Галя (не поворачиваясь). Все нормально у меня . . . Вот невидаль, устала и прилегла . . . Что тут такого?
Надя (укоризненно). Наконец голос подала, уже хорошо. Только ты мне сказки не рассказывай, что я не знаю когда у тебя хорошо, когда плохо . . .
Галя (словно отмахиваясь от назойливой мухи). А знаешь, так чего пытаешь? Чего тянешь из меня?
Надя (обижается). Галь, я же по-доброму пришла, по-хорошему . . . Значит, поддержать . . . поучаствовать . . . разделить.
(Длительная пауза. Надя садится на краешек дивана в ногах у Гали).
Надя (уговаривает подругу). Галь, ты не держи в себе, не терзай душу. Расскажи, полегчает. Честное слово, полегчает . . . (Страстно заверяет). Ты не бойся, у меня как в могиле, каждое слово во век захоронено будет. Ты же меня сколь лет знаешь . . .
Галя (поворачивается лицом к подруге, говорит лежа). Да что тут рассказывать? Все итак ясно и понятно . . .
Надя (спешно заверяет). Это тебе понятно, одной понятно, а мне оно . . . совсем не понятно. Может тебе понятно совсем не как правильно. Может, ошибаешься . . . Так бывает. Человек думает одно, а на самом деле оказывается иначе . . . В запале то чего не померещится. (Ласково уговаривает, поглаживает рукой ноги подруги, успокаивая). Галюнь, ты же сама говорила, что со стороны оно лучше видно, правильнее. Сейчас тоже может быть: тебе одно кажется, а на самом деле – другое .
Галя (обреченно). Ох, Надюха, здесь, как ни смотри, с какой стороны не приглядывайся – все едино выходит.
Надя. Ну хватит уже загадки загадывать. Так и быть, я тебе, Галина, честно скажу: у меня ж сердце сразу защемило, как мы с Людашкой с твоего двора вышли. Гля, у ворот машина ваша стоит, а в ней деваха размалеванная, да расфуфыренная сидит. Мы с Людахой в раз сообразили, что, мол, дело не чисто, что рано нам по домам разбегаться. Может, оно, наша помощь понадобится. Чтобы под окнами не мельтешить, отошли чуток в сторонку, за кусты сирени, что у забора Морозовского. Сама знаешь, за теми кустами и лошадь не заметишь. Стоим, значит, в засаде. Делаем вид, что разговоры разговариваем, а сами на машину позыркиваем. Ты не подумай чего . . . мы не из любопытства . . . мы чтобы тебе, в случае чего, подсобить. Только глядим мы это, издаля, а расфуфыренная из машины вылезла и ну топтаться на своих высоченных копытах около машины. (Со смехом). Как она вылезла, мы с Людахой прям со смеху покатились . . . Надо же додуматься – в деревню без юбки приехала. Куртка есть, колготы есть, а юбки нет. Забыла что ли? (Задумчиво). А может она у нее в машине задралась? (Машет рукой). Хрен ее знает. Только юбки той не видать . . .
Галя (с раздражением). Чего ты мне ее расписываешь? Я ее видела . . .
Надя. Знаю, что видела. Когда она в дом направилась, мы же из засады не вылезли, мы же за кустами партизанили. Потому видели и как она в дом вошла, и как они потом, в скорости, с Андрюхой вышли с вещами. Побросали вещички на заднее сиденье и ну ходу.
Галя (агрессивно). Уехали и скатертью дорога. От меня то ты чего хочешь? Все видела, все знаешь, чего жилы тянешь?
(Надежду грубость подруги начинает раздражать. Она ставит пакет на стул, сама нервно ходит по комнате).
Надя (наставляет). Мы с Людахой про меж себя порешили, что с расспросами первые приставать не станем. Захочешь – сама расскажешь. Не захочешь – тебе видней. Я бы по доброй воле сейчас не пришла. Дома уже и за машинку села полотенца строчить, да бабка Макариха прискочила. Глаза вытаращила, от переживаний прям задыхается. Видела, мол, Андрюху Найденова с кралей городской. Сам к себе в дом на машине привез. Краля на Андрюхе мешком висла, сумку евону на себе перла. Барахло в машину погрузили и со двора долой. Макариха говорит, что раз в дом чужую бабу приволок, раз людей не стыдится и не прячется, значит там все сговорено окончательно и бесповоротно. (Между прочим). Она нас за кустами с Людахой тоже видела . . .
Галя (с усмешкой). Пришла разузнать что и как?
Надя. Кто?
