Впрочем, радость молодых рефоматоров, олицетворяющих по заявлению президента будущее высшей власти, была недолгой.
Реформы - это во-вторых, а может, даже в-третьих. Власть первична. Сохранить себя во власти - вот девиз.
В этой связи вспоминается деталь октября 1993 года. Накал противостояния достигает своей кульминации. Уже случился штурм мэрии и штурм Останкино. В затемненной маскировкой телевизионной студии Егор Гайдар выступает с обращением к москвичам подняться на защиту Конституции, президента и демократии. Назначено время и место сбора. Площадь перед мэрией Москвы на Тверской улице. И сбор случился. Демократическая Москва услышала Гайдара и двинулась на площадь. Я часто задаю себе вопрос: почему Гайдар позвал москвичей под стены лужковской штаб-квартиры? А не под стены, скажем, Кремля, на Васильевский спуск, или на Старую площадь, где размещалось правительство? Людей поднимали не на защиту московского градоначальника, а на защиту демократической России. Понимал это в тот момент Егор Тимурович или это случилось случайно - не имеет значения. К тому времени Москва уже стала оплотом реформ в России. Хотя разногласия между Лужковым и Чубайсом уже давали о себе знать. И тем не менее Гайдар, пусть на короткий момент, взял взаймы демократический авторитет Москвы и объединяющий авторитет московского мэра. Такова реальность.
Эти детали прошлого и значимы, и знаменательны. Россия, возможно, как никакая другая страна, привержена повторению своей драматической событийности. В этом смысле каждый следующий день власти возможно понять и предугадать отчетливо и в деталях, лишь понимая день предыдущий. Почему декларируемая с таким напором со стороны президента поддержка молодой реформаторской генерации вдруг стала пробуксовывать? Еще по инерции с уст президента слетают обнадеживающие фразы то к Лужкову - "Перестаньте ссориться с правительством" - намек бесспорно на конфликт мэра с Чубайсом и Немцовым; то к банкирам - "Чубайса и Немцова оставьте в покое"; то во время всевозможных бесед и встреч на выезде - "Сейчас в правительстве молодая, энергичная команда". Все так. И тем не менее, следуя классическому изречению: "Жребий брошен, Рубикон перейден", - Чубайсу удалась только первая часть этой формулы.
Неприятности начались с отставки Коха после нашумевшего аукциона по продаже контрольного пакета акций "Связьинвеста". Чубайса насторожила реакция недовольных банкиров, и он делает немедленный шаг по изъятию трех триллионов таможенных денег со счетов "ОНЭКСИМбанка" - банка победителя. Чубайс полагает, что банкиры оценят этот примиряющий и уравновешивающий ход. Дает понять, что у министра финансов любимых и нелюбимых банков не существует. Немедленность этого шага была бесспорным желанием не столько усилить государственный бюджет, сколько погасить скандал и вооружить самого себя доводами собственной объективности. Однако вчерашние сотоварищи по команде этой жертвы первого вице-премьера не приняли и дали понять, что не только Чубайс формировал команду, но и банкиры тоже. А значит, право контроля над ее деятельностью не только в руках Чубайса. И как результат встреча президента с шестью ведущими банкирами. Нетрудно догадаться, что встречу лоббировал Борис Березовский, а готовили Валентин Юмашев и дочь президента. Повод был достаточно весомым и объяснимым. Президент обеспокоен разладом между властью и банковским капиталом. Он намерен примирить стороны и выслушать обиженных банкиров. Разумеется, банкиры, которые настаивали на этой встрече и готовились к ней, сформулировали задачу, стоящую перед ними, несколько по-иному. Упрощенно это звучит так: дать оценку действиям Чубайса и его команде, но это как бы помимо, а главное, убедить президента, что отныне им не нужен посредник во взаимоотношениях с высшим лицом государства. Тем более что на выборах они голосовали за Бориса Ельцина, а не за Анатолия Чубайса и Бориса Немцова. Президент как бы встал над схваткой. Чуть позже, выступая перед сенаторами, он уместил суть конфликта в двух фразах: "Банки осуществляют финансовую политику в пределах, дарованных им законом", "Власть - политику государственную". И никаких претензий банков на полномочия власти быть не должно. Однако примиренческая миссия президента оказалась малоудачной. Почему? Во-первых, потому, что конфликт материализовал факт бесспорного раскола в команде. Банкиры недооценили авторитарность Анатолия Чубайса, как очевидного лидера в своей возрастной генерации управленцев, Чубайс недооценил диктатурно-товарных взглядов банкиров, работающих по классической схеме: деньги - товар деньги. Гайдар эту задачу сформулировал достаточно точно: на первом этапе нужно было отделить собственность от традиционно социалистического государства, на втором - проделать то же самое - отделить государство (читай - власть) от собственности (читай - капитала), но уже в прилюдно капиталистических условиях. Однако, воспользовавшись капиталом и став, благодаря ему, властью, отделиться от него оказалось задачей непростой.
В этой встрече банкира с президентом есть одна принципиальная частность. Если стоит задача помирить поссорившихся Иван Иваныча с Иван Никифорычем, то более чем странно вершить это примирение в общении с одним Иван Иванычем или с одним Иван Никифорычем. Разлад между банкирами и властью олицетворялся двумя ключевыми фигурами - Чубайсом и Немцовым. Однако на встрече с банкирами отсутствовали оба первых вице-премьера. Ельцин принял эту идею - свою ли собственную или подсказанную Березовским, - что в отношениях с банкирами он может обойтись без посредников. Президент доволен - он восстановил равновесие, при этом на всякий случае пригрозив банкирам: "Не трогайте Чубайса и Немцова". В этой круговерти была еще, прошедшая малозаметно, встреча. Президент принимал нового главу Госкомимущества Максима Бойко. Встреча ритуальная, но тем не менее породившая в стане молодых реформаторов определенное беспокойство. Реформаторы, опекаемые в сфере экономической теории Егором Гайдаром, приравняли нынешний период - начала и середины 1997 года - к событиям года 1992-го, когда Ельцин призвал под знамена молодую команду, вошедшую в историю как первое правительство реформ. "Действуйте без оглядки, я вас прикрою".
Возвращение президента к своему первоначальному образу молодые реформаторы второй волны приняли как свершившийся факт и полагали, что схожесть экономической ситуации породит и идентичность президентских шагов: "Вперед, не оглядываясь, я вас прикрою". Тем более что поначалу, после фронтального омолаживания правительственной команды, так и было. Президент не скупился на подхлестывающие самолюбие молодых аттестации, но...
Молодые оказались слабыми психологами и просмотрели зигзаг президента. Сначала президент дал оценку необъективности Альфреда Коха, а проще говоря, сыграл на стороне оппонентов Анатолия Чубайса и Владимира Потанина. А затем в беседе с Бойко благословил его не на решительность, а, скорее, на осторожность. Главное, чтобы без скандалов. А правила игры на аукционах буду контролировать я.
Президент осадил молодых, дав понять, что в качестве заряжающего на бастионе он. А все остальные выполняют либо роль снарядов, которые, поразив цель, перестают существовать, либо мишеней, на каковых концентрируется артиллерийский огонь. Достаточно спорный шаг - президент переводит управление процессом приватизации едва ли не на себя.
После данной встречи все СМИ писали: "Контроль за дальнейшими приватизационными аукционами будет осуществлять президентская администрация". Интересный поворот событий - Юмашев или Комиссар в роли экономических оракулов. Правда, есть еще Лившиц. И все-таки этот шаг вряд ли укрепит единение команды.
Данное событие значимо еще по одной причине. Информация о встрече президента с банкирами и ее интерпретация навсегда остается оружием банкиров. И после встречи Ельцин завершает интригу в своем стиле. Он не приглашает ни Немцова, ни Чубайса. Наоборот, он возвращает долг доверия Черномырдину и о результатах встречи информирует именно его.
