Сил не осталось, хочется просто умереть. Но только не быть убитым этой камерой. Сил нет. К черту этот дневник и все написанное. Просто пусть покончат со мной, меня в этом мире больше ничто держит.

Смейся, проклятая тишина! Смейся, проклятая темнота! Смейся и ты, проклятый дневник! Меня не станет, и вы останетесь одни. Я стану свободным, а вы – сгниете в этой камере. Вы это заслужили.

Утром меня вновь разбудил механизированный голос. Успел. Оставалось всего пару секунд, но я все же получил свой завтрак. Пока не могу привыкнуть к такому утреннему подъему. Сижу на полу, всего трясет. Нужно привести себя в порядок. Нужно время, чтобы сконцентрироваться, прийти в себя. Соберись, калидум.

Прочитал вчерашние записи, написанные в темноте. Чувствую, что писал их не я, а кто-то другой. Я поддался порыву, ослаб. Эмоциональный фон полностью вышел из-под контроля. Сейчас это уже не важно, я уже осужден и приговорен.

Нет. Я продолжу писать. Истинный гражданин Силентиума не сдается. Давай, калидум, ты все еще силен. Несмотря ни на что. Мой рассказ продолжается, читатель.

Все началось месяц назад. Вечер пятницы, один из самых прекрасных вечеров на рабочей неделе. Супруги Марии еще не было дома. Дочка Ирен находилась в академии Чессабитов. Ей оставалось совсем немного до выпуска – всего 3 года. В свои 15 лет она в совершенстве освоила навыки блокирования эмоций. Была лучшей в потоке. Являлась носителем одного из самых высоких рейтингов у Чессабитов. Искренне надеюсь, что она станет очень непростой девочкой.

В тот вечер я был дома один. Налил себе крепкого чая с лимоном, взял в руки книгу и устроился в кресле. Сделав глоток, я почувствовал, как тепло от горячего напитка прошло мурашками по всему телу.

Читатель, наверное, отметит, что мне не помешало бы в такой свободный вечер что-то покрепче. Скажем, виски или бурбон. Но поспешу разочаровать. Алкоголь запрещен на Силентиуме. Вот уже 300 с лишним лет. Что делает алкоголь? Он провоцирует эмоции. Дает им волю. Способен разрушить внутреннюю броню от них, в которую мы полностью облачаемся, окончив академию.

Спустя полчаса после того, как я удобно расположился отдохнуть, в дверь моего дома постучали. Я обратил внимание на часы. 21:35. Стук был очень жестким и быстрым. Мария стучала по-другому. К тому же, у нее есть ключи.

«Кто бы это мог быть?» – подумал я в тот момент.

Я отложил книгу и направился к двери. Стук раздался еще раз.

– Слушаю. Кто это? – спросил я.

– Диктарий I класса. Откройте, гражданин, – послышался голос.

Я закрыл глаза и медленно вздохнул, приводя ритм биения сердца в норму. Задержал дыхание на 3 секунды, выдохнул.

– Секунду, Диктарий, – ответил я.

Диктарии. Одно только их название сбивает настрой и вызывает панику. Их появление может спровоцировать желтый, а то и еще хуже – красный цвет на твоем органическом датчике. Диктарии – это элита государственной службы Силентиума. Говоря о том, что моя девочка станет очень непростой, я подразумевал именно Диктариев. Это мое желание как отца. Чтобы она добилась большего, чем я. Стала одной из них.

Верные слуги, хранители, личные стражи самого Супраймера. Они – последний неприступный оплот на пути к вождю. Они – его глаза и уши, его карающий меч. Главной задачей Диктариев является контроль за Главной Системой. Опыт человечества доказал, что, каким бы ни был совершенным искусственный интеллект, он должен находиться под контролем человека. Главная Система, вся армия аффектов находятся у них в подчинении. Диктарии властны над всем. Если ты их видишь, это означает только одно – они сами этого захотели. Самый главный объект их надзора – это граждане Силентиума. Машина может не распознать малейшее проявление эмоции. Даже органический датчик не всегда способен уловить эту мельчайшую частичку. Поэтому самым опасным врагом и охотником для человека всегда был и есть сам человек. Диктарии способны найти и вычислить калидума задолго до присвоения ему этого статуса. В их ряды берут только тех, кто оканчивает академию Чессабитов со 100%-ным рейтингом. Только тех, кто отличается совершенным интеллектом, высоким уровнем физической подготовки. Бросив вызов Диктарию, ты обрекаешь себя на верную смерть. Противостоять им невозможно. Их физическая мощь настолько высока, что они способны уничтожить даже аффекта. Сильные, быстрые, невозмутимые, бесстрашные. Имея Диктариев, можно было бы отказаться и от железных машин. Но Супраймер исходил из другого. Их главное оружие – предчувствие, недоступное машине.

