– Эту!

  Женщина заулыбалась:

– Самую большую выбрал. И какому из святых угодить захотел?

– Да, двенадцати… – Он замялся, потому что никак не мог подобрать слово. "Мужикам! Вроде не то!"

– Апостолам! – закончила за него продавщица.

– Да, да им, – он радостно закивал головой. – Сколько с меня?

– Десять рублей.

  Он выудил из кошелька червонец, отдал его, а свечу зажал в ладони.

– Может, ещё что-нибудь купите? У нас вот крестики есть иконки, святые помочи. Она выложила свой товар.

– Святые, что? – не понял Крок,

– Помочи!

– А нет, спасибо! – он поспешил поскорее уйти от разговорчивой продавщицы, чтобы лишний раз не попасть впросак. Что это такое он не знал.

  Теперь уж на него не цыкали. Он спокойно зажег свечку, поставили её, и поднял глаза. Икона стояла в небольшой темной ноше. И от этого выглядела совсем невзрачной. В темноте лишь были отчетливо видны двенадцать пар глаз святых ликах. Они заворожено притягивали взгляды, и казалась, излучали неведомую энергию.

  Закончив осмотр, Крок повернулся и начал не спеша пробираться к входу.

  Икона была прекрасна, работы старинного мастера, но погрязший во всех грехах, уголовник никак не мог оценить её красоты. Его интересовала только номинальная стоимость.

  И вот на этой почве у него начались возникать сомнения, которые сначала родились как маленький червячок в мозгу, но постепенно, завоевывая все больше и больше пространства, начал превращаться в огромного жадного змея.

  Крок ещё раз остановился у двери и осмотрел внутренний замок. Он был достаточно, в общем, сложен, но для хорошей отмычки это не помеха. Вышел на улицу и остановился. Погода за два часа с того момента как он вышел из дома, практически не изменилась. По-прежнему небо было затянуто непрерывной пеленой серых облаков. Также лениво перекрикивались вороны на деревьях. Крок стоял и думал.

– Здесь явно какой-то подвох. Где это видано, чтобы за простую доску отваливали такую сумму. Практически никакой сигнализации, охраны, замки и те простые".

  Почесал в затылке. "Надо, обязательно, разобраться". Сошел со ступенек и направился обратно по узкой дорожке к остановке.

– А может не стоит? Зачем? Деньги не пахнут. Не всё ли равно за что их заплатят. Но всё же…

  Напротив ресторана "Центральный" живописной скульптурой стояло три "синяка" и озабоченно выворачивали карманы, набирая на бутылку. Крок сразу их заметил и, не спеша, подошел, рассматривая исподлобья. Они, узнали Крока, поспешили спрятать свои рваные трехи и пятерки. Ничего хорошего для них его появление не обещало. Но и его не интересовали их последние рубли. Он схватил руку одного из алкоголиков и потянул в сторону. Тот не смело упирался:

– Чего тебе, Геннадий? Пусти!

  Оттащив пьяницу на порядочное расстояние, так чтобы нельзя было их услышать, Крок разжал руку:

– Послушай, Кирюха! К тебе есть дело.

  Кирюхой звали пожилого мужчину, на вид лет шестидесяти, а может, и нет. Винные пары давно стерли возраст с его лицо. Он вытер языком высохшие губы:

– Чего надо?

  Его глаза загнано забегали. Заметив его волнение, Крок похлопал по плечу:

– Не волнуйся. Ничего опасного. Мне нужны вот такие железки.

  Он сунул в грязную руку Кирюхи листок бумаги. Кирюха пробежался по ней глазами и снова вытер губы:

– А сколько дашь?

– Пять углов.

– Сколько?

  Кирюха обалдел от такой суммы. Целых пять бутылок водки. Трясущимися руками сложил бумажку и на одном дыхании выговорил:

– Сделаю. Только надо подождать дня три.

  Крок прикинул в уме. Как раз хватит, чтобы все подготовить.

– Пойдет. Только смотри, чтобы всё было чики-пики. Кирюха шмыгнул носом:

– Обижаешь, начальник!

– Ну ладно, ладно, не обижайся!

  Крок знал, что этот в конец опустившийся человек, мог душу продать за стакан "беленькой", но руки имел золотые.

