Не имея возможности взлететь, мошка переворачивалась и ударялась о поверхность огромного бумажного листа с подробно нарисованной картой. Беспомощное тело приземлилось в районе деревни Брост, которая находилась на пути между Станокой и Раусом и была отмечена зеленым кружком.

Рядом с тлей лежала огромная волосатая рука с пожелтевшими ногтями, между пальцев которой был зажат продолговатый кусок воскового мелка. Искалеченное насекомое отчаянно попыталось взлететь, когда гигантская рука поднялась в воздух.

Восковой мелок ловко перевернулся между пальцев острием вверх, затем молниеносно опустился тупым концом прямо на бедную мошку. Раздавленная тля приклеилась к мелку и неспешно поднималась вместе с ним над столом.

Находясь в предсмертном сознании, она осматривала длинный стол, по которому прокатилась. Женщину, которая отплюнула ее крохотное тело. Вспомнила про свои оставленные в темноте яйца и попросила у всех богов Севера, чтобы ее потомство не настигла погибель. Два гигантских пальца приблизились к приклеенному расплющенному телу и щелчком отправили умирающую тлю на пол. Мошка, очертив в воздухе широкую дугу, упала в щель между досками в полу.

Ее тело навсегда застряло в тесной темноте без крыльев, без чувств, без дыхания…

– Итак, Рубек, ты говоришь, что твои торговцы нашли по дороге с Юга перевернутую повозку клана Росслеров, – громко произнесла женщина, чтобы ее собеседник мог отчетливо слышать каждое сказанное ею слово.

– Все верно, госпожа Цейла, – ответил Рубек, сложив вместе мокрые от пота ладони, – сопровождающих при ней не было. Ни живых, ни мертвых. Зато много разбросанного добра с Юга, которое мои ребята, недолго думая, собрали в свою повозку.

– Твои «ребята» удосужились вернуть чужой товар, когда проезжали через Черную Куницу? – загадочно спросила женщина с большим пучком туманных волос, будто бы проверяя собеседника на смекалку.

Рубек слегка прокашлялся, сменяя тон голоса на более мягкий.

– Мои торговцы не считаю найденный, брошенный кем-то в снегу товар – чужим, моя госпожа, – с довольной улыбкой ответил прислужник клана Гойлов, будучи уверенным в правильности своего ответа.

Цейла Гойл энергично перебирала длинными ногтями по столу, производя надоедливое постукивание.

– Ну и правильно. Нечего разбрасываться своим товаром по дороге, – буркнула Цейла, положительно сопроводив свой ответ игрой тонких бровей.

– Скажи, Рубек. Среди найденного товара случайно не было пестрых, расписных лоссонских ковров?

– Кажется да, были, госпожа Цейла.

Женщина сильно напряглась в лице, перестав барабанить по столу своими кривыми, вытянутыми ногтями.

– А в одном из завернутых ковров, случайно, не обнаружили ли вы необычных предметов? Скажем, замерзших насмерть людей, например? – размеренно спросила Цейла, не подавая взволнованного вида.

– Моя госпожа, все ковры были раскрыты и выстелены на снегу – свернутых не было.

Цейла, едва заметно, выдохнула через нос и в расслабленной позе упала на спинку стула.

– Хорошо, Рубек. Забудь об этом разговоре, – произнесла она и сердито смерила взглядом своего собеседника напротив.

Северянин с застывшим лицом глубоко кивнул. Его кадык резко скользнул вниз, затем так же резко вернулся обратно на место.

– Расскажи лучше, как там нынче на Юге? Нет проблем с пропуском на границах? Я надеюсь, вы исправно платите нашим заинтересованным друзьям.

– Работаем, как и прежде, госпожа Цейла. Проблем с транспортировкой товара пока нет, но… – Рубек выдержал глубокую паузу и тяжело вздохнул.

– Не томи, Рубек. Что «но»? – сорвалась на грубоватый тон Цейла Гойл.

– Я слышал от членов артеля Южных торговцев, что король Унри находится в весьма болезненном состоянии. Все прославленные лекари из соседних королевств бьются за его жизнь. Поговаривают, что к этому делу подключили даже бродячих чернокнижников и алхимиков из Бронзовой Цитадели. Но, пока, все безуспешно.

– Если это действительно так, и король Унри Светоступ покинет нас, то торговый союз между Станокой и Раусом будет под угрозой, – произнесла Цейла, задумчиво уставившись в одну из карт на столе. – Многие из совета канцлеров Рауса предпочли бы сжечь Станоку, нежели видеть Великий Север в своих союзниках.

– Как бы грустно это не звучало, но это так, моя госпожа, – неутешительно обозначил Рубек. – На юного принца надежды тоже нет. Если король Унри не избавится от своего недуга, то после коронации его единственного наследника совет Рауса вдохнет полной грудью. Канцлеры, представители духовенства и высшей аристократии раздерут мальчишку на части как стая ободранных бродячих волков.

Рубек перекрутил в голове последние слова, необдуманно высказанные госпоже Цейле. Его сердце забилось в два раза чаще. Ступни обратились в камень, язык начал постепенно высыхать. Кадык во второй раз за беседу нервно проскакал вдоль горла.

Цейла Гойл величественно поднялась со стула, отбрасывая бесконечную тень на всю длину стола и закрывая ею побледневшее лицо Рубека.

– Если Юг действительно пожелает войны с Севером, то они воочию встретятся с сокрушительной силой природы, разбивающей преграды и сметающей все на своем пути. – Цейла говорила без злости, но от ее громогласного голоса в комнате сотрясался воздух.

Рубек нервно кивал головой, соглашаясь с ее словами.

– И тогда даже их пресловутый Южный бог их не спасет. А теперь, убирайся с моих глаз и займись делом, щенок, – произнесла Цейла уже в пол голоса, но от этого ее слова казались еще более грозными.

– Слушаюсь, сайха Цейла. Простите меня, госпожа, – произнес Рубек с дрожью в голосе, вставая со стула, после чего быстрым шагом, переходящим в легкий бег, вышел из комнаты.

Повозка с четырьмя пассажирами остановилась возле весьма примечательного двухэтажного здания. Высокие стены постройки были расписаны удивительными рисунками, вырезанными в бревнах. Величественный, высокий дом растворялся в многочисленных образах лесных волков.

Панно содержало в себе жестокие изображения расправы хищников со своей добычей. Разъяренные животные разрывали своими челюстями тушки лис, грызунов, зайцев. Вгрызались в воздухе в мясистые шеи оленей, раздирали лапами толстые шкуры кабанов. На всю площадь входной двери, сочными красками, был нарисован жуткий герб клана: голова волка с безумными глазами и свирепым оскалом, с чьей пасти выливались каскады струящейся крови.

Первой с повозки грациозно спрыгнула миниатюрная девушка в сером пальто. За ней, следом, к краю повозки подошли два дубоватых северянина. Не собираясь уступать друг другу, они одновременно прыгнули с телеги, но не вместились в проем и неуклюже грохнулись на дорогу. Последним к открытому борту повозки подбирался обросший великан. Доски под ним жалостно скулили, ржавые гвозди изрядно напрягались в железных креплениях. Гигант грузно присел на край, затем тяжело спрыгнул на дорогу. Повозка за его спиной с облегчением выдохнула, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Не успели приезжие приблизиться к лестнице, как дверь с изображением тотемного герба распахнулась, и из дома, навстречу четверке, вышла Цейла Гойл. Черная кожаная мантия упруго облегала ее стройное, гармоничное тело. Тугой, аккуратный пучок туманных волос визуально вытягивал и без того высокую женщину, придавая ей поистине величественный вид. Стоя на высоком крыльце, Цейла возвышалась над четверкой как гигантская сосна, одиноко растущая на самом краю отвесной скалы.

Глова опустилась на колено и уперлась двумя руками в заснеженную землю. Двое северян за ее спиной синхронно повторили это движение. Никто не осмеливался поднять голову.

Тоил угрюмо уставился своими крохотными глазами на происходящее – у великана и в мыслях не было складываться на колено.

– Вун-о дхале, сайха Цейла. Честь предкам, моя госпожа, – слова вырвались из-под направленного к земле капюшона Гловы. Кончики ее двух черных прядей облизывали снег.