В это время Треванио, главным образом для того, чтобы разогнать грустные мысли присутствующих и дать им другое направление, начал с индейцем разговор о предстоящем путешествии.

— Не правда ли, это похоже на озеро? — проговорил он, указывая на обширное водное пространство.

— Это и есть настоящее маленькое озеро, — отвечал мэндруку, — только воды в нем теперь больше вследствие наводнения.

— А почему вы так думаете?

— По многим признакам, хозяин. Во-первых, в этой части страны почти совсем нет лугов, и потом, если бы эта вода не была озером, из нее торчали бы деревья; а вон там еще и другой признак — видите вы пиозока?

С этими словами мэндруку указал на видневшиеся в некотором отдалении два темных предмета, которых до сих пор еще никто кроме него не заметил. Все стали смотреть в ту сторону, куда указывал индеец, и увидели двух больших голенастых птиц, очень похожих на журавлей. Птицы были темного цвета, с красноватым оттенком; их крылья такого же цвета, но с зеленым отливом, особенно хорошо заметным в эту минуту при последних лучах заходящего солнца. Дальнейшее наблюдение дало возможность определить особенности их сложения и, между прочим, кожистые придатки у основания клюва, толстые колючие отростки, наподобие шпор, на плечах около крыльев, тонкие и длинные ноги и громадные лапы, которые, точно четыре звезды, были распростерты на поверхности воды.

Но больше всего поразило удивленных зрителей то, что птицы эти, вместо того чтобы сидеть в воде, держались на ней точно на льду, вытянувшись во весь рост на своих длинных ногах, широко расставив лапы и растопырив свои громадные пальцы. Мало того, странные птицы не стояли на одном месте неподвижно, а бегали взад и вперед по воде, точно по твердой земле.

— Разве эти птицы могут ходить по воде? — засыпали все вопросами индейца, требуя от него разъяснений.

— Конечно, нет; но у них под ногами не вода, а водяное растение, — большая лилия, листья которой со слегка приподнятыми краями лежат на воде, точно большая сковорода. От себя добавим, что в ботанике эта лилия известна под именем Victoria regia. Это fumo piosoca, — сказал Мэндей, продолжая свое объяснение, — прозванный так потому, что его можно сравнить с печкой, на которой мы печем свою кассавуnote 4, а еще потому, что видите, это любимое место сидения piosoca.

Словом piosoca индеец назвал странную якану из семейства petamedeidae, различные виды которых есть в Африке и в Америке.

Пока все любовались интересными птицами, индеец незаметно соскользнул в воду и поплыл под защитою ниспадавших древесных ветвей. Когда он доплыл до места, где забавлялись пиозоки, все увидели, как индеец схватил своими проворными руками тонкие ноги птицы, приостановившейся было на одну минуту. Испуганная самка с громким криком поднялась в воздух, тогда как самец остался пленником в руках индейца.

Вскоре красное пламя засветилось в нижних ветвях дерева, и мэндруку громким голосом пригласил всех отведать лакомого блюда, которое должно было служить дополнением к тощему ужину, съеденному незадолго перед этим. Все весело откликнулись на этот призыв, и жареная якана показалась особенно вкусной проголодавшимся путешественникам.

На другой день, как только взошло солнце, они были уже на воде. Перед этим Мэндей самым тщательнейшим образом осмотрел все плавательные пояса, так как малейшая трещинка, пропускавшая воду, могла бы повести к самым серьезным последствиям. Мэндей покрыл скорлупки сапукайи новым слоем каучука, осматривая при этом сипосы, которыми были связаны пустые внутри «обезьяньи горшки». В общем, все выглядели не особенно весело, отправляясь в это путешествие. Было очевидно, что даже сам мэндруку вовсе не был уверен в положительном результате предложенной им попытки.

Между прочим, решено было не брать с собою коаиту, которая могла только стеснять их во время утомительного плавания по озеру.

