Кас приподнял брови в немом вопросе. Дин кивнул.

Огромные крылья начали двигаться ближе, ближе, теперь очень медленно, осторожно, почти неуверенно. Потом Кас снова принялся гладить Дина маховыми перьями, как раньше, нежно водя ими по коже длинными мягкими поглаживаниями. Дин опять ощутил волну теплых мурашек. Теперь оба, оба крыла двигались по его телу: по рукам и ногам, вниз и вверх, по лицу, по груди, и, да, по промежности тоже. При этом Кас не уделял особого внимания члену — скорее он трогал Дина везде. Вверх: от ног к торсу, рукам, шее, лицу, ушам, макушке, и вниз: по ребрам, животу, бедрам, коленям, голеням, ступням, пальцам ног. Шелковистые перья постепенно ощупывали его всюду: мягко, осторожно, нежно. И волны теплых мурашек разбегались по коже везде, где касались перья.

«Массаж крыльями! — подумал Дин блаженно. — Он делает мне массаж крыльями, вот что это такое». Перья даже не надавливали сильно — это не было похоже на предыдущий массаж Каса, — но эти мурашки, боже, они так расслабляли… Дин невольно подался навстречу перьям, закрыв глаза, и уронил голову с мыслью: «Я получаю массаж крыльями от ангела. Хех…»

Через несколько минут Дин уже собрался предложить лечь и дать Касу возможность гладить его всего крыльями еще несколько дней, но, когда он открыл глаза, чтобы заговорить, он обнаружил, что глаза Каса тоже были закрыты. Кас больше вообще не смотрел на Дина. Он стоял абсолютно неподвижно, слегка опустив голову, его руки свободно висели вдоль туловища, веки были опущены. Он только ощупывал Дина крыльями.

Кастиэль вздохнул. Длинным, медленным вздохом.

Крылья скользили по всему телу Дина. Вниз до пальцев ног, вверх до макушки. По всему телу. Ощупывая все.

И Кас вздохнул снова. Еще более глубоким, длинным, медленным вздохом.

«Ого, — подумал Дин, глядя на выражение его лица. — Что происходит?»

Это совсем не было похоже на страсть. Непохоже было даже, что Кас возбужден. (Взгляд Дина на мгновение упал вниз, просто проверить. Точно, никакой выпуклости. Черт.) Но что-то происходило. «Что-то ангельское», — догадался Дин. Похоже было, будто Кас… потерялся в ощущениях. Целиком сосредоточился на крыльях. И больше вообще не обращал внимание на свою человеческую оболочку.

И Дину вдруг показалось, он понял, что имел в виду Кас, когда сказал про «необычные ощущения». «Крылья — это его настоящее тело, — подумал Дин. — Крылья — это он. Наверняка через них он получает более яркие ощущения, восприятие крыльями кажется реальнее. Наверняка дело в этом. Точно дело в этом».

Потому что это было как наблюдать за слепым человеком, который впервые смог познать наощупь лицо друга.

Дин стоял, все еще чувствуя блаженные мурашки, но теперь и наблюдая за лицом Каса. Кас не открывал глаза уже какое-то время. Его лицо было повернуто немного в сторону, одним ухом к Дину, почти как если бы Кас пытался что-то услышать, слушал свои крылья. На его лице мелькали едва заметные эмоции: тень улыбки, когда крыло скользнуло по тому месту, где ладонь Каса некогда оставила отпечаток на коже Дина; хмурое выражение, когда другое крыло прошло по недавнему шраму. Его рот был приоткрыт, и уголок рта слегка подергивался; дыхание стало медленным и глубоким, и время от времени вырывались эти длинные глубокие вздохи.

«У него… приход, — подумал Дин. — Почему-то от этого у него приход. От того, что он трогает меня крыльями».

Оба крыла каким-то образом взялись за плечи Дина. Одно легонько надавило, другое потянуло, и Дин развернулся к Касу спиной, повинуясь крыльям. «У-а, сколько мурашек!» — подумал Дин: волны трепета побежали по всему его телу, от макушки до самых пальцев ног. Дин невольно втянул воздух ртом. Черт возьми, это было невероятно. Он вдруг нетвердо почувствовал себя на ногах — настолько он обалдел от мурашек, и Кас подошел к нему сзади и взял его обеими руками выше локтей для поддержки. Крылья тоже обернули Дина: большие суставы легли прямо ему на плечи, и длинные, длинные маховые перья опали вниз спереди. Крылья посылали мурашки по всему телу Дина спереди, и он простонал: «аххххххх…» Кас потянул его назад за локти, и Дин позволил себе опереться на него, укутанный в перья, чувствуя поддержку мощных крыльев с обеих сторон и занавес из длинных перьев на груди, и массивное поджарое тело Каса, прижимавшееся к нему сзади. Удерживавшее его крепко.

