— Попридержи язык, воин! — скомандовал Наполеан, его голос прозвучал с такой силой, что комната содрогнулась от прилива энергии и погас свет. — Ты не в себе, поэтому я забуду о сказанном.

Натаниэль виновато отвел взгляд. Король вздохнул и отошел от двери. Он шагнул к Натаниэлю, быстро сокращая расстояние между ними и мягко кладя руку на плечо воина.

— Натаниэль…

Натаниэль стоял совершенно неподвижно… прислушиваясь.

— История Накари еще не закончена, — повторил Наполеан, тщательно подчеркивая каждое слово. Он подождал, пока Натаниэль полностью осмыслит сказанное, прежде чем продолжить: — Не знаю, что именно там случилось, но ненадолго я ощутил его жизненную силу. Ваш брат все еще жив и Кейген прав, что поддерживает жизнеспособность его тела. Если в доме Джейдона и есть душа, обладающая необузданным талантом, а также наделенная абсолютной властью над законами природы и невидимым миром, способной победить эту тварь, то это ваш младший брат. Вы не должны терять надежду.

Тишина в комнате была осязаемой, обжигающей и… нервной. Слова монарха оказались слишком весомыми.

— Ваше присутствие на церемонии наречения моего сына не требуется, — прошептал Наполеан, уверенно возвращаясь к двери. — Я уже дал Кейгену разрешение остаться в клинике. Я понимаю, что он должен продолжать поддерживать систему жизнеобеспечения, и полностью согласен с этим решением. Тем не менее, я не сочту это за оскорбление, если вся ваша семья решит не присутствовать, включая ваших детей и жен.

Маркус хотел уже что-то сказать, но Наполеан поднял руку.

— Тем не менее, меня бы обрадовало ваше присутствие.

Маркус нахмурился.

— Почему?

— Потому что это означало бы, что вы наконец-то возродили свою веру.

— Какую веру? — уточнил Натаниэль.

— Веру в Кейгена, который сохранит бдительность в ваше отсутствие… Веру в Накари, что он сможет сразиться в этой битве самостоятельно, а именно это ему и предстоит, — Наполеан снова открыл дверь и вздохнул. — В вашей семье царит большая любовь и преданность, я никогда в этом не сомневался. Но иногда любовь требует доверия, а доверие, в свою очередь, предполагает, что вы верите в кого-то. Верите в кого-то так же сильно, как и любите.

Король не обернулся, чтобы оценить их реакцию. Он просто прошептал безмолвную молитву богам, моля о мире и взаимопонимании, а затем тихо закрыл за собой дверь.

Глава 29

— Привет, — прошептала Брук теплым и нежным голосом.

С улыбкой до ушей она медленно вошла в комнату Тиффани и села на край кровати.

Тиффани осторожно приподнялась, поправила большие пушистые подушки за спиной и стала внимательно изучать лицо Брук. Все ее тело расслабилось от облегчения, а затем ее прекрасные глаза цвета морской волны затуманились слезами.

— Брук… — Она заставила себя улыбнуться, и темные круги вокруг ее глаз посветлели. — Подойди ко мне, — сказала она, медленно поднимая левую руку в стремлении обнять подругу. Ее правая рука оставалась плотно прижатой к телу и была загипсована. — Я не могу поверить, что это правда ты.

Брук обняла свою лучшую подругу, стараясь не беспокоить раненую руку.

— Да, это правда я, — Она чуть не захихикала от радости воссоединения.

Женщины долго держали друг друга в объятиях, ни одна из них не хотела отпускать другую первой, а потом Брук все же отстранилась. Она разгладила тонкое хлопковое одеяло, лежащее на коленях Тиффани, и потянулась к ее руке.

— Тебе удобно, Тифф? Тебе что-нибудь нужно?

Тиффани шмыгнула носом и подняла загипсованную руку, будто выставляя ее на всеобщее обозрение. Она взглянула на свежий гипс и пожала плечами.

— Я не буду лгать, бывало и получше. Но теперь, когда ты здесь, я не жалуюсь.

Брук рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Ах, Тифф… — вздохнула она. — Что случилось в том подвале? Ты можешь мне рассказать?

Тиффани покачала головой и прищурилась.

— Черт меня побери, если бы я знала, — Она несколько раз моргнула, словно пытаясь вспомнить все детали случившегося. — В двух словах? Какая-то рыжеволосая девчонка избила меня.

Брук закрыла глаза и нахмурилась.

— Кристина… но почему?