Я открыл дверь. Передо мной стоял высокий мужчина в серой форме с черными обрамлениями. Черные ботинки, черные перчатки, черная фуражка. На груди сиял золотой значок Диктариев.

– Гражданин Вейд? – спросил мужчина.

– Да, – ответил я.

– Разрешите войти.

– Проходите, – я отошел в сторону, давая Диктарию пройти.

– Какова цель вашего визита, Диктарий? – спросил я. – Нарушений за мной не числится. Эмоциональный фон стабилен.

Я протянул ему левую руку. Органический датчик показывал зеленый цвет моего стабильного состояния.

– Вы спрашиваете, какова моя цель, гражданин, – проговорил Диктарий, осматривая коридор. – Моя цель – защита нашего Супраймера и Силентиума. Но на данный момент, гражданин, моя цель…

Диктарий посмотрел мне в глаза и сделал шаг в мою сторону.

– Моя цель – старая дружба, – произнес он и… улыбнулся.

– Я вас не понимаю.

– Протяни левую руку.

– Я же вам показал, эмоциональный фон стабилен, – я протянул левую руку.

Он крепко схватил ее. Я понимал, что сопротивляться Диктарию бессмысленно и не мог понять, что происходит.

Диктарий вытащил из внутреннего кармана пиджака белую карту и прислонил ее к моему органическому датчику. То, что произошло дальше, мне не объяснить. Зеленый цвет датчика сменился на белый.

– Ну, привет, Лендер! Не узнал меня? – Диктарий снял фуражку и вновь улыбнулся. – Расслабься, дай волю своему удивлению.

Помню, я стоял в тот момент неподвижно и потерял счет времени.

– Лендер, сейчас твой датчик отключен от Главной Системы. Ты не узнаешь меня?

Я стоял и смотрел в лицо своего собеседника, пытаясь вспомнить, где я его видел. В нем было что-то знакомое. В тот момент я начал это понимать. Омуты памяти стали проявлять изображения, связанные с этим человеком. Мне понадобилась еще минута, чтобы соотнести это возмужавшее лицо с тем лицом, которое когда-то было совсем юным. Это лицо, которое я когда-то знал.

– Ариес? – произнес я.

– Ну наконец-то! – Диктарий отпустил мою руку и несколько раз ударил в ладоши, издав могучие хлопки. Я подумал, что ты вообще меня не узнаешь в этой форме. Скажи хоть что-нибудь.

– Я… – в тот момент мне было трудно подобрать слова, меня очень смущала моя левая рука.

Я узнал этого человека, но я не знал, как вести себя дальше.

– Что с моим датчиком? – спросил я. – Почему у меня белый цвет?

Ариес хлопнул меня по плечу.

– Понимаю твою растерянность. На твоем месте я вел бы себя точно так же. Застыл бы, как памятник, и вообще ничего не говорил. Ты отключен от Главной Системы. Твой эмоциональный фон сейчас в недосягаемости. Отключен на законных основаниях, если сильно переживаешь по этому поводу.

– Серьезно? – я потихоньку начал осознавать произошедшее. – Это теперь навсегда?

– Ты шутишь! – рассмеялся Ариес. – Нет, конечно! Только на время, пока я здесь.

Черт возьми! Как же я давно не слышал простого человеческого смеха. Я издал тихий смешок. А потом разразился громким хохотом.

– Тише! – сказал Ариес. – Соседи услышат!

В ответ на его слова мы вместе рассмеялись. Я хлопнул его по плечу и обнял. Он меня тоже.

– Черт, Ари! Сколько мы не виделись? Лет 20? Тебя просто не узнать!

– 19, Ленд! Не виделись 19 лет!

Я пригласил его пройти в дом. Спустя время мы сидели за чашкой чая и разговаривали. Я предложил Ариесу расположиться в своем любимом кресле. Он поблагодарил меня и уселся, перекинув ногу на ногу. Его идеально начищенные ботинки отдавали блеском.