(Испуганная Галина присаживается на край дивана. Заискивающе, как побитая собака, заглядывает в глаза мужу. В комнате повисла пауза).
Андрей (подбирая слова, хриплым голосом, заметно волнуясь). Ты знаешь, я не умею много и красиво говорить . . . Оправдываться тоже не буду . . . Это, так сказать, жизнь . . . Так сказать, никуда не денешься . . . Оно случилось . . . Так сказать, надо смириться . . . и жить дальше . . . (садится на стул, нервно перебирает пальцами по столу).
Галя (тихо, еле слышно). Что случилось . . . С чем смириться . . . Как жить . . .
Андрей (не обращая внимания на слова жены, рассуждая сам с собой). Врать больше не стану. Выкручиваться больше не стану. Скажу правду, самую что ни на есть правду. Устал я от вранья. Надоело. Придумаю отмазку, потом забуду какую. Потом кручу-винчу, а вранья все больше и больше. (Достал сигареты, закурил). Нет. Первое время думал, что это так . . . отношения без обязательств . . . так . . . потреплемся и разбежимся. Прятался, скрывался, боялся спалиться. Все же семья, дети. Зачем им знать о моих утехах. А оно . . . вот как вышло . . . затянуло, захватило . . . жизнь перевернуло . . .
Галя (тревожно). Андрюша, ничего я не пойму. Куда затянуло? Кому жизнь перевернуло?
Андрей (гневно, стучит себя в грудь кулаком). Кому, кому? Мне перевернуло. Понимаешь, мне. Ты что совсем меня не слышишь?
Галя (растеряно). Слышу, только не пойму . . .
Андрей (возмущенно мечется по комнате). Галя, ты что – блаженная? Я говорю о другой женщине, об отношениях с ней. Сначала думал так, от скуки, для развлечения, а потом влюбился. Влюбился по-настоящему, до дрожи в ногах. Захватила она меня, страстью своей захватила. У меня такого как с ней никогда не было. (Остановился напротив жены). Говорю тебе прямо: буду с тобой разводиться и на ней жениться . . . (Пауза). Чего молчишь?
Галя (печально) А что тут скажешь? Я ведь всегда думала: замуж нужно один раз выходить, деток рожать, мужа уважать, семьей дорожить. Если чем не угодила, извиняй. Я ведь старых пониманий баба, по-современному не знаю. А жизнь то она, видать, на месте не стоит. Теперь все можно, все дозволено. Состарилась жена в заботах, подурнела и задору страстного в койке не дает. Голова у ей не выкрутасами разными постыдными кипит, а как мужа и деток накормить да обиходить. Мне ж вокруг столба, как по телеку, в развратном виде ноги задирать некогда. Я хоть и дремучая деревенщина, без образованиев, а соблюдать себя умею. Видать износилась, пора на свалку . . .
(Андрей опять закуривает и с сигаретой ходит по комнате).
Андрей. Причем здесь свалка? Скажи, причем? В твоей то жизни как раз ничего не изменится. Как жила до сего дня, так и будешь жить: на работу ходить, детей растить, хозяйство вести. Можешь дом продать и к родителям уехать в Пущино. Они же спали и видели во сне наш переезд к ним в деревню. Вот тебе и карты в руки – можно сказать, удобный случай. Переедешь под крыло к любимым родителям. Они же меня никогда не любили. Я же по их мнению тебе не пара. Им же принца заморского для своей доченьки выписать надо было. Вот и сбылась мечта – и меня нет, и доченька свободна.
(Галя тяжело поднимается с дивана, идет к стол, где не торопясь собирает посуду).
Галя (совершенно спокойно). Как оно говориться? Нападение – лучшая защита. Вот уж правда, так правда. Это ты специально придумал успокоение с оправданием для себя. Только одного не поймешь, смешно это. Четырнадцать лет не любили они тебя, терпели, а теперь ты решил прекратить их страдания? (Оборачивается к мужу, с гневом в голосе). Ты моих родителей в свое дерьмо не тяни, свою подлую душонку ими не прикрывай. Это ты решил из Пущино уехать, когда мы поженились. Родители мои нам здесь дом купили потому как ты сам захотел . . .
Андрей (с раздражением тушит сигарету). Ничего, не разорились. Для доченьки любимой старались, не для зятя. Ох, сколько же потом разговоров было! (Хлопает себя по бокам).
Галя. Каких разговоров? Постыдился бы! Они хоть раз попрекнули? Хоть раз намекнули или покрасовались перед кем?
