– Для Франции – преступник. Для Израиля – пока нет. Он живет в страхе, что историческая родина выдаст его дикой Франции. Поэтому ваше предложение он примет с радостью. Для него стать депутатом и получить парламентскую неприкосновенность – единственный шанс обрести покой.

– Я должен возглавить его избирательный штаб? – догадался Марк.

– Быстро соображаете! И не просто возглавить, но и с блеском выиграть выборы. В случае победы вы станете его официальным помощником.

– Умереть не встать! – присвистнул наш герой. – А если нам не удастся выиграть выборы?

– Это исключено, – сурово отрезал связной. – Вы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы он оказался в парламенте.

Втереться в доверие к Флатто-Шарону оказалось гораздо проще, чем ожидал проснувшийся агент. Через некоторое время Марк сделался его лучшим другом, без которого тот не мог обходиться. Возглавив штаб, Крамер настолько толково провел предвыборную кампанию, как будто занимался этим всю жизнь. А между тем это был его первый опыт в данном направлении. Тем не менее энергичность и профессионализм молодого человека оценили даже конкуренты. Выборы непотопляемый Шмуэль выиграл блестяще, тем более что денег на избирательную гонку он не пожалел. Сомнительный финансист стал депутатом, а Марк, как и рассчитывали на Лубянке, – его помощником. Это событие шумно отмечали в Москве, предвкушая, что теперь для Крамера в Израиле наступят золотые времена.

Действительно, перед Марком как перед разведчиком открылись такие возможности, что он напрочь забыл о своей косметической фирме. Как человек увлекающийся, агент отсылал в Москву донесение за донесением, и надо отметить, что донести ему было что. Ведь он как официальный помощник депутата стал ежедневно бывать в Кнессете. Именно там обаятельному работнику парламента политики разных мастей в непринужденной беседе выбалтывали политический инсайд и даже государственные секреты. Более того, теперь он имел прямой доступ к парламентским документам, что значительно расширяло диапазон его деятельности в качестве лазутчика.

За короткое время на Лубянку была передана практически вся информация о деятельности Бюро по связям с евреями СССР и Восточной Европы «Натив». Как известно, в тот период ввиду отсутствия дипотношений между Советским Союзом и Израилем эта хитроумная организация действовала через еврейских туристов, прибывавших в страну Советов из-за океана и Европы. Они-то в основном и подогревали протесты отказников, снабжая их религиозной и сионистской литературой. Ряд уличных митингов отказников, прокатившихся по стране, – результат их непосредственной работы.

Благодаря Крамеру комитетчики получили полную информацию о работе «Натива». КГБ совершенно безошибочно пресекал деятельность их эмиссаров, кого-то не пуская, а кого-то безапелляционно вышвыривая из страны.

Однако не только разведывательной деятельностью занимался Марк в тот период. Он активно учился у знаменитого афериста и гения подпольного бизнеса, как правильно вести дела в обход законодательства, но так, чтобы ни одна международная налоговая система не заподозрила подвоха. Именно Флатто-Шарон научил Марка извлекать прибыль из всего, что движется, не движется, закопано в землю, утоплено, напрочь забыто людьми или растворено в воздухе в виде бактерий.

– Из товарного оборота прибыль извлечет любой, – любил повторять мудрый Шмуэль. – Ты попробуй сколотить состояние на политической ситуации или сорвать банк на сложившихся обстоятельствах.

– На сложившихся обстоятельствах? – прикидывался непонятливым помощник. – Это как?

– Долго объяснять, – лениво отмахивался депутат. – Потом как-нибудь объясню.

Впрочем, такие обстоятельства вскоре возникли. Однажды Марк стал свидетелем сделки по отправке в Польшу большой партии лекарств. Со стороны Израиля документ подписал любимый шеф, а со стороны Польши – заместитель министра по торговле. Израильский депутат настаивал на предоплате и за это обещал крупную скидку. Когда предоплата пришла, Марк поинтересовался, начать ли готовить отправку.

– Не стоит, – равнодушно пожал плечами депутат. – Деньги уже получены.

Крамер вытаращил глаза:

– Но у нас обязательство перед государственным закупщиком!