Тиффани пожала плечами.

— Да просто потому что она думала, что я была причастна к нападению на этих двух красивых женщин, — Она сделала паузу, чтобы успокоиться, а затем поежилась. — О боже, Брук, это было ужасно! Дэвид проткнул одну из женщин прямо в сердце, а другие парни, они застрелили эту шатенку, как будто она была ничем… словно собаку, — Тиффани зажмурилась, словно это могло оградить ее от ужасных воспоминаний. Когда она снова взглянула на подругу, ее глаза были широкими, словно блюдца, а голос поднялся на тон выше. — Потом начался настоящий хаос! Ты не поверишь всему, что я видела, Брук.

— Шшш, — прошептала Брук, погладив Тиффани по руке, чтобы успокоить ее. — Я понимаю, уже слышала обо всем, — Она медленно покачала головой. — Я просто так удивлена и благодарна, что ты все еще жива.

Тиффани обмякла на подушках.

— Да, я тоже.

Брук улыбнулась и посмотрела на гипс Тиффани.

— Твоя рука заживет очень быстро, поверь мне. Кейген наложил гипс, а перед этим…

— Он намазал какую-то мерзкую слизь на мою кожу?

Брук смущенно улыбнулась.

— Ага, думаю, по-другому и не скажешь.

Выражение лица Тиффани вдруг стало серьезным, и она медленно покачала головой.

— Брук, какого черта? Эти твари — вампиры.

Брук отвела взгляд в сторону.

— Они не твари, Тиффани. Это мужчины и женщины. Они не…

— Мужчина, который похитил тебя, Брук? Он был вампиром! Что он сделал с тобой?

Брук раздумывала над ответом, все время задаваясь вопросом, как много правды сможет вынести ее подруга. Она смерила Тиффани пристальным взглядом, вспоминая свой предыдущий разговор с Наполеаном. Они говорили о важности того, чтобы Тиффани окончательно вошла в их жизнь, и Брук ясно дала понять свою позицию: ни при каких условиях она не откажется от своего прошлого. Некоторые вещи были очень важны для нее… Но они надеялись, что у них будет больше времени, чтобы подготовить Тиффани.

Брук откашлялась.

— Ты многого не знаешь, Тифф. И многое тебе еще предстоит узнать.

Тиффани сжала руку Брук.

— Тогда скажи мне, Брук. Потому что клянусь, я сойду с ума, если ты этого не сделаешь.

Брук медленно кивнула и вздохнула. Она была многим обязана своей подруге, хотя, возможно, ей следовало позволить всему идти своим чередом. В конце концов, судьба уже завела их так далеко. Она высвободила свою руку из хватки Тиффани, обхватила себя обеими руками и сбивчиво начала рассказывать.

— Я даже не знаю, с чего начать.

Тиффани стиснула зубы.

— Начни с самого начала. В ту пятницу… в последний вечер конференции, когда мы ехали на такси: что тогда произошло, черт возьми?

Брук сделала глубокий вдох и подалась вперед.

— Тот мужчина должен был стать моим мужем… второй половинкой. Он нашел меня и заявил свои права.

У Тиффани отвисла челюсть, лоб сморщился от ужаса, а глаза недоверчиво сощурились, но, к ее чести, она не стала перебивать.

Брук с трудом сглотнула. Она еще крепче обхватила себя руками, пытаясь успокоиться и одновременно раздумывая над тем, каким образом рассказать возмутительно фантастическую, бесспорно ужасающую историю, не заставляя ее звучать… ну, возмутительно фантастически и бесспорно ужасающе.

— Его зовут Наполеан Мондрагон, и он был вампиром в течение очень-очень долгого времени. Он не всегда был таким, и почти все, что мы когда-либо слышали о вампирах, а также окружающие их мифы, не соответствует действительности…

Ее речь лилась легко, гулким эхом наполняя комнату. Пока Брук пересказывала историю, слова вибрировали вокруг нее, как будто их произносил кто-то другой. Ее собственный голос казался женщине чужим, когда она рассказывала о небесных существах и древней расе людей. О совершенных преступлениях и вызванном ими проклятии. О высокомерии Джегера и милосердии Джейдона. Она была удивлена тем, что так хорошо запомнила их историю. Ее голос стал слегка певучим, когда она продолжила рассказывать о прошлом Наполеана, попутно объясняя иерархию дома Джейдона и различные роли его многочисленных членов. Описывая жизнь вампиров. Успешные компании, которыми они управляли. Семьи, которые создавали и любили.