– Мне все еще встречаются незнакомые фразы и технические термины, – разбил его надежды чисс. – Его помощь принесет неоценимые плоды.

– Ну да, – неохотно согласился Динларк. – Ладно, выметайтесь отсюда. Подразумевается: «Курсанты, вольно». Вам выделили двойное смежное помещение. Возьмите у секретаря в приемной дроида-мышь, который вас туда проводит. Расписание и правила распорядка найдете в своих компьютерах. При условии, что сможете их включить.

– Я знаком c имперскими компьютерными системами, сэр, – заметил Траун.

– А я говорил про Вэнто, – язвительно бросил офицер. – Свободны. Секретарь оказался таким же надутым, как и его начальник. Однако он был расторопным, и две минуты спустя новички шагали за дроидом-мышью, который катился по широкой дорожке к казарме номер два.

Итак, жизнь курсанта Вэнто перевернулась c ног на голову.

Его карьера во флоте, так тщательно рассчитанная и претворяемая в жизнь, пошла прахом. Тем более обидно – то, что Илай был на хорошем счету в Академии на Майомаре, не означает, что он выкарабкается в жестких условиях Имперской академии. Даже три месяца тут могут отбить охоту продолжать службу.

Особенно если учесть, что теперь он будет разрываться между учебой и словесными баталиями c Трауном. С инородцем, который был здесь еще большим чужаком, чем сам Илай.

С инородцем, которому здесь ничего не светит.

Илаю были известны порядки в имперских учебных заведениях. Шуточки про фаллиинов, умбаранцев, неймодианцев и прочих нелюдей повсеместно на слуху. А Имперская академия, жемчужина в центре Империи, задает тон всем остальным. У Трауна тут шансов не больше, чем у раненой птички в гнезде кровоязв.

Неужели Илай пойдет ко дну вместе со своим подопечным?

Наверняка неизвестно. Но скорее всего, так и будет.

– Что-то вы призадумались, – заметил Траун.

Илай скорчил гримасу. Чисс понятия не имел, во что добровольно влип.

– Просто гадаю о нашем житье-бытье тут.

– Да. – Траун помолчал. – Вы как-то упомянули планетную и социальную иерархию. Расскажите, как она… – Он запнулся. – «Бинесу».

Илай вздохнул:

– Воплощается.

– Спасибо. Как эта иерархия воплощается?

– Наверное, как и в любом другом военном училище, – начал курсант. – На вершине пирамиды – ректор Академии, под ним инструкторы, а под ними – курсанты. В общем-то, все просто.

– И между всеми уровнями хорошие отношения?

– Не знаю, – признал Илай. – Все должны работать слаженно, так что думаю – да, они в хороших отношениях.

– Но курсанты негласно конкурируют друг c другом?

– Само собой.

– И при этом до самого выпуска им не присваивают военного звания?

– Это просто неписаные социальные правила, – нахмурившись, ответил Илай. – Звания здесь ни при чем. А почему вы спрашиваете?

– Поэтому. – Траун раскрыл ладонь, на которой покоилась планка лейтенанта. – Хочу понять, зачем мне ее вручили.

– Ну, не по доброте душевной, это точно, – фыркнул курсант. – И не ради экономии времени.

– Объясните.

Илай шумно выдохнул:

– Вот представьте: как только вы начнете щеголять этой нашивкой, у окружающих сложится одно из трех мнений. Первое: некоторые инструкторы и курсанты будут считать вас протеже Динларка.

– Что такое «протеже»?

– В данном контексте – незаслуженно поощряемый учащийся, – объяснил Илай. – На вас будут злиться за ваши мнимые привилегии.

– Я не просил никаких привилегий.

– Ну и что? Они все равно будут думать, что вы ими пользуетесь. Второй вариант: вы разжалованный офицер, направленный на повторный курс. Эти будут презирать вас всей душой.

– Значит, это не просто подачка, а орудие?

– Ага, орудие против вас, – подтвердил Илай. – Есть еще и третий вариант: вас будут рассматривать как курьезный случай. Или, если подумать, как некий вызов.

– Какой вызов?

– Весьма заковыристый. Например, мы обязаны уважать старших по званию. Полагаю, в военных кругах чиссов тоже так принято, да?

– В большинстве случаев, – сухо обронил Траун.

Илай поморщился. У него совсем вылетело из головы, каким образом его подопечный очутился в Империи.

– Ну так вот, помимо этого, мы официально обязаны уважать инородцев, – торопливо продолжил курсант. – Я говорю «официально», потому что так нам предписывает устав. Но на самом деле мы не всегда его соблюдаем.

– Вы не любите инородцев?

Илай заколебался. Вот как отвечать на такой вопрос?

– В свое время к движению сепаратистов примкнуло очень много негуманоидных группировок, – тщательно подбирая слова, выдавил он. – Войны клонов унесли много жизней и разорили много планет. Горечь утраты еще не прошла, особенно у людей.

– Но ведь многие негуманоидные фракции, наоборот, поддерживали Республику.

– Конечно, – согласился Илай. – И большинство из них достойно себя показали. Но людям пришлось тяжелее всех. – Он призадумался. – По крайней мере, таково общественное мнение. Не знаю, правдиво ли оно.

Траун кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто осмысливая услышанное.

– Но все равно, разве не логичнее ненавидеть только тех инородцев, которые воевали против вас?

– Может быть, – протянул Илай. – Ну хорошо… конечно логичнее. Скорее всего, вначале так и было. Но со временем всех начали стричь под одну гребенку. – Он помедлил. – В довершение на Центральных планетах презирают выходцев отовсюду, что дальше Среднего кольца, будь ты хоть человек, хоть инородец. А поскольку я из Дикого космоса, а вы из Неизведанных регионов, глумиться над нами будут всю дорогу.

– Вот как, – проговорил Траун. – Если я правильно понимаю, формально я неприкасаем по трем причинам: я офицер, инородец и уроженец презираемой окраины Империи. Значит, вызов состоит в том, насколько изобретательно курсанты смогут выказать свое неуважение ко мне?

– В основном, – подтвердил Илай. – И в том, насколько виртуозно они приблизятся к черте, не заступая за нее.

– К какой черте?

– Той, что отделяет глумление от наказуемого проступка, – сказал курсант, раздумывая, как получше объяснить. – Ладно, вот вам пример: любой встречный может столкнуть вас c дорожки, а потом заявить, что это вы в него врезались. Но никто не полезет к вам в казарму и не будет копаться в компьютере. Улавливаете разницу? Во втором случае уже не получится заявить, что вы сами виноваты.

– Если только они не скажут, что я храню у себя на компьютере украденные сведения, а они пытаются вывести меня на чистую воду.

Илай вздрогнул.

– Об этом я не подумал, – признал он. – Но верно – это бы сработало идеально. Хотя в таком случае пришлось бы доказывать, что вы украли информацию.

– Ее можно записать на мой компьютер во время мнимого рейда.

– Наверное, – согласился Илай. Час от часу не легче. – Похоже, нам предстоит три месяца ходить по лезвию бритвы.

Несколько шагов они проделали в молчании.

– Как я понимаю, это очередная поговорка, – наконец вымолвил Траун. – Возможно, будет лучше, если вы не будете ходить по лезвию бритвы вместе со мной.

– Ага, только об этом надо было думать до того, как вы попросили Императора отдать меня к вам в переводчики, – раздраженно бросил Илай. – Не хотите позвонить во дворец и сказать, что все отменяется?

– Мне все еще нужна ваша помощь, – ответил чисс. – Но вы можете, как и остальные, выразить мне свое полное презрение.

Илай нахмурился:

– Что-то я не догоняю.

– Прошу прощения?

Курсант закатил глаза. Иногда Траун схватывал фразеологизмы на лету. Но бывало, давал и сбои.

– Это значит, что я не до конца уловил суть вашей последней фразы.

– Я неясно выразился? Извольте. Вы можете дать понять остальным, что я для вас настоящая обуза. Которую вы невзлюбили и рады бы отказаться.

– Вы не обуза, – возразил Илай. Вежливая ложь сама сорвалась c языка. – И зря думаете, что я вас невзлюбил.

– Разве? – спросил Траун. – Из-за меня вас сняли c корабля и запихнули в эту Академию, где вас все пугает.