– Какой, к черту, государственный закупщик? – рассмеялся Шмуэль. – Этот «пшек» – рвач, прохвост и спекулянт! Партию препаратов он брал для себя, чтобы потом втридорога перепродать в Советский Союз таким же прохвостам, как он. Так что ему мы ничего отгружать не будем, чтобы не поддерживать спекулянтов и их настроения!

– Но вы же подписали с ним контракт! – изумился Марк. – На документе ваша подпись. Он может подать в международный суд.

Депутат смерил помощника презрительным взглядом и нравоучительно изрек:

– Запомни, юноша, в Польше запрещено госслужащим заниматься коммерцией. За это можно угодить за решетку.

Поэтому в суд он вряд ли подаст и наш договор вряд ли кому покажет. Так что, Марк, если поляк будет звонить, со мной не соединяй. Отвечай, что я занят.

Марк был прилежным учеником. Ситуация для мгновенного сколачивания состояния тоже вскоре создалась. Это было весьма вовремя. Косметическая фирма, которой занимался Крамер, практически перестала приносить доход. Ею нужно было заниматься, а у Марка не было на это времени. Да еще интерес к косметике пропал. Крамер чувствовал, что грядет что-то более масштабное и более доходное. А перепродажа омолаживающих средств (которые, между нами говоря, омолаживали не более, чем сапожный крем) – мелочовка. Марк предчувствовал, что вот-вот должна накатить новая волна, которая поднимет его на более высокий уровень. И он не ошибся.

В апреле 1978 года Флатто-Шарон был посредником в обмене израильского летчика Мирона Маркуса, сидевшего в мозамбикской тюрьме, на советского разведчика Роберта Томпсона, который отбывал наказание в США. Американцы за Роберта Томпсона требовали еще и освобождения своего студента Алана Ван Норманна, угодившего по своей дурости в восточногерманскую тюрьму. Обменом со стороны коммунистического Мозамбика руководил Советский Союз. Со стороны американцев переговоры вел сенатор Бенджамен Гильман.

Крамер участвовал в этом процессе в качестве помощника израильского парламентария. Вся техническая работа была возложена на него. Без малейших затруднений Марк познакомился с американским конгрессменом, которому понравился веселый и обаятельный молодой человек от израильской стороны. После завершения обмена они с Марком бурно отпраздновали это событие, проведя веселую ночь с морем спиртного в закрытом ночном клубе, где на сцене резвились полуголые девицы.

Именно в том ночном клубе хорошо поддавший сенатор раскрыл своему новому другу все тайны о только что возникшем в ЮАР государстве Бопутатсвана.

– Это я подсказал недоумку Нельсону, президенту Южной Африки, создать независимое государство, в котором якобы будет жить все черное население страны, – пьяно стукнул по столу Гильман. – А это значит, что с апартеидом будет покончено раз и навсегда. Эх, Мандела, Мандела, какой же ты дурак! Вот он у меня где! – сжал кулак конгрессмен и грустно вздохнул. – Никто не купится на этот хитрый трюк. Ни одна страна не признает независимость Бопутатсвана. Ну какая независимость, если государство существует на деньги ЮАР? Это типичная марионетка, а не государство! Тут с признанием даже я не смогу посодействовать.

Сенатор снова тяжело вздохнул и задумался, уставившись на свой бокал. Марк поначалу принял бормотание американца за пьяную болтовню, но потом насторожился. В это время он не сводил глаз с юной мулатки, извивающейся на сцене, словно змея. Ее волнующие изгибы не могли не привлечь внимание молодого парня, однако он все больше прислушивался к болтовне своего высокопоставленного собутыльника. Интуиция подсказывала, что это не просто типичная американская хлестаковщина – из этого можно извлечь выгоду. Парламентер хлебнул виски и встрепенулся.

– Президент Бопутатсваны Лукас Маньяне Мангопе – мой друг! Он вождь племени цоана. Отличный парень! Хотя тоже дурак! Только что слез вместе с автоматом с пальмы… Эх, Марк! Хороший ты парень… Хочешь, я тебя сделаю почетным консулом Бопутатсваны в Израиле?