– Можно к тебе? – без приветствий и извинений, будто продолжая начатый разговор, поинтересовалась она.

– Приезжай, – прозвучал такой же лаконичный ответ.

Соблюдая все возможные правила движения, Валерия выехала на проспект.

Игнат методично нарезал лимон, разложил кольца красивым полукругом. Казалось, взволнованная болтовня приятельницы нисколько его не занимала. Валерию это не смущало. Они были знакомы больше двадцати лет, и за это время научились понимать друг друга с полувзгляда. Вот и сейчас Игнат, едва открыв дверь, понял, что в ближайшие минуты ничего нового не услышит – Лера настроена на абстрактное негодование, а имеется ли для этого повод, лучше пока не выяснять.

– Ты сыр будешь? – вклинился он в поток обвинений против подростков, полиции, пешеходов, психов и человечества в целом.

– Буду, – на секунду запнувшись, уже совершенно спокойно ответила Валерия. – И мясо буду, и что там у тебя вообще есть?

– Дорогая, я же не мать семейства, – усмехнулся Игнат. – Колбаска есть, хочешь?

– О-о, – закатила глаза Лера. – С твоим доходом жевать колбасу – дурной тон. Почему бы тебе не завести кухарку?

– Дорогая, ты приехала ночью, чтобы организовать мой быт? Ешь сыр и рассказывай уже. Что случилось?

– А я не знаю! – нарочито бодро отозвалась Валерия, хватая плед и устраиваясь прямо на полу посреди гостиной. – Меня вроде как ограбили, только наоборот.

– В смысле?

– Разгромили витрину, подбросили игрушку в магазин – и всё. Идиотская ситуация, если честно. Главное, смысла ноль. Не люблю я такое. А ещё полиция налетела, как всегда – где враги, кто угрожал, бла-бла-бла. Вообще я их сама вызвала. Испугалась, пока ничего толком не рассмотрела – мы там как раз позавчера выставили новую коллекцию.

– И всё на местах?

– Всё на местах, – задумчиво повторила она. – В целости и сохранности. Следователь посоветовал вспомнить, не было ли у меня неприятных историй с плюшевыми медвежатами и не обидела ли я кого-то из приближённых.

– И как?

– Как? Слушай, я что, похожа на женщину, которую может что-то связывать с мягкими игрушками?! И приближённых у меня нет, и подчинённые ничего против меня не имеют… кажется. И вообще… Конечно, это всё бред, ерунда, просто неприятно. Ещё Магалицкий на аренду цену поднял, мать истерит – каждый день звонит и рассказывает, какая я плохая дочь, Димка бесит – ходит по пятам, мычит как телёнок… Знаешь, я, кажется, уже разучилась строить не товарно-денежные отношения.

Валерия удовлетворённо откинулась на заботливо подкинутую подушку. Вопреки всем словам, сейчас она была почти счастлива. Все эти мелкие неурядицы на самом деле не слишком её трогали, но пожаловаться на жизнь человеку, который терпеливо выслушает и скажет именно то, что ей хочется услышать – это особое удовольствие.

Они познакомились, когда каждый только начинал самостоятельную жизнь. Лера тогда, ухватившись за первую возможность заработать, влипла в криминальную историю и канун Нового года проводила в отделении полиции, давая свидетельские показания. Тридцать первого декабря в половине шестого она без всяких сил выпала на улицу из душного мрачного кабинета. Больше всего на свете ей хотелось прилечь в первый попавшийся сугроб и больше никогда не шевелиться. Но как всегда, здравый смысл или инстинкт самосохранения взял верх, и она бездумно брела по заснеженному тротуару.

– Подвезти?

Она как в полусне обернулась на голос. Старенькая иномарка предстала как символ рая. Сесть, не шевелиться и ни о чём не думать – её мечты сбывались даже лучше, чем хотелось.

– Спасибо, – кивнула Лера, забираясь в салон.

«Дура, – встрепенулся остаток разума, когда за ней захлопнулась дверца. – Вот прокатишься с ветерком – и всё… Ищите в болотах нашей родины. Хотя кому оно надо – искать…»

Группа АББА желала всем счастья в новом году, по телу разлилось расслабляющее тепло, и разум великодушно замолчал, тоже наслаждаясь нежданным счастьем.

– Вам куда?

– А? А-а… Я живу в магазине, – неожиданно для самой себя призналась Лера. Для неё в этой короткой случайно сорвавшейся жалобе заключалась длинная история о бегстве из родного дома в поисках лучшей жизни, о бесконечных поисках денег, об отчаянно безнадёжном решении заняться собственным бизнесом и о безумно дорогой аренде, после оплаты которой уже не на что снимать квартиру или даже комнату, о жизни в небольшой арендованной клетушке, оборудованной под магазин одежды, с раковиной в крошечном закутке, возле которой она каждый вечер устраивает болото в попытках умыться, об узкой неудобной раскладушке и лапше быстрого приготовления…

– А готовить умеешь? – заинтересованно взглянул на неё молодой человек.

– М-м… Приблизительно, – неопределённо ответила Валерия.

– Это здорово. А то от макарон тошнит уже. У меня две комнаты, если хочешь, переезжай. Будешь ужин готовить.

– Только посуду я не мою, – оживилась Лера. – Могу пару раз в месяц делать уборку.

– Идёт, – согласился парень. – Меня Игнат зовут.

– Я Лера.

В тёмной и какой-то обветшалой квартирке пахло пылью и старой одеждой. Валерия осторожно огляделась. Только убедившись, что, кроме них, в квартире действительно больше никого нет, она устало стянула поношенное пальто, вздохнула с облегчением.

– Есть вино и макароны. Будешь?

– Буду, – согласилась Валерия. – Только сначала в ванну. Слушай, у тебя совершенно случайно нет щётки, тапочек, халата и пижамы? А, ещё чистого полотенца?

– Есть, – невозмутимо кивнул Игнат. – Тапочки и халат хозяйские, но халат вроде бы постиран. Щётку с полотенцем найдёшь в ванной в шкафчике, вот пижамы нет. Есть деньги, могу одолжить, завтра купишь.

– Нет, – пробормотала Лера. – Не надо мне одолжать… Одалживать. Я не верну.

– Ну, как хочешь. Ладно, иди мойся, я ужин сварю.

– А кроме макарон точно ничего нет?

– Точно! – жизнерадостно отозвался Игнат. – Завтра ты сможешь это исправить!

Через полчаса, когда она, разомлевшая и умиротворённая, выползла из ванной, макароны показались ей божественным блюдом, а обшарпанная кухня с липким столом – раем на земле.

Они не стали любовниками ни тогда, ни позже. Это было молчаливое соглашение, пакт о ненападении двух осторожных людей, которые слишком ценят то хорошее, что у них есть, чтобы рискнуть что-то изменить.

С появлением Леры в его жизни привычное меню почти не изменилось, пыли не стало меньше, но возникло что-то гораздо более важное – теперь каждый из них был не один. Теперь можно было расслабиться, погрустить и пожаловаться, не опасаясь наткнуться на непонимание или глубокомысленные нотации. Это было ещё одним негласным соглашением – сначала сочувствовать и ободрять, и только потом уже приставать с советами.

Постепенно жизнь наладилась, доходы стали регулярными и неуклонно возрастающими, Лера сняла отдельную квартиру поближе к работе, Игнат купил однушку в новостройке на окраине, но их во многом странная дружба никуда не делась. Ни тогда, ни после, когда оба уже действительно преуспели каждый в своей сфере и старательно забывали все другие связи с прошлым.

– Надолго придётся закрываться? – вернулся Игнат к насущным вопросам.

– Нет, не думаю. День, два максимум. Главное, стёкла вставить, остальное – мелочи, работы на пару часов. Но всё равно жалко, мы только успели выставить новую коллекцию, как раз на ближайшие дни должен был прийтись основной поток клиентов… Ладно, не катастрофа.

– Ерунда, – согласился Игнат. – Мне сама история не нравится. Что-то в этом есть… неприятное.

– А всё непонятное неприятно, – как можно беспечнее отозвалась Валерия.

– Ты смотри, будь аккуратнее. Не езди без водителя, не ходи нигде вечерами…

– Никому не открывай дверь и не разговаривай с незнакомцами, – со смехом закончила она. – Ладно тебе, сама всё знаю. Слушай, свози меня на дачу, – сменила тему Лера. – Так хочу отдохнуть, чтобы вокруг ни одного человека, тишина, сосны, камин… Свозишь?