– Лунэсс, ты могла бы подождать меня возле общежития, я бы переоделся, и мы бы пошли гулять? – спросил я ее.

– Конечно, подожду. А на каком этаже ты живешь?

– На третьем, вместе с Мэтом, я тебе про него рассказывал.

– Да, я помню.

Дойдя до общежития, я попросил ее подождать меня за углом, чтобы не пошли никакие слухи.

Стоял сентябрь, и нужно было пользоваться моментом, а именно теплыми днями, чтобы не надевать на себя кучу одежды. Поэтому я переоделся только в синюю клетчатую рубашку и в светлые джинсы.

– Куда ты собрался? С друзьями своими? Но что-то не похоже. На работе ты уже был. Родители приехали твои? – спросил меня Мэт.

– Ни то и ни другое, просто прогуляться. Хорошая погода за окном.

– Согласен. Только ты раньше не замечал ее, тебе подавай дождь и серость. Ладно, не говори, у каждого должны быть свои тайны.

– Спасибо, увидимся, – ответил я.

– Удачи.

Когда я вышел, Лунэсс рассматривала цветы, которые росли на клумбах. Названия этих цветов я не знал, но признаться, они были красивы и вкусно пахли.

У входа в парк, стоял небольшой фургон с сахарной ватой, которую я купил нам. Не успев положить ее в рот, она уже таяла и спустя минуты три уже закончилась, словно вовсе ее не было. По всей площади парка стояли разнообразные аттракционы: для маленьких детей, например, разные фигурки животных кружились по кругу, на которых можно было сидеть; для среднего возраста, такие как, колесо обозрения или комнаты смеха и страха; и для взрослых – американские горки или механизмы, где можно было проверить на силу свой вестибулярный аппарат, на один из которых меня звала Лунэсс, но я отказался, сославшись, что после сахарной ваты лучше не идти. После мы прогулялись по набережной, где в речке плавали утки, которых мы покормили хлебом, купив его в ларьке. Одна из них нам больше всего понравилась, коричнево-серая с черным пятном на правом боку. Ей мы старались больше кидать еды, чем другим, и нам показалась, что она нам говорила: «Спасибо», когда кивала головой.

Мы провели вместе полтора часа, которые пролетели словно миг.

И почему, то, что нам приносит радость, длиться мгновение, а что печалит, может продолжаться всю жизнь?

– Знаешь, – начала говорить Лунэсс, выходя из парка – за то время, которое я нахожусь в этом городе, практически не гуляла, только когда ездила домой, и там проводила время с подругами.

– Если честно, я тоже, – ответил я, после чего пошел ее провожать до дома.

***

Что непредсказуемо, так это погода. Вчера было тепло, светило солнце, пели птицы, сидя на ветках деревьев, маленькие дети бегали и играли в догонялки в футболках и шортах, а сегодня хоть надевай куртку с шапкой и сиди дома под одеялом. За ночь город стал другим. Не было ни смеха, ни разговоров, ни пенья птиц, будто сильный ветер унес с собой все это куда-то в другое место, оставив после себя одну лишь пустоту. Я переживал, что наша вторая прогулка с Лунэсс на этих выходных может сорваться, и придется ждать более благоприятной и теплой погоды, чем сегодня. Но какая бы погода не была, на работу идти все равно нужно.

Как только я вошел в магазин, Рэм позвал меня на склад помочь ему там разобраться. А если кто-нибудь пришел бы из покупателей, то Лунэсс нам сказала бы об этом.

Мы стали собирать пустые и ненужные коробки, чтобы потом их выкинуть, после подготовили место для новых инструментов, которые должны были прийти на следующей неделе.

– Рэм, можно задать вопрос? – спросил я с небольшой осторожностью. Мне стало интересно, а чем он занимался до этого. В том плане, кем работал.

– Да, конечно, спрашивай, что хочешь.

– А чем ты занимался до того, как открыл музыкальный магазин?

– По специальности я, вообще, бухгалтер, и пока я учился, как и ты сейчас, работал консультантом в музыкальном магазине. Когда отучился, то устроился по специальности на одно предприятие. Работа мне не понравилась, сидишь на одном месте, считаешь, проверяешь, сводишь. Когда учился, тоже скучновато было, но совмещая это с работой в магазине, справлялся как-то, а когда устроился, оказалось, что мне этого не хватает – музыки. После двух с половиной лет работы бухгалтером я уволился и, вот, открыл свой магазин. Деньги на открытие взял в долг у знакомых, – рассказал Рэм. – Возможно, на той работе я заработал бы больше, а может и нет, но удовольствия я не получал бы точно.

Я хотел уже спросить, как понять, что именно нужно человеку, или как это нужное найти, но в этот момент нас позвала Лунэсс, сказав, что пришел покупатель, который желает приобрести гитару.

Каждый раз, когда кто-то хотел купить гитару, я переживал, а вдруг купят ту, которая мне нравится больше всего.

На мое счастье, этому мужчине средних лет нужна была электрогитара с комбоусилителем.

Вместе с Рэмом мы подобрали все, как и хотел наш покупатель, и оформили покупку.

До конца рабочего дня было несколько человек, и из них двое купили себе: один синтезатор, а другой чехол для акустической гитары.

Погода стала еще противнее, настолько, что даже не хотелось выходить в ее объятия. Холодный сильный ветер срывал головные уборы у прохожих, унося их за несколько десятков метров от их владельцев. В связи с этим, я хотел обсудить с Лунэсс, как поступим с нашей прогулкой.

– Да, погода не для прогулки, – сказала она. – Переносить тоже не хочется. Может, ко мне в гости зайдешь, если тебе потом удобно будет идти в общежитие?

Я на мгновение оробел от этого предложения, что даже не смог сразу подобрать слова, чтобы ответить, но после все же выдал какое-то несуразное предложение.

– Да, мне будет удобно, давай так и сделаем, я не против, конечно нет, да, меня все устраивает, да, без проблем.

Лучше бы просто кивнул, чем так отвечать, будто меня заклинило, как робота.

Домой к ней мы дошли не быстро. Ветер замедлял наши шаги, несмотря на все наши старания ему сопротивляться.

Домик, что снаружи, что внутри был не большим, но очень уютным. Почти все стены были в голубоватом оттенке. В гостиной, прислонившись к боковой и задней стене, стоял книжный шкаф, забитый полностью книгами, большими и маленькими на разные темы и разных жанров. Возле него стоял среднего размера телевизор, а сбоку от него висела картина, на которой был изображен рассвет и пастух на зеленом лугу в горах с овцами, а посередине комнаты расположился симпатичный диван с красивым узорчатым покрывалом на нем. Здесь, скорее всего, Лунэсс и спит, ведь больше негде, – подумал я про себя. – На кухне было все самое необходимое, все кухонные принадлежности, но как только я туда вошел, в глаза бросилось огромное окно, в котором можно было увидеть все, что происходит, как вблизи дома, так и вдали.

Лунэсс предложила выпить чаю и поиграть в игру, в которой нужно было подбрасывать игральный кубик и по выпавшему числу ходить по клеткам. Выигрывал тот, кто первый добрался до финиша. Мы сыграли раза четыре и все разы я проиграл. То маленькие числа выпадали, то я попадал на клетки, которые меня возвращали в начало. В общем, игра мне эта не понравилась. Лунэсс же больше всего испытывала радость, смотря на мое лицо, когда мне приходилось начинать с самого начала, когда я уже прошел половину пути. Это было несправедливо, что какая-то нарисованная обезьяна с лестницей указывала мне спуститься на тридцать клеток назад.

После мы выбрали книгу со стихотворениями и читали их в разных ролях. Например, Лунэсс мне говорила, открыть тридцать седьмую страницу и прочитать стихотворение, будто я самый счастливый человек на свете или, словно, у меня заложен нос и охрип голос.

Как пролетели три часа, мы не заметили. Казалось, что мы только что зашли с улицы, где сопротивлялись порывам ветрам, отвоевывая каждый метр дороги, к ней в домик.

Попрощавшись с ней, я пошел к себе «домой» один по пустой дороге. Ветра уже не было, но чувство одиночества меня сопровождало до самой двери, пока я снова не встретился с Мэтом.