Андрей (ехидно). Напрямую может и нет, а за глаза, за спиной . . .
Галя (возмущенно). Не ври! Стыда у тебя нет!
Андрей (направляется из комнаты, на ходу). Чемодан где?
Галя. Ты же сам его забрал.
(Андрей выходит в другую комнату. Оттуда доносятся громкие хлопанья дверцами шифоньера, ворчание и грохот упавшего стула).
Галя (стараясь перекричать шум). Ну, со мной все понятно: отслужила старая калоша, на новые «земли» потянуло. Куда деваться, коль на страсти растащило мужика? Это ж у бабы век короткий, а мужик до гробовой доски – жених. Только с одной проблемой что делать?
(В дверном проеме появляется голова Андрея).
Андрей. С какой еще проблемой?
Галя (оборачивается). Как с детьми быть? Им отец нужен. Они же не чурки какие, любят тебя.
(Андрей входит в комнату).
Андрей (несколько самодовольно). И что теперь? Я тоже их люблю . . .
Галя (язвительно). Да уж! Конечно! Особенно в последнее время залюбил, ой как залюбил. Сил никаких нет! Они видеть тебя забыли какой ты есть – папочка дорогой. А уж теперь и пововсе откажешься от них. (Краем фартука смахивает слезы).
Андрей (возвращается в другую комнату и продолжает там возиться). Ты себя то с детьми не путай. Я ухожу от тебя, а детей как любил, так и буду любить. Буду помогать им деньгами, с днем рождения поздравлять там . . . подарки дарить . . . наведываться кое-когда . . . ну в зависимости от возможностей . . . буду . . .
Галя (присаживается на диван, говорит рассудительно, горько). Это вы все так поначалу. И детей то он любить будет, и навещать их будет, и подарки дарить будет, и всякое такое. Только вот что тебе скажу, муженек дорогой: пока мужику баба нужна, ему и дети ейные нужны, а как становится не нужна, так и дети ею рожденные не нужны. Потому вы своих родимых деток бросаете, а чужих, другим мужиком деланных, холите да балуете. И будет мужик тужиться, стараться для других, а своим в лучшем случае крохи со стола отдавать. (Подходит к окну, опирается о подоконник). Не первый день на свете живу, кой-чего повидала . . .
Андрей. Чего это ты такого повидать успела в нашей деревне?
Галя. Почему только в нашей деревне, она что во всем белом свете одна? Да и то сказать: телевизор тоже глядим, хоть урывками, по ночам, а глядим. Что с полным кошельком мужик, что с пустым. Что в моднючих портках, что совсем без порток, все одно – мужик и природа ваша одна. Богатые мужики у баб своих норовят оттяпать побольше, детей из материнских рук рвут, даже к детям охрану приставляют. Это значит, – чтобы матерь родную к детям не подпускать. А зачем? Почему? Да чтобы больней ее вожжей стегануть, что ему под хвост попала. Для бабы дети важнее всего на свете, она родному детю не то, чтобы последний кусок отдаст, она за него жизнь положит. Вот и лупит бабу мужик по самому больному, по самому дорогому. А нужны ему на самом деле эти дети? Нет, не нужны. Это он так с ней счеты сводит. Видать, разошлись их интересы в чем-то, видать, пошла баба супротив мужа своего. Вот и получай! А как уступит стараньям его, так и вопросов нет – получай детей и тяни их сама.
(Андрей появляется в комнате, копается в шифу).
Андрей. Ты свои идиотские теории держи при себе. Всех под одну гребенку не чеши. Я, между прочим, от своих детей не отказываюсь, но и меня ими к себе не привяжешь. Разошлись наши пути-дорожки и весь сказ. (Подходит к жене). Я у тебя детей не отымаю, дом не делю, на имущество не претендую, ухожу исключительно со своими личными вещами. Чего тебе еще нужно?
(Галина мимо мужа отходит к столу, тяжело садится на стул).
Галя (отрешенно). Я ведь не дура, замечала как мы с тобой за последние пол года отдалились друг от друга. Хотя правильнее сказать: ты от нас отдалился. В те редкие случаи, когда приезжал, обязательно напивался и в койку мешком падал. Утром только глаза продерешь, бегом в город. Это я теперь понимаю: ненавистна я тебе была, постылая. Кроме как пьяным бревном, иначе никак рядом находиться не мог. Чего, спрашивается, сам мучился и меня мучил?
