"Пламень" и Русалка
Космическая яхта де люкс "Звездный пламень" стартовала с запозданием в пятнадцать минут 47,52 секунды. Рейс задержался из-за какой-то супер важной шишки.
Сухощавый блондин, потягивавший джин с тоником, подумал, что это беда всех таких вот безумно дорогих посудин. Платишь деньги за излишки комфорта вроде бара без телекоммуникаций, за дубовым столиком которого он сам так уютно расположился, но всегда находится кто-то тысячекратно богаче, и его капризы портят тебе жизнь.
Кроме него в маленьком зале был только один посетитель. Высокий щеголеватый брюнет пил нечто экзотическое спирально скрученных цветов с сияющим фруктом на дне бокала. Блондину доводилось попробовать подобное только на одной весьма отдаленной планете, и он даже не подозревал, что встретит столь экстравагантный напиток в баре "Пламени".
За силовой стеной хаотичной пестротой пятен обозначался салон. Звуки доносились приглушенно, слова сливались в неясный шумовой фон. Но вот довольно явственно звякнула клавиша клавесина. Блондин поморщился. На яхте имелось несколько подлинных старинных музыкальных инструментов, включая и картен-виолу канувшей в небытие цивилизации Ши. Но нувориши не получают удовольствия от игры даже самых прекрасных музыкантов, выступающих здесь, и обычно бренчат самолично. Подобное надругательство над искусством тоже порядком омрачало блондину удовольствие от полета.
Некто весьма чувствительно для ушей окружающих с четверть часа терзал ксето-ксилофон. Затем к роялю подсела некая дама с претензией на владение техникой бельканто. Она играла и пела довольно сносно. Но блондин опять поморщился.
Брюнет за соседним столиком невольно засмеялся и сочувственно сказал;
- У вас хороший слух, - си-бемоль- вместо...
- Си,- улыбнулся блондин, - к сожалению, у меня абсолютный слух, как,очевидно, и у вас, И это очень осложняет жизнь.
- Ваша профессия связана с музыкой? Ой, простите, не представился. Кент Агисян.
- Филиппо Д"Агилерос, - отозвался блондин, жестом приглашая собеседника к своему столику,- на ваш вопрос ответ отрицательный. Увы! Я выбрал другую стезю. А вы?
- В мире столько увлекательных вещей, что, пожалуй, трудно остановиться на чем-нибудь одном,- брюнет задумчиво поглаживал сферическое донышко бокала, погруженное в овальный вырез причудливой ножки, сложно драгоценный камень в оправу кольца.
- Завидую,- сказал Филипп,- обычно материальные соображения заставляют нас в конце концов сделать выбор.
-О, я тоже - отнюдь не самый богатый человек, хотя - совсем не плохой программист, - у Кента была чудесная открытая и в то же время застенчивая улыбка, - этим и зарабатываю, когда остаюсь на мели. А затем с удовольствием трачу все до последнего гроша на свои любимые путешествия.
- И что вас привлекаета?- в голосе Филиппо была неподдельная заинтересованность.
- Только не города! Я люблю природу и редкостных животных. А это сегодня встретишь лишь на периферии, - шутливый провинциальный акцент, с которым была произнесена последняя фраза, и уморительно простецкое выражение его лица заставили обоих рассмеяться.
В силовой стене с легким шипением возник проем. В бар шагнула очень красивая и очень хмурая девушка. Она уселась за стойкой спиной к новоявленным приятелям, коротко ткнула пальцем в карту вин и напитков, делая заказ. И живой бармен с щеточкой рыжих усов подал ей стакан неразбавленного виски.
Волна светлых, но без золотинки, редкого пепельно-зеленоватого оттенка волос спускалась ниже талии. Филиппо ощутил ее сексуальность, бьющую словно электрический разряд и смущенно покосился на собеседника. Кент откровенно любовался девушкой, но в его взгляде не было ни капли вожделения. Он с удовольствием смотрел на прекрасное произведение природы.
В салоне послышались очень знакомые Д"Агилеросу бархатистые нотки, несколько скрадывающие повелительность интонации.
Филиппо кивнул в сторону полупрозрачной силовой стены:
- Кто-то из известных политиков, если не ошибаюсь.
Кент задумался:
-Нет. Мне этот голос совершенно не знаком.
Но Филиппо, уже узнавший говорившего, глубоко сомневался, что тот совершенно не знаком его собеседнику. Этот маленький обман вызвал у него еще больший интерес к Кенту.
На следующее утро, возвращаясь из фитнес-зала, в небольшой оранжерее межу самыми шикарными каютами он обнаружил прекрасную хмурую незнакомку из бара.
Красавица сидела на скамеечке в окружении таких же неподвижных, как она сама, пальм и дивных, подобно ей самой, тропических цветов. На вежливый поклон Филиппо обдала его холодом и застыла воистину ледяной статуей.
Он пожал плечами и зашагал дальше, едва не наткнувшись за поворотом на катившую сервировочный столик молоденькую яркоглазую горничную, чье миловидное личико с заостренным подбородком и удивительный аквамариновый взгляд еще вчера показались ему смутно знакомым. Девушка замешкалась,- на нее с противоположной стороны едва не налетел высокий стройный помощник капитана. В первый день полета это был бодрый и румяный офицер с античной бородкой. На сей же раз он был бледен и не очень стоек ("Кажется, перебрал вечером лишку", - мысленно отметил Филиппо). К образовавшемуся затору приблизился Кент, тоже облаченный в тренинг. Обменявшись с ним крепким рукопожатием, Филиппо направился к своей каюте, и уже на пороге его настиг пронзительный женский визг.
Горничная с перекошенным от ужаса лицом сидела прямо на цветущем и благоухающем дарвендейльском ковре за порогом роскошной каюты. Филиппо перешагнул через ее ноги, остановился. Лица людей, лежавших на широкой постели, были синюшного оттенка. Он сделал еще один шаг, и тут чьи-то пальцы железной хваткой сжали его предплечье.
- Генрих Дитц, служба безопасности корабля, - холодно отрекомендовался седоусый мужчина. - Что вы здесь делаете?
