Стемп

Что вообще произошло? Мартан никак не мог понять. Он словно пешка в играх сильнейших. Он всегда думал, что в силе превосходил Буреля. Думал, что скрывая её, он держал туза в рукаве в последней битве, но проиграл. Бесславно и глупо. Его провели как ребёнка. Он это признавал, но не ожидал такого масштаба трагедии. Ведь поединок чести это святое и нельзя в нём играть не по правилам, но даже в этом Гри обошёл его.

Стоя в кабинете перед столом наместника, Мартан не находил ни слов, ни возможности оправдать себя, он даже не слушал о чём говорили наместник и дворецкий. Даже на дружеское похлопывание Буреля не реагировал. Он был морально раздавлен.

Перед внутренним взором стояла картинка рыдающей янары, которая собой закрывала от Стемпа поверженного Буреля, а тот обнимал её, с улыбкой подмигивал ему, беззвучно шепча слова благодарности. Именно в этот момент Мартан понял, что им подло воспользовались, а сейчас этот же манаукец отмазывал его перед наместником, спасая от позора.

— Я попросил его помочь мне. Я сделал предложение руки и сердца янаре, но она сказала, что подумает, так как сомневалась в своих чувствах.

— И ты решил её подтолкнуть к верному решению, — усмехнулся наместник.

— Совсем чуть-чуть, чтобы не сомневалась в себе. Мне кажется, её отношение ко мне очевидно. Она меня любит так же глубоко и искренне, как и я её.

— Даже так! — бросил янарат, который должен был растерзать Стемпа за то, что тот поцеловал Марию, а вместо этого он дал ему второй шанс. Он продолжал спокойно смотреть на него, не проявляя агрессии, не обвиняя ни в чём! За что всё это Мартану?

Угрызения совести вперемешку с досадой. Он так был зол на себя. Мог бы понять, что не просто так Гри заявился на тренировку, не просто так предложил не откладывать решение вопроса в долгий ящик и устроить поединок чести прямо сейчас, когда есть свидетели, и всё прошло бы по установленным негласным правилам манаукцев. Вот только Стемп не учёл с кем имел дело и оказался впутан в очередной план соблазнения янары. И тем неприятнее было услышать очередную новость.

— Теперь, когда ваша дочь уверена в своих чувствах, я хочу официально сделать ей предложение, как она того и пожелала. Для этого прошу дать разрешение устроить небольшой светский раут, на который я бы пригласить шиямату и других почётных гостей.

— Пригласить шиямату? — удивился наместник. — Так уверен, что моя Маша скажет тебе да?

Мартан тоже сомневался. Гри слишком спешил. Мария не из тех кто идёт на поводу. Могла и дальше тянуть время!

Но Гри было не унять, он пылал энтузиазмом.

— Даже если скажет нет, я хочу попробовать испытать судьбу. Я люблю её. Больше жизни люблю!

Степ поднял голову, с горечью глядя, как радостно улыбался наместник. Конечно же ему нравилась кандидатура Буреля на роль мужа своей дочери. Куда Стемпу тягаться с дворецким. Не тот уровень! Жизнь — одно сплошное разочарование. Ведь он был уверен, что справится с Бурелем в честном бою. Но открывшаяся правда повергла Мартана в уныние. Кто вообще ему сказал, что Гри хилый боец? Ложное сведение, пренебрежение к врагу сыграло с ним плохую шутку. Бурель опытный боец, скрывающий истинные умения. Победить его Стемпу не удалось бы. Если бы не янара, он бы ни разу не достал дворецкого. Тот подставился сам под удар. Просто дал себя победить, а затем всё вывернул, словно они с ним друзья.

Зачем это нужно было Бурелю? Зачем?

— Хорошо, готовься к рауту, я хочу посмотреть, как Мария отвергнет твоё предложение. Это будет эпично, поверь.

— И всё же я уверен, что она скажет мне да, — дерзко отозвался на слова наместника Бурель.

— Чтобы она тебе сказала да, проиграть поединок чести мало, нужно что-то посущественнее, чем сыграть на жалости. Маша вообще терпеть не может чувствовать себя виноватой, так что я думаю, ты не на тот кон поставил.

Наместник поднялся, и Мартан понял, что разговор закончен. Его так и не уволили и словно позабыли о нём.

— Ах да, ши Мартан, как там подбор телохранителей для Марии? Есть достойные?

Стемп кивнул и кратко описал каждого кандидата.

— М-да, не густо. Ищите дальше, — приказал ему наместник и выпроводил обоих из кабинета.

Бурель, насвистывая весёленький мотивчик, шёл по коридору впереди в сторону кухни, но, развернувшись, протянул руку Мартану.

— Спасибо, что помог сегодня. Это был незабываемый бой.

— Ты поддался, — процедил Стемп, не желая жать руку этому земному скунсу.

На что Бурель задорно подмигнул, как в тренажёрном зале, когда шёпотом благодарил его, лёжа на матах и обнимая янару.

— Видишь ли, я думаю, объяснять тебе ничего не надо. Изначально было всё решено. Я и янара просто созданы друг для друга, но Мария слишком стеснительная, чтобы так сразу принять свои чувства. Девочкам, особенно янарам, нужно поломаться. Но теперь уже не отвертеться. Все видели, кого она любит. И это я. А ты молодец. Я знал, что ты выложишься по полной. Врезал мне так, что звёздочки из глаз посыпались.

— Да катись ты знаешь куда? — бросил ему Стемп, не желая и дальше слушать бред дворецкого, который рассмеялся ему вслед.

Мартан был настолько зол, что не мог спокойно оставаться в резиденции. Всё в этих стенах говорило ему о пережитом позоре. Он сам подставился. Недооценил врага, так еще и не понял, как угодил в расставленные сети, как плясал под чужую дудку, как оказался втянут в спектакль, разыгранный для янары. И нет ему оправдания. Мария даже слушать теперь не станет о том, что всё было подстроено. Ведь очевидно же, что она сделала свой выбор. Она влюбилась в Гри, и это видели многие. Скоро поползут слухи по галанету, и уже не остановить их. Ничего не исправить, осталось только уйти. Самому, а не дожидаться развязки. Чуяло сердце Стемпа, что дворецкий придумал для него еще что-то. Но давать шанс снова себя использовать Мартан не собирался, хватит!

Янара навечно останется в его сердце несбывшейся мечтой, стоило раньше уйти из её жизни и не тешиться надеждой, что когда-нибудь они могли бы быть вместе. Увы. Никакого будущего у них не было. Это всё мечты волка-одиночки.

Мария

Слёзы меня всегда морально иссушали. Эмоции словно исчезали, оставалась лишь сухая пустыня в душе. И как ни странно, слушать лекции в таком состоянии было проще. Задумавшись о своих проблемах, не испытывала раздражения от звука нудного голоса унжирца. Когда же он закончил, я долго сидела в классе и смотрела в окно.

Меня терзали сомнения. Да и есть хотелось от всех переживаний, поэтому я отправилась на кухню, где застала маму.

— Мам, а как ты убедилась, что папа тебя любит? По какому его поступку поняла, что это настоящие чувства?

Наверное, не стоило так сразу спрашивать, но уж больно тема для меня жизненно важная. Стук падающей посуды отвлёк от вида осыпающейся под натиском шаловливого ветра ветки цветущей сирени в саду. Я обернулась, не сдержав улыбки. Удивление на лице матери было такое искреннее. А из её рук выскользнул половник, которым она мешала бульон в кастрюле.

— Как по какому?

Я вздохнула, дожевав ароматную корочку булки.

— Бабушка Оксана сказала, что мужчины о чувствах говорят поступками, а не словами. Вот я и хотела бы узнать, а как ты поняла, что чувства отца искренние?

Мама села напротив меня, задумчиво оглядела. Затем тяжело вздохнула со словами, что я совсем взрослая стала. Закусив губу, задумалась, глядя на ту же ветку сирени, на которую до этого смотрела я, словно вспоминала нечто и решалась мне об этом поведать, а когда она это сделала, я пожалела, что вообще начала этот разговор.

— Возможно, мама и права, — тихо и грустно произнесла моя мама. — По-настоящему я поверила в его слова, когда он сорвался, напугал меня, сделал больно.

Щёки мамы покрылись румянцем, она сжала пальцы в замок, рассматривая свои ногти, вымученно улыбнулась. А я не верила её словам. Папа сделал маме больно! Да как же это? Не может такого быть! Он же обожает её! Пылинки сдувает, на руках носит!