- Если хотите, я посмотрю, - предложил Томов, - в технике разбираюсь, простые поломки всегда устраняю сам, но, конечно, склеить из кусочков не в моих силах.

   - Да, забирайте себе мою рухлядь, бога ради, - пожал плечами Гинко, - если сможете, приведите в порядок, не придется тратиться на покупку.

   Ирина презрительно кривила губы, когда Христо выносил принтер и пристраивал его в багажнике. Ее раздражала бережливость приятеля. Гораздо больше импонировали размашистые барские замашки продюссера.

   А Христо был явно доволен. Вернувшись домой, он первым делом начал возиться с новым приобретением.

   Когда Ирочка в кокетливом коротеньком ночном беби-долл заглянула в его кабинет, Томов рассматривал какой-то изжеванный бумажный комок. Подняв глаза на подругу, он весело сообщил, что всего и делов то было - застрявший листок бумаги:

   - Наш приятель хотел распечатать билет на самолет. Что-то не заладилось, разбираться не стал. Прикупил новый принтер. Небось, заказал по телефону в ближайшем магазине, еще и приплатил за срочность доставки.

   - А куда билет-то? - сонно спросила Ирочка.

   - Далековато, в Хабаровск. Но билет уже двухмесячной давности.

   Курортный городок был невелик. Немудрено, что, заглянув на следующий день, в единственное приличное кафе, парочка наткнулась на Дмитрия, сидевшего за небольшим столиком с чашечкой крепчайшего кофе. Он сообщил, что отправлен за покупками, во времени не ограничен, а потому явно был расположен поболтать и покейфовать без надзора своей "дамы сердца".

   Мужчины пили уже "надцатую" чашку кофе с коньяком, а Ирина расправлялась с последней дозволенной ей рахат-лукуминой, когда стеклянная дверь впустила еще одну знакомую личность.

   Таня Кривец смущенно кивнула им и в ответ на приглашающий жест Волина неловко уселась рядом. Ее тоже откомандировали за покупками, и, очевидно, тоже позволили "погулять". Сейчас, когда рядом не было работодателя, она немного "оттаяла" и разговорилась. Христо не без удивления отметил про себя, что эта девушка отнюдь не глупа и мыслит очень нестандартно. Во всяком случае ее забавная консервативность явно контрастировала с привычной теперь политкорректностью и усиленной руганью всего, что было "до". У них завязался забавный спор о пользе многих вещей, существовавших в доперестроечном "совке". Например, Таня с энтузиазмом говорила о массовости спорта в СССР, о пользе нормативов ГТО. Оказалось, что она в юности увлекалась биатлоном.

   Возвратившись домой, Дмитрий с трудом преодолел несколько метров от гаража до дверей дома. Солнце палило совершенно безжалостно.

   Мария Павловна сидела на диване, поджав ноги, и вертела в руках знакомый конверт:

   - Полюбуйся, - сегодня и мне пришла такая же анонимка.

   Волин побледнел и, почувствовав слабость в ногах, сел в кресло у журнального столика. Он машинально начал теребить сладко пахнувшую розу на длинном стебле, что валялась на полированной столешнице. Потом вдруг заметил, что надо бы поставить цветок в вазу.

   - Оставь, - брезгливо скривилась Никитская, - что ты об этом думаешь?

   Через несколько дней точно такое же письмо получила и Ирина.

   Вечером у большинства собравшихся у Марьи Павловны вид был встревоженный. Только Игорь Валерьевич относился к угрозам анонимщика весьма скептически и обращаться в полицию не советовал. Томов тоже не слишком доверял своим родным блюстителям правопорядка, считал, что всерьез эти письма они вряд ли воспримут, но все же полагал, что сообщить в органы следует. Никитская предложила подождать еще день-другой. Но Ирочку охватила настоящую паника:

   - Вам с вашими деньгами легко говорить, - крикнула она Марье Павловне, - бросите проект и улетите в Австралию или куда там... ну, где ваши багатенькие родственники жили. А для меня эта роль слишком много значит, но жизнью тоже рисковать не могу!

   Глаза известной актрисы сузились. Она не терпела гулявших по стране сплетен о внезапно доставшемся ей наследстве от очень дальней заграничной родни. И этот вечер тоже был окончательно испорчен.

   Таня Кривец почувствовав, что не в состоянии выносить наэлектризованную атмосферу в комнате, тихонько вышла на улицу.

   Шум прибоя и шорох листвы были органичны и ненавязчивы. Сиявший огнями огромных окон дом казался прекрасным. Она прошлась вдоль дома, обрамленного узким газоном с цветами. Они казались ей гораздо скучнее чудесных чайных роз в саду Игоря Валерьевича. Таня остановилась напротив ярко освещенного окна большой пустой прихожей. Внезапно в ней появилась Ирина, за ней вышел Дмитрий. Молодой человек прошептал что-то на ухо девице, настороженно оглядывающейся на двери в комнату. Затем она вернулась, а он поднялся на второй этаж.

   Усевшись за руль, Христо сказал Ирине:

   - Честно говоря, не хочется мне больше приходить в этот дом. А на твоем месте я бы лучше отказался от участия в проекте.

   Но Ирина лишь упрямо выпятила подбородок.

   И действительно анонимщик притих. Возникли другие проблемы, другие темы для разговоров. В окрестностях объявились цыгане. Гинко ворчал на туристов, шатающихся по его частному пляжу. Он жаловался, что Таня несколько дней подряд натыкалась на наглую старушенцию, загоравшую неподалеку от их дома.

   Теперь молодежь все чаще встречалась не у Никитской, а в городском кафе. Обычно туда выбирались Ирочка, Дмитрий и, как ни странно, Татьяна. Никитская депрессировала и жаждала одиночества. У Гинко, вроде бы, завязался роман со здешним молоденьким почтальоном. А у Томова появилась срочная работа.

   Впрочем, Мария Павловна, хотя и жаждала отдохнуть ото всех, кучкования молодежи вдали от ее глаз тоже не одобряла, как-то вскользь даже намекнула Христо на возможность начинающегося романа между Ирой Ветровой и Димулей. Но тот лишь хитро прищурился и пожал плечами. Он находил, что Дмитрий тоже страдает неврозом.