Обезьяна эта больше всего была привязана к Тому, который, в свою очередь, успел привязаться к ней до такой степени, что только после долгих размышлений согласился расстаться с ней. И в самом деле, тащить на себе коаиту было делом далеко не легким, а кроме того, в случае какого-нибудь несчастья, она могла даже утопить Тома, задушив его своим длинным хвостом. Убедившись в необходимости разлуки, Том постарался незаметно скрыться от обезьяны, — он чуть ли не первым спустился в воду и быстро поплыл прочь от дерева. Все были уже довольно далеко от опушки леса, когда, наконец, коаита заметила их исчезновение. Жалобными громкими криками призывала она к себе тех, кто так коварно покинул ее в затопленном лесу.

Попугая тоже никто не брал с собой, но у араса были крылья, и поэтому не успели еще его хозяева отплыть и на десять ярдов от дерева, как он, взмахнув крыльями, пустился за ними вдогонку и затем торжественно уселся на кудрявой голове негра.

Мозэ, хотя и не особенно был польщен оказанным ему предпочтением, тем не менее вынужден был этому подчиниться.

Когда пловцы увидели, что с помощью поясов могут продвигаться вперед довольно быстро и что уже добрая миля отделяет их от места ночлега, у них появилась надежда на успех предприятия. Если они будут и дальше двигаться с той же скоростью, то могут рассчитывать добраться до противоположного берега озера еще до захода солнца.

Но недолго ими владело это веселое настроение. Мэндруку нахмурился, а за ним нахмурились лица и у остальных путешественников. Индеец часто поднимал голову над водой и тревожно оглядывался назад. Треванио, начинавший тоже беспокоиться, остановился и, по примеру индейца, оглядывался назад, не понимая, чем так озабочен мэндруку, что же такое заметил он там позади. Но золотопромышленник ничего не видел, кроме верхушек деревьев, которые с каждой минутой, казалось, все уменьшались.

Наконец, чтобы разрешить свои сомнения, Треванио решился спросить индейца, что именно его так озаботило.

— Что это вы все оглядываетесь назад? Разве нам грозит какая-нибудь опасность? Я, по крайней мере, сам ничего не вижу, кроме верхушек деревьев, да и то едва-едва.

— Вот это-то меня и беспокоит. Скоро деревья совсем не будут видны, и тогда… сознаюсь, хозяин, я буду в большом затруднении… Я как-то не подумал об этом, прежде чем нам пуститься в путь.

— Ах, я понимаю, что вы хотите сказать! Вы до сих пор ориентировались по деревьям, а когда мы потеряем их из виду, вы боитесь сбиться с дороги.

— Да, и тогда один только Великий Дух может нам помочь.

В голосе мэндруку слышалось отчаяние. Он не предвидел опасности потерять дорогу.

Вдруг индеец быстро поплыл вперед, быстрыми взмахами рук рассекая воду, точно желая убедиться, может ли он плыть по прямой линии, не ориентируясь на какой бы то ни было предмет. Проплыв двести или триста метров, мэндруку поднялся над водой и, повернув голову, стал смотреть назад. Прямо перед собой увидел он верхушку дерева, на котором они отдыхали. Это доказало ему, что попытка увенчалась успехом, и это вселило надежду на то, что им, может быть, удастся переплыть озеро и добраться до противоположного берега.

Индеец сейчас же объявил об этом своим встревоженным спутникам и посоветовал им смело плыть за ним.

Дорогой мэндруку несколько раз останавливался через известные промежутки и каждый раз оглядывался назад, чтобы проверить себя.

Когда последняя остановка оказалась бесполезной, так как деревьев уже не было видно, то мэндруку, прежде чем плыть дальше, счел нужным дать своим товарищам необходимые советы: они должны стараться все время сохранять между собою определенное расстояние, плыть не спеша, чтобы не утомляться и не делать остановок для отдыха, и все время сохранять молчание, чтобы не отвлекаться.

Все решили в точности исполнять эти распоряжения. Молча плыли они, и только журчание воды, происходившее от трения пустых скорлупок сапукайи, да крики орла лара-кара, носившегося над ними, нарушали безмолвие.