  Свят, слегка прихрамывая, вышел из здания больницы. Пасмурная, далеко не летняя, погода угнетала его, и ухудшала и без того плохое настроение. Он шел по ухоженной аллее, не смотря по сторонам, и думал о том, как ему быть дальше. Его выгнали из команды, а ничего другого он не умел,

  С такими темными мыслями он вышел за территорию больницы через небольшую калитку, сделанную в высоком металлическом заборе, и в нерешительности остановился. Наконец сориентировавшись, он понял, где находится. До автобусной остановки надо было пройти метров пятнадцать.

  Неожиданно он услышал мелодичный голос Лены. Она махала ему рукой, стоя у зелёных "Жигулей" Славика. Его друг сидел за рулем и жал на сигнал. Помахав рукой в ответ и осмотревшись Свят перешел дорогу. Лена бросилась ему на шею. Славка, выбравшись из-за руля, крепко пожал ему руку и сказал: "Молодец, с выздоровлением тебя!"

  Свят, красный от такого внимания, не знал, что ответить. Но его никто и не слушал. Лена, схватив его за руку, затащила в салон, а Славик снова занял место водителя, нажал на газ.

  Когда машина, развернувшись, помчалась по городу, Свят, наконец, опомнился:

– Куда мы едем? – спросил он, обращаясь сразу к обоим.

– Как куда! – ответила Лена, – надо же отметить твое выздоровление и ещё кое-что… Она загадочно ему подмигнула.

  Машина остановилась перед зелёной калиткой. И Славка, подмигнув девушке, попросил Свята помочь выгрузиться. А Лена тем временем скрипнула калиткой и скрылась за ней.

– Это моя дача, – сказал Славик, когда они шли по дорожке, нагруженные картонными коробками. – Вернее, не моя, а родителей, но они мне сообщили, что не собираются этим летом возвращаться из-за бугра, так что ты можешь в ней жить и тренироваться. Тебе никто не будет мешать. Здесь места отличные. За садом проходит тропинка прямо до реки и вдоль неё до леса. В саду есть отличная площадка. Там мы повесим грушу…

– Спасибо, но зачем все это, – улыбаясь, ответил Свят. От его плохого настроения остался всего лишь маленький осадок, затаившийся на самом дне души, да и тот грозил исчезнуть, а тут Славка опять его всколыхнул. Но Свят подумал, что его друг ещё ничего не знает и решил всё объяснить, но не успел.... Когда они вошли в дом, Свят остановился, как вкопанный. В центре комнаты стояла Лена, успевшая переодеться в вечернее платье, с огромным букетом роз.

– Ребята, ну зачем вы! – начал Свят и опустил коробку на пол. Он окинул взором комнату. Она была вся завешана его спортивными наградами, кубками и призами. На самом видном месте висели его любимые перчатки, с которыми он выиграл чемпионат города.

  Воспоминания нахлынули на него, и вместе с ними всколыхнулся неприятный осадок, весёлое настроение сразу улетучилось.

– Это совсем ни к чему!

– К чему, к чему, Свят! – обняв его за плечи, сказал Славик, и ты об этом скоро узнаешь, а теперь давай к столу.

  Лена отошла в сторону и Свят увидел празднично сервированный стол. Первое, что ему бросилось в глаза, была бутылка "Столичной". Он никогда до этого не пил, но в этот момент ему показалось, что это единственное, что может помочь. Он кивнул головой:

– Да, давайте выпьем!

  И потянулся за бутылкой. Но Лена его просто добила, выхватив ловким движением ее у него из рук и назидательно, грозя пальчиком, изрекла:

– Свят, тебе нельзя. Это будем пить мы, а тебе вот…"

  Она подвинула к нему "Пепси". Тут, ничего не понимающий, Свят взорвался. Он взмахнул руками и вдруг заорал:

– Вы что сговорились сегодня, что ли? – Он в ярости сжал кулаки, так что хрустнуло в суставах:

– Вы же прекрасно знаете, что меня выгнали из команды!

– А вот и нет! – Он повернулся на слова Славки. – Лена, расскажи?

  Лена, облокотившись Святу на плечо, и смахивая воображаемую пылинку, заискивающе сказала:

– Свят, ты же знаешь, что Михалыч – мой отец.