Галя. Макариха.
(Надя садится к столу на стул).
Надя (обстоятельно рассказывает). Нет. Макариха бабка умная, жизнь прожила что по чем знает. Наперед все видит . . .
Галя (ехидно). Уж не потому ли самогонкой грешит?
Надя (укоризненно). Э-эх, ты! Человек за тебя волнуется, переживает, а ты . . . Макариха сказала, что у Гальки Найденовой горе горькое, ну, значит, у тебя. В запале можешь чего угодно удумать, над собою совершить, а у тебя дети малые. Зачем сиротить? Потом то одумаешься, как бы сейчас чего не сотворила. Мужиков сколь угодно, только жизнь одна и здоровье сочтенное. Время пройдет, переболеешь, али мужик с вольных хлебов возвернется. Главное сейчас, когда шибче всего больно, поддержать, утешить. Она бы сама пошла, да как ей, кто она для тебя? А мы все же подруги уж много лет.
Галя (едко). Получается Макариха за жизнь мою испугалась? Я же вроде не шумела, истерик не закатывала, проклятиями в след мужу и полюбовнице его не сыпала . . .
Надя (рассудительно). То то и оно. Когда орут. Ругаются, дерутся, скорее в себя приходят. Вылил злобу-обиду, выбранился, и легче стало. Ничего тебя изнутри не разъедает, все горлом вышло. Пока орешь, новые дурные мысли в голову не лезут, старый запас расходуешь на него – ирода. Он виноватый, а ты, понятное дело, сторона пострадавшая. Правда за тобой, спору нет! Если втихую над горем страдаешь, так жизнь с копеечку покажется. И сверлят и сверлят голову тяжелые мысли. Вроде как сама во всем виноватая. Не зря же люди говорят – от хорошей жены муж не уходит. Вот и изводишь себя рассуждениями, мол, чего греха таить и несдержанная, и занудистая, и плохая, и гадкая. Кому теперь нужна брошенка? Жизнь закончилась и ничего хорошего больше не жди . . .
Галя (подхватывает в тон). Правильно, правильно все говоришь . . . Да еще думается: что люди скажут, о чем за спиной шепчутся, как теперь детям все объяснить, как родителям?
(Неслышно на пороге комнаты появляется Людмила и тоже с пакетом в руке).
Галя (рывком поднимается и садится на диване). Вот еще одна подруженька пожаловала. Тоже пожалеть, утешить пришла? (Обращается к растерявшейся Люде). Вы же с Надюхой договорились в мои дела не соваться. Тебе то кто в уши нашептал? Из петли меня пришла вытаскивать или как?
Люда (оправдывается прямо в дверях). Ты чего, Галюня? Чего щетинишься? Я же по-доброму пришла. В случае чего . . . помочь . . . или не подруги мы . . .
(Надежда подает знаки, что не обращай внимание на нервозность, веди себя спокойно, не обижайся. Гале сейчас тяжело. Люда понимающе кивает головой, садится на диван).
Люда (глядя на Надю, ожидая ее поддержки). Что правда, то правда. Договорились мы с Надюхой сегодня тебя не тревожить. Как свалил Андрюха с расфуфыренной в свой город, мы решили пока тебя не трогать разговорами. Ты, Галюня, у нас женщина разумная, сначала сама с собой договорится должна. (Надя крутит пальцем у виска). Оно . . . не так выразилась . . . хотела сказать . . . может просто тебе одной захочется побыть . . . обдумать ситуацию . . .
Галя (вскакивает с дивана и мечется между подругами, говорит с вызовом). А с чего вы вообще взяли, что Андрей от меня ушел? Кто вам сказал, что семью бросил? Или вы эти . . . экстрасенши, через стены, на расстоянии видите и слышите? Эка невидаль – с бабой приехал? Может она жена его друга. Может в гости к родне ехала. Может по пути ей было. Вот, значит, заехали вместе и что тут такого? В чем фокус? Одежду забрал? Так на улице весна, полегче одежка нужна. Приехал за ней. Опять же, в чем подвох?
(Надя с Людой в недоумении переглядываются).
Люда (с сожалением). Ну, тогда извиняй, подруга. Оно, конечно . . . не то подумалось . . . Может и беды в твоем доме нет . . . а мы тут с соболезнованиями приперлись . . . Только и ты пойми нас: ты в последнее время вся на нервах, лицом позеленела, глаза красные то ли ночи не спишь, то ли по ночам ревмя ревешь. Нас с Надюхой избегаешь, от людей шарахаешься. Что тут подумается?
