чтобы пожалел тебя?

– Да нет же! – горячо запротестовала я, жалея, что произнесла эти слова.

Учитель покачал головой, и я знала почему – он презирал вспыльчивость.

– Вовсе нет, – уже на полтона ниже подтвердила я эмоциональное опровержение.

Было обидно, что мои слова учитель расценил как слабость или желание вызвать жалость. Это был аргумент – не более…

Я не нуждалась ни в чьем сочувствии: ни тогда – в далеком детстве, ни тем более – сейчас.

– Хорошо, – кивнул он. – Тогда слушай… Все что ты должна – это побороть свои искушения. У тебя есть минимум три года. Только так сможешь стать тем, кем задумала. Если этого не произойдет, и будешь полагаться только на одержимость – рано или поздно проиграешь. Сила духа – вот что должно стать твоим источником уверенности и силы. Ты и Вселенная – единое целое, помни об этом каждый день, и однажды это станет правдой.

– Но я верю в… – наткнувшись на ледяной взгляд, я осеклась.

– Сейчас у тебя нет религии, Тая…

Что значили эти слова?

Я хотела понять, но не понимала…

– А как же…

Теперь уже учитель без стеснения остановил мой невысказанный вопрос жестом.

– Иди кипяти воду.

Я несколько секунд буравила его взглядом, затем развернулась и молча зашагала прочь, чувствуя на своем затылке укоризненный взгляд. Будь моя жизнь другой – по щекам заструились бы слезы, но сейчас в моем горле стоял лишь острый ком обиды.