Я закричала, и ещё раз, когда кровотечение замедлилось, а потом совсем остановилось. Мои мышцы соединились, и рана на коже закрылась. Это было хуже, чем любое лечение соком шипокола, которое мне когда-либо пришлось вынести, хуже, чем любая боль, которую я когда-либо испытывала в жизни, даже хуже, чем боль в тот момент, когда Катя нанесла мне рану. Но я выпустила всю свою боль при помощи криков и сосредоточилась на том, чтобы как можно лучше устранить вред, использовав магию в моём теле.

Постепенно моё дыхание успокоилось, и белые пятна больше не танцевали перед глазами. Мои крики стихли до сдавленных рыданий, но потом даже они прекратились, хотя из глаз всё ещё текли безмолвные слёзы. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что я действительно… в порядке. Как будто больше не умираю.

Я заморгала, потом осознала, что лежу на полу на спине. Девон с Феликсом всё ещё стояли на коленях, нависнув надо мной, и держали меня за руки, а Дея стояла позади них. Все трое с напряжением смотрели на меня.

— Это сработало? — спросил Девон дрожащим голосом.

— Не знаю, — ответил Феликс. — Но она перестала кричать. Обычно это хороший знак.

— Да просто поднимите её рубашку и проверьте рану, вы идиоты, — язвительно сказала Дея.

Девон и Феликс продолжали пялиться на меня, поэтому она опустилась на колени, оттолкнула Феликса в сторону и подняла мою футболку.

— Её кожа… — пробормотал Феликс, наклонившись вперёд и глядя на мой живот. — Она снова в порядке. Даже шрама не осталось!

— Что ж, тогда скажу, что это сработало, — объявила Дея.

Но когда она опускала вниз футболку, её прикосновения были на удивление нежными.

— Девон! Феликс! Лайла!

Где-то за пределами сарая раздались голоса, зовущие нас. Феликс встал и поспешив к открытой двери, замахал руками.

— Сюда! — крикнул он. — Мы здесь!

Феликс вышел из сарая, чтобы привести подмогу, в то время как Девон и Дея помогли мне сесть и прислонили к стене.

Дея посмотрела на него, затем на меня, выгнув брови.

— Это было настоящее шоу для девушки, у которой предположительно, есть только зрительный талант и магическая сила и парня, у которого якобы вообще нет магии. Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что это выглядело почти как впитывающая магия вместе с принуждением.

Лицо Девона ожесточилось.

— А что, если так? Ты тут же побежишь к своему папочке, чтобы доложить ему? Потому что именно так поступил бы Блейк.

Дея вздрогнула при упоминании Виктора и Блейка, но в то же время в её взгляде вспыхнул гнев.

— Независимо от того, что ты обо мне думаешь, Синклер, я не монстр.

— Но ты — Драконис, — холодно ответил он. — А для Виктора такая информация была бы крайне важной.

— Он попытается нас убить и украсть нашу магию, — сказала я. — Ты это знаешь.

Дея уставилась на меня.

— Это правда? То, что ты сказала Кате. Что твоя мама и моя были сестрами? Что мы с тобой двоюродные сёстры?

Девон ахнул, услышав эту информацию, но ничего не сказал. Он знал, что это момент принадлежит нам с Деей.

— Посмотри на мой меч, а потом скажи, что думаешь.

Дея встала, подошла и взяла мой меч, а потом снова опустившись рядом со мной, положила мой клинок рядом со своим.

Они были почти идентичными.

На рукоятке моего меча была вырезана одна большая звезда, в то время как её — украшали три одинакового размера. Но рисунок из звёзд, который тянулся вниз по лезвию, был одинаковым. Было очевидно, что мечи принадлежали одной семье — семье Стерлингов.

Дея несколько секунд разглядывала клинки. В её глазах вспыхивали всевозможные эмоции, но я слишком устала, чтобы использовать зрение души и попытаться понять, что именно она чувствует. Наконец она поднялась на ноги, схватила свой меч и сунула его обратно в ножны.

— Что ты собираешься сказать людям? — спросил Девон. — О Кате и обо всём, что произошло?

В действительности он снова спрашивал, собиралась ли она сообщить Виктору о нашей магии.

— Ничего. Совсем ничего.

Рот Деи скривился, но её голос был грустным, когда она снова заговорила.

— Не переживайте. Никто ничего не спросит, потому что никто даже не заметил, что я пропала.

Она ещё секунду глядела на меня, затем повернулась и вышла из сарая.

Остальная часть ночи прошла в деятельном хаосе. Клаудия, Мо, Анджело, Реджинальд и Оскар вошли в лодочный сарай вместе с несколькими охранниками. Я рассказала Клаудии и моим друзьям о том, что произошло на самом деле, однако Клаудия решила не вмешивать в это дело Дею, поскольку дня неё и всех нас будет проще, если не станет известно о том, что Дея была здесь сегодня вечером.

И, как и сказала Дея, я тоже сильно сомневалась в том, что Блейк и Виктор захотят узнать, где она была. Я лишь надеялась, что у неё не будет неприятностей после её признания, что я позволила ей победить на турнире. Во всяком случае, помочь я ей не могла.

Девон вынес меня из сарая, и спустя час я лежала в лазарете в особняке Синклеров, где Анджело удивлялся тому факту, что я, использовав магию Девона и Феликса, смогла себя исцелить. Он объявил меня достаточно здоровой, чтобы вернуться в свою комнату, где я сначала приняла горячий душ и смыла всю кровь. Оскар суетился вокруг меня, всё время кружа вокруг моей головы и натаскал из кухни больше еды, чем я могла бы съесть. Но от пары сэндвичей с беконом вреда не будет. Да, бекон действительно всё делал лучше. Даже такую ужасную ночь, как эта.

Но мне нужно было сделать кое-что ещё, поэтому я закончила с ужином, вышла на балкон, схватилась за водосточную трубу и начала подниматься.

Как я и надеялась, Девон сидел на одном из шезлонгов на террасе и наслаждался великолепным видом, открывающимся на долину. Я, однако, не могла сегодня вечером оторвать глаз от Девона, поэтому направилась к нему, шаркая кроссовками по полу, чтобы дать ему знать, что я здесь. Девон встал. Он сделал шаг в мою сторону, но потом замешкался. Но ничего, поскольку я сама сразу подошла к нему.

Девон оглядел меня с ног до головы, его глаза задержались на моём животе, как будто он вспомнил ужасную рану и всю кровь, которая покрывала меня ещё совсем недавно. Теперь нас было уже двое, кто помнил. Но сегодня суть была не в этом, больше нет, поэтому я заставила себя выкинуть из головы ужасные воспоминания и призрачную боль.

— Должно быть, ты чувствуешь себя лучше, раз использовала водосточную трубу, чтобы подняться сюда, — подразнил он.

Я улыбнулась.

— Что-то вроде того.

Он снова стал серьёзным.

— Как ты себя чувствуешь на самом деле? Я хотел тебя проведать после всего, что случилось с Катей. Но потом подумал, что ты захочешь побыть немного одна.

Я посмотрела на него, посмотрела по-настоящему. У меня перехватило дыхание, когда я увидела тёплую заботу и сочувствие в его глазах. Даже сейчас, после всех неловких моментов между нами и постоянных отказов с моей стороны, его первым инстинктом было убедиться в том, что я порядке. Катя ошибалась во многих вещах, но насчёт Девона — нет. Он действительно был хорошим парнем, а вот была я дрянной девчонкой или нет, больше не имело значения, потому что я в него влюбилась.

И сегодня вечером я решила наконец действовать.

Он нахмурился.

— Лайла, ты в порядке? У тебя действительно странное выражение лица…

Я подошла, обняла его за шею и поцеловала.

Поцеловала так, как хотела уже несколько недель. Как представляла себе уже много раз. Поцеловала со всей глубиной этих чудесных, головокружительных, пугающих чувств, которые испытывала к нему.

И он ответил на мой поцелуй.

Мы стали единым целым, снова и снова продолжали поворачиваться, в то время как наши губы и дыхание смешались. Во мне вспыхивало всё больше чувств, так что казалось, будто каждое движение наших губ мечет искры в ночной воздух, так же, как они снова и снова взрывались в моём сердце. Девон прильнул ко мне ближе, и я ещё больше растворилась в нём, вдыхая его свежий хвойный аромат. Я видела, слышала, прикасалась, обоняла и ощущала только ещё Девона.