Это была странная позиция: хотя чудесно было чувствовать Каса так близко — чувствовать его тело за собой, в то же время сводила с ума невозможность видеть его, повернуться к нему лицом. И… не было даже надежды на возможность поцеловать его. Но Дин выработал в этом отношении новый философской настрой: он вдруг начал чувствовать невыразимую благодарность уже за то, что Кас вообще на все это согласился. «Если он готов лишь на определенные вещи, я буду благодарен по гроб жизни за то, что гладить меня крыльями входит в этот список, — подумал Дин. — И к черту все остальное. К черту! Потому что совершенно очевидно, что он и так уже отдает мне все».

Секунду спустя Дин осознал, что у такой необычной позиции были свои преимущества. В таком положении, когда Кас стоял прямо за Дином, он мог сделать определенные маневры крыльями. Он плотно обернул ими Дина с боков, и кроме того длинные маховые перья теперь нажимали Дину на грудь. Перья протягивались до самых его колен… и начали скользить прямо по промежности. И по члену.

Дин взглянул вниз и увидел, как эти великолепные сияющие перья шевелятся поверх его полувставшего члена. Это могло бы чрезвычайно заводить, но вместо этого Дин вдруг почему-то очень встревожился. Ведь это были не просто какие-то старые перья, это были крылья Каса, и Дин все еще переживал, что практически вынудил Каса ко всему этому.

— Кас, ты правда не обязан ничего делать, — произнес он, удивив сам себя тем, что даже попытался отвести перья от своего члена руками. Хотя хотелось ему совсем не этого, он себя заставил. — Ничего страшного, правда. Это и так уже офигенно.

Кас не сказал ни слова, только взял Дина за запястья и уверенно отвел его руки прочь от крыльев. Он нежно скрестил их у Дина на груди, удерживая.

Маховые перья прижались к члену Дина, перемещаясь, легонько потирая его. Они были одновременно прохладные и горячие, прочные и мягкие, гибкие и крепкие. Ощущения были обалденные, и Дин выдохнул: «Ну, ладно… но ты правда не… а!.. об-бязан, ахх! Ладно, ладно, если настаиваешь… ох, АХ!» — Кас нажал перьями сильнее, немного пошевелив крыльями, пока член Дина не оказался полностью укутан в перья. Перья были прохладными и шелковистыми, и мурашки побежали опять, что было чертовски приятно; тупые края маховых перьев нажимали на член сбоку дорожками давления, и это тоже было упоительно. Но оттого, что это Кас, крылья Каса — его крылья, которые он почему-то так ревностно оберегал, — сцена вдруг стала в сто раз жарче, чем Дин ожидал. Это невероятно заводило. Крылья были изумительны, они переливались, они были великолепны: Дин смотрел вниз на эти неземные, прекрасные, сияющие перья, видя головку собственного члена, торчавшую из ангельских крыльев, из крыльев его друга, и просто не мог поверить, что все это происходило на самом деле. Он застонал, чувствуя, как теплые легкие мурашки снова разбегаются по телу.

Кас зашипел в спину Дина, что оказалось чрезвычайно возбуждающим звуком, и потом… крылья отпустили его. Быстрым сложным движением, которое Дин не смог до конца уловить, Кас сложил длинные маховые перья очень плотно, отведя их строго назад, параллельно полу, и уронил оба крыла очень низко, разогнув суставы возле спины. И большие суставы, те что были на переднем сгибе каждого крыла, вдруг оказались прямо на члене. Один справа, другой слева.

Дин ощутил, как голова Каса подалась вперед, к его затылку.

Секунду спустя он почувствовал чрезвычайно мягкое шелковистое надавливание на головку члена, словно ее потирал мягкий палец. Он взглянул вниз и пришел в совершенное замешательство, увидев нечто вроде двух маленьких узких отдельных крылышек на суставе каждого крыла: два на левом и два на правом. Они походили на длинные оперенные пальцы по несколько дюймов в длину, крепившиеся прямо к большому суставу, и — о, эй — Кас, похоже, мог управлять ими независимо. «Полный сюр…» — подумал Дин, недоуменно глядя вниз, на то, как маленькие оперенные крылышки взялись за его член.