© Нечаев С.Ю., 2020

© АО «Издательский дом «Аргументы недели», 2020

После Великой французской революции 1789 года власть в стране перешла к Национальному собранию. В 1791 году была выработана конституция, основанная на идеях народовластия. По этой конституции король был облечен лишь исполнительной властью и имел право действовать только через ответственных перед собранием министров. Законодательная же власть в стране принадлежала Законодательному собранию, правую сторону в котором занимали конституционные монархисты, а левую – так называемые жирондисты[1] и монтаньяры[2], причем главной силой последних были якобинцы[3].

В 1792 году в Париже вспыхнуло восстание, и Законодательное собрание постановило отрешить короля от власти и взять его под стражу. Для решения вопроса о будущем устройстве Франции было решено созвать чрезвычайное собрание под названием Национальный конвент.

В Конвенте жирондисты занимали уже правую сторону, левая же состояла из якобинцев-монтаньяров.

Писатель Виктор Гюго характеризовал Конвент так:

Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что, по сути, и жирондисты, и якобинцы были демократами и республиканцами. Но если первые были горячими защитниками свободы личности и опасались усиления могущества государства, пусть даже в самой республиканской форме, то вторые стояли за политику устрашения («террор»), за придание государственной власти самых неограниченных полномочий и за подавление стремления к личной свободе. В сущности, якобинцы возобновляли в форме республиканской диктатуры правительственную практику старой монархии. При этом их партия была отлично организована и дисциплинирована, тогда как жирондисты в большинстве своем действовали вразброд. Впрочем, их положение во Франции, всем своим прошлым более подготовленной к повиновению силе, чем к свободе, было предопределено.

Конвент сосредоточил в себе все ветви власти: и исполнительную, и законодательную, и судебную. Фактически он правил государством, как абсолютный монарх. Первым делом он объявил во Франции республику. Тут же был поднят вопрос о короле. В результате в январе 1793 года Людовик XVI был обезглавлен.

Это событие произвело страшное впечатление на всю Европу. Против Французской революции образовалась громадная коалиция государств, поставивших своей целью восстановить во Франции монархию и прежние порядки. Начались бесконечные революционные войны по всем направлениям: на севере, на востоке, на юге.

Внешняя опасность осложнялась и гражданской войной внутри страны: в Вандее против Конвента вспыхнуло мощное народное восстание под предводительством священников и дворян.

Сразу поясним, что под названием Вандея подразумевается как сам департамент Вандея, расположенный на западе Франции, так и большая часть старого Пуату, части Анжу и Бретани, т. е. пространство приблизительно в 22 000 кв. км, омываемое на протяжении почти 200 км Бискайским заливом и проливом Ла-Манш. Население Вандеи традиционно отличалось независимым, почти диким характером, здесь не было никакой городской культуры, и близость между дворянами и крестьянами, представляла резкую противоположность остальной Франции. Революция здесь явно не встретила сочувствия.

Для спасения отечества Конвент дал новый толчок системе террора. Исполнительная власть с самыми неограниченными полномочиями была вручена Комитету общественного спасения. Главным орудием террора сделался революционный суд, который решал дела быстро и без формальностей, приговаривая к смертной казни на гильотине часто на основании одних лишь подозрений.

После падения жирондистов, из которых многие были казнены, господами положения во Франции сделались якобинские террористы с Максимильеном Робеспьером во главе.

В 1793 году в стране была принята новая конституция, закрепившая власть якобинцев. Христианский календарь был заменен республиканским, в котором летосчисление велось со дня провозглашения республики. Католические церкви стали закрываться и разрушаться. Шло усиление террора: революционный суд получил право судить даже членов самого Конвента без разрешения последнего.

В результате в 1794 году на Гревской площади в Париже были казнены практически все самые видные революционеры: братья Робеспьеры, Сен-Жюст, Кутон и другие. После этих событий, известных как термидорианский террор, экстремистская якобинская диктатура пошла на убыль. В Конвент началось возвращение чудом уцелевших жирондистов.

Летом 1795 года Конвент составил новую конституцию, известную под названием Конституция III года. Законодательная власть поручалась уже не одной, а двум палатам – Совету пятисот и Совету старейшин. Исполнительная власть была отдана в руки Директории – пяти избранных директоров, которые назначали министров и агентов правительства в провинциях.

После этого, благодаря провозглашенной свободе культов, произошло повсеместное успокоение политических страстей и религиозных раздоров. Началось определенное оживление сельского хозяйства, промышленности и торговли. Вместе с тем в страну стали возвращаться эмигранты и священники, пропагандировавшие необходимость восстановления законной монархии и агитировавшие за это на выборах.

В 1797 году на выборах прошло очень много роялистов, которые тотчас же открыли свой клуб и получили большинство в советах и явно задумавшие реставрацию. Влиятельный директор Поль Баррас, осознавая опасность положения, обратился к генералу Бонапарту, уже успевшему к тому времени отличиться при осаде мятежного Тулона, при разгоне роялистского мятежа в Париже и на полях сражений в Северной Италии. Присланный тем генерал Ожеро арестовал главных депутатов-роялистов. Этот переворот, известный как события 18 фрюктидора V года, нанес решительный удар по возрождающемуся роялизму, находившемуся в тесной связи с эмигрантами и европейской коалицией.

Однако к 1799 году внутреннее и внешнее положение республики вновь стало критическим. Узнав об этом, Бонапарт, находившийся в то время в Египте, бросил свою армию и поспешил во Францию. Его неожиданное прибытие было встречено нацией с восторгом. В нем видели будущего спасителя Франции – спасителя не только от внешнего врага, но и от грозного оборота внутренних дел: нация, по-видимому, уже сделала свой выбор между перспективой возвращения Бурбонов, а с ними и старых порядков, возобновлением анархии или установлением военной диктатуры.

Самый влиятельный деятель умеренно-республиканской партии, директор Эммануэль-Жозеф Сийес давно уже носился с мыслью о непригодности Конституции III года и вырабатывал свой собственный проект государственного устройства, которое должно было, по его мнению, дать устойчивость внутреннему порядку. С этой целью он стал объединять все антидемократические элементы среди тогдашних политических деятелей, не желавших возвращения Бурбонов. Ему удалось расположить в пользу своего плана многих членов обоих советов, которые стали называть себя реформистами. Узнав о планах Сийеса, Бонапарт вошел с ним в соглашение, и оба очень быстро подготовили государственный переворот с целью введения